Книга Моногамист - Виктория Мальцева

Да, улыбка в эти дни не сходит с моего лица, и, кажется, градус моего счастья достиг своего максимума, я на вершине Джомолунгмы, олицетворяющей всё лучшее в моей жизни, всё то, что было отмеряно мне божественным создателем.

Марк уже в сотый, наверное, раз предлагает мне скрыться от многочисленной в этом путешествии родни и оторваться в каком-нибудь клубе, отдохнуть от детей и родителей, сестёр и их семейств, и я согласен сбежать, но только не с ним, а с девушкой, сидящей по правую руку от меня, пахнущей конфетами и усиленно объясняющей Соне, почему ей нельзя пойти на пляж без сопровождения взрослых.

И мне удаётся уломать мою фею сделать это в тот же день. Мы одновременно отключаем свои смартфоны от сети, оставив детей на попечение многочисленной родни и охраны, облачаемся в простую пляжную одежду, купив в ближайшем магазинчике шлёпанцы flip-flop, отправляемся гулять по бесконечной набережной испанского городка Санта-Фелиу.

Нагулявшись, купаемся в прохладной воде лазурного Балеарского моря, загораем, болтаем обо всём и ни о чём и, конечно же, целуемся… Страстно, подолгу, с трудом отрываясь друг от друга, так словно нам не по 40 лет, а по 17…

Я ловлю себя на мысли, что желаю лишь одного: чтобы этот день никогда не кончался, чтобы счастливые глаза моей Валерии не теряли того огня, который так ясно горит в них в эти мгновения, пока я целую её губы далеко не невинными поцелуями, чтобы улыбка радости и безмятежности не сходила с её лица, чтобы мир вокруг нас был так же приветлив и доброжелателен, как сегодня, чтобы это счастье никогда-никогда не кончалось, и все беды до единой обошли бы нас стороной…

Погода немного портится, на небо наползают пугающе серые облака.

Лера наблюдает за толпой беснующейся у воды молодёжи. Смотрит долго, почти не отрывая глаз, я слежу за её взглядом, замечаю затяжной поцелуй одной из отдыхающих парочек и достаю из своей памяти почти такую же картинку: тонкая девчонка с большими синими глазами, каждые две минуты целующаяся со своим длинным смазливым бой-френдом. Так часто, что даже слишком. Так часто, что мне уже хочется дать ему чем-нибудь по его башке.

Внезапно Лера выдаёт нечто, что моментально поселяет в моей душе некий кураж:

— Знаешь, я так жалею о тех 5-ти годах… А ещё у меня прям физическая потребность знать, каким ты был в 17 лет. Как бы мне хотелось увидеть твоё взросление, то, как ты из мальчика превращался в мужчину, как просыпалась твоя сексуальность. Ты же наверняка был красавцем, и девчонки бегали за тобой?

Ellie Goulding — How Long Will I Love You

Вот оно, думаю, момент истины! Или сейчас, или никогда! И я решаюсь:

— Ну, допустим, ты видела меня 17-летнего, почти уже 18-летнего…

Слежу за её реакцией, но чётко вижу, что никаких нужных мне ассоциаций её аналитический супермозг пока ещё не вывел.

Подумав, Лера выдаёт:

— На видео это не совсем то, и тебе там не 17, а 15 лет. Ты там мальчишка совсем.

Опа! Видео!? Мысль её ушла не туда. Уточняю:

— Ты видела меня не на видео…

Слежу за её глазами — ничего. Немного расстраиваюсь. Потом решаю переместить сознание моей жены в конкретную точку её прошлого: если уже и там цепочка не сложится, значит, не судьба!

— Ты ведь отдыхала в Крыму, примерно в 16 лет?

Медленно разворачивается, смотрит мне в глаза, и вот он кайф, которого я ждал целых 25 лет! В синих глазах отражается глубочайший рабочий процесс — все шестерёнки мозга задействованы, иногда мне даже кажется, что я слышу их поскрипывание! Точно также «шумно» думает и Соня, но зато какие мысли потом выдаёт! Лурдес так не умеет…

— Помнишь праздник Нептуна? Молодёжь таскалась в сетках по пляжу, изображая морских тварей. Это было на пляже санатория с огромным красивым садом… — подбрасываю побольше дров в топку её локомотива под названием «Воспоминания».

— Это был «Карасан»… — отзывается.

Чёрт возьми, помнит же! И меня тут же накрывает шквалом щенячьей радости…

— Да, точно «Карасан». Мы дурачились там, пьяные и счастливые. А потом пошли по побережью в сторону какой-то горы, за которой был дикий пляж, там ещё нудисты жили в палатках. И мы жгли там костры…

— Она называлась «Медведь гора»…

Я чётко вижу, как у моей жены наступает прозрение… Интересно, она меня уже вспомнила, или гадает, откуда я знаю эти милые подробности её прошлого, никак не связанные со мной?

— Ты был среди них?

О Боже! Вот оно!

— Да, я был там.

И моя жена зависает… Смотрит мне в глаза, и то, что я вижу в её взгляде, переполняет мою душу такими живыми и острыми эмоциями, какие бывают только в юности… Моё сердце точно решило, что ему 17 — вот-вот выпрыгнет из груди, счастливое, что наконец-то открылось, призналось…

А у Леры тем временем глубоководное погружение, мне кажется, я вижу даже, как мелькают в её глазах кадры прошлого, как достаёт она из самых дальних уголков памяти давно забытые события, как отряхивает с них пыль двух с половиной десятилетий, сопоставляет факты, выводит зависимости, чтобы всё понять и спросить:

— Это был ты? Твоя рука вытащила меня тогда?

Я молчу, потому что не в силах говорить.

— Так это был ты?! А ты… ты знал всё это время и ни разу мне не сказал?

— Я всё ждал, когда же ты сама вспомнишь, — признаюсь.

— Скажи честно, ты заметил меня тогда? Обратил на меня внимание?

В это мгновение мне кажется, будто моё сердце сейчас вот-вот разорвётся, разлетится на клочки, рассыплется в пыль от переполняющих эмоций…

Да влюбился я в тебя, глупая моя девочка! Влюбился без памяти, влюбился, не сказав тебе ни единого слова, влюбился так, что спать не мог, есть не мог, потерял интерес ко всему, что окружало, не мог даже видеть других девушек, не говоря уже о чём-то большем. Заболел тобой так, что последствия остались на всю жизнь в виде хронического синдрома под названием «Любовь», ты снишься мне почти каждую ночь, и ты единственная, кого я видел во сне…

John Farnham — You're the Voice

Мне 17 лет, почти 18, я пребываю в состоянии полного офигевания от свободы и доступности удовольствий, у меня миллионы наличных и никакого контроля. Я попробовал уже всё, что можно попробовать, я видел страны, города, видел людей, обрёл десятки друзей и подруг…

Девушки… женщины…

«Секс, секс, как это мило! Секс, секс без перерыва!» — в ушах до сих пор орёт заслушанная до тошноты хитовая песня местной популярной группы.

Прошлая ночь, как и две предыдущие прошли в одном из клубов ночной Ялты, мой день начался в «апартаментах», которые едва тянули на мало-мальски приличный европейский номер, и утром, на трезвую голову, меня тошнило то ли от безобразных малиновых штор на фоне салатовых стен, то ли от количества выпитого накануне. Я уже успел попробовать и кокс и героин, не говоря уже обо всём остальном, что полегче, но мне хватает ума понимать, что делать из этого систему не стоит.