Книга Искушение временем. Книга 3. Соблазны бытия - Пенни Винченци

Два года назад у матери с дочерью возник замысел написать книгу об оленях. Миссис Скотт, обладающая острой памятью, хорошо помнила свое общение с оленями