Книга Юрий Поляков. Последний советский писатель - Ольга Ярикова

* * *

На вернемся в 2004-й. В том году Поляков получил в Санкт-Петербурге Литературную премию имени Н. В. Гоголя — за сборник «Плотские повести», а в Москве — премию Правительства РФ в области литературы — за сборник «Небо падших» и в связи с пятидесятилетием. Нельзя сказать, что власть не оценила деятельность Полякова как публициста и главного редактора, но награды на пятидесятилетие он не получил, хотя документы на орден «За заслуги перед Отечеством» 4-й степени коллектив «Литературной газеты» подал своевременно: вскоре выяснилось, что не имеющему ни советских, ни ельцинских наград Полякову такой орден не полагается, только медаль. Потом все же решили дать орден, но рангом поменьше, «Знак Почета». Потом снова передумали и пообещали медаль. И так тянулось года полтора. Тем временем ордена успешно получали деятели с обложек глянцевых журналов, которых во власти, видимо, ценили несравненно выше. Но наконец в начале 2006-го орден «Знак Почета», как говорится, нашел героя.

Пока решался вопрос с наградой, Поляков пережил незабываемое событие: в апреле 2005 года в Институте мировой литературы прошла конференция, посвященная его творчеству и приуроченная к выходу монографии доктора филологических наук Аллы Большаковой «Феноменология литературного письма. О прозе Юрия Полякова». Вел конференцию директор И МЛ И академик Александр Борисович Куделин. Свое мнение о творчестве писателя высказали литературоведы, литературные критики и его коллеги. Всего выступили более двадцати докладчиков: Александр Куделин, Юрий Борев, Павел Басинский, Игорь Волгин, Инна Ростовцева, Владимир Личутин, Вера Галактионова, Сергей Небольсин, Л. Трубина и др. Стоит ли говорить, что мало кто из современных писателей удостаивался такой чести и такого признания! Впрочем, по его творчеству уже вовсю защищали диссертации, как кандидатские, так и докторские, и порой он узнавал об этом совершенно случайно. Так, в 2008 году в Омском университете им. Достоевского успешно прошла защита диссертации на соискание звания кандидата филологических наук Л. С. Захидовой «Идеостиль Ю. Полякова в лексико-семантическом аспекте».

* * *

Проблем и тем, которых касался публицист Поляков, слишком много, их невозможно здесь даже перечислить, и относятся они к самым разным сферам нашей жизни: к политике, культуре, образованию, памятным датам истории, памятным именам. Но все они связаны прежде всего с его главной борьбой, которой он посвятил свое творчество в последние 25 лет: борьбой с навязываемым нам либеральным мировоззрением, которого придерживается пускай и немного соотечественников, но зато они по-прежнему занимают видные посты в госаппарате и средствах массовой информации. Временами, по мере того как Поляков высказывает свои взгляды на события и явления нашей жизни, их неприязнь трансформируется в некое более сильное и агрессивное чувство.

Впрочем, его это не обескураживает. В одном из интервью Поляков высказался так: «У беллетриста врагов быть не должно, он же не политик. Писатель обязан понять всех. Возьмите мои книги, вы не найдете там ни одного по-настоящему отрицательного персонажа, такого, которого нельзя было бы понять. Публицистика — дело другое. У публициста должна быть политическая идея, а следовательно — враги».

У Полякова они есть. А поскольку он по-прежнему не считает нужным говорить с оглядкой, вокруг его имени часто бушуют страсти и вскипают скандалы. Их было много в последние годы, и о некоторых мы уже рассказали. Осталось только упомянуть те, что были связаны с именами некогда опальных у советской власти писателей, из которых в наше время пытаются создавать икону — в ущерб объективной реальности.

Чуть ли не месяц на страницах разных СМИ и в Интернете обсуждалось высказанное Поляковым мнение относительно юбилея Солженицына, подготовка к которому началась за четыре года (!) до срока. На страницах интернет-издания газеты «Культура» Поляков выразил мнение: «…нынешний «заблаговременный» предъюбилейный ажиотаж в связи с приближающимся столетием А. И. Солженицына, на мой взгляд, выглядит в какой-то мере неуместным. Не стану обсуждать литературно-художественные достоинства его творений, однако вынужден заметить: Солженицын не просто уехал в свое время из Советского Союза (а СССР, хотим мы того или нет, по сути одна из политических версий исторической России), но фактически призывал американцев начать против него войну. Никто не предлагает вычеркнуть Солженицына из списка выдающихся соотечественников, но и культовую фигуру из него лепить явно не следует».

Надо сразу отметить: Поляков не оговорился, когда сказал о том, что Солженицын уехал из страны. Александр Исаевич деятельно и энергично боролся, как мог, с советской властью. Будучи человеком выдающегося ума и уже имея за плечами лагерный опыт, он, конечно, понимал, что, если у власти дойдут до него руки, его ждет тюрьма. Готовился к этому, тщательно заметал следы, прятал и перепрятывал рукописи, никогда не хранил их целиком в одном месте, наладил связь с заграницей. В те времена ходили упорные слухи, будто Солженицыну предложили на выбор: либо отправиться в места не столь отдаленные, либо выехать за пределы СССР. И Солженицын уехал — со всеми вытекающими отсюда последствиями. Кое-кто даже утверждал, что Александру Исаевичу перед отъездом якобы выдали какую-то сумму в валюте. Впрочем, Поляков на слухи никогда не ссылался: мало ли кто и зачем их распускает. Однако, как и многие, понимал, что автора «Матренина двора» и «Ивана Денисовича» просто так ни посадить, ни выслать власти не могли. Совершенно понятно, что точка зрения, высказанная Поляковым, вызвала у вдовы Солженицына возмущение. «Возмущена бесчестной клеветой в адрес А. И. Солженицына, напечатанной Вами на портале газеты «Культура»: «Солженицын не просто уехал в свое время из Советского Союза… по сути исторической России, но фактически призывал американцев начать против него войну».

Вы не можете не знать, что в феврале 1974 года Солженицын был арестован, лишен гражданства и под конвоем выслан из страны. Об этом гражданам СССР сообщило ТАСС в центральной прессе. Если, зная это, Вы печатаете приведенные выше слова — значит, Вы сознательно лжете. Если же Вы не знаете этого всеизвестного (по крайней мере, в истории литературы XX века) факта, то странно, как Вы при этом возглавляете «Литературную газету». И будучи на этом посту, недостойно повторять клевету о призывах к войне, состряпанную против Солженицына в глухие советские времена 5-м управлением КГБ по борьбе с инакомыслием. Напротив, будучи в изгнании, Солженицын на долгие годы впал в немилость у американской прессы именно за то, что защищал историческую Россию. Да, он считал, что большевики исказили ее лик, и упорно убеждал не приписывать русскому народу жестоких черт коммунистической практики Ленина — Сталина. Не сомневаюсь, что молодое поколение разберется, что считать за правду, в чем подлинный патриотизм и кто его настоящие носители», — писала Наталья Дмитриевна в «Российской газете», где она и Юрий Михайлович обменялись открытыми письмами. В ответ Поляков заметил, в частности, следующее: «Убежден и в том, что нельзя включать в школьную программу «опыт художественного исследования» под названием «Архипелаг ГУЛАГ», на чем Вы настояли. Гомерические оценки сложнейшей эпохи Ленина — Сталина, помещенные в эту книгу, серьезно расходятся с данными исторической науки и здравым смыслом. Однобоко понятое прошлое воспитывает ненависть к собственной стране и порождает гражданское болото. А вот по-настоящему художественный «Один день Ивана Денисовича», безусловно, прочесть должен каждый старшеклассник». Напомнив, что именно возглавляемая им «Литературная газета» поддержала Солженицына после выхода его книги «Двести лет вместе», когда от него отвернулась «либеральная общественность», и опубликовала солженицынскую отповедь «потемщикам», приписывавшим ему сотрудничество с КГБ, Поляков объяснил свою позицию: «Отвечая на Ваше негодование, поясню свою мысль: мне непонятно, почему столетия крупнейших русских писателей, не ссорившихся столь всемирно с советской властью (Леонова, Шолохова, Твардовского), отмечались весьма скромно в сравнении с планами празднования предстоящего юбилея автора «Красного колеса»… (А о надвигающихся столетии К. Симонова и 150-летии М. Горького вообще ни слуху ни духу.) Как раз по этой причине я и уклонился от предложенной чести войти в состав юбилейного солженицынского комитета».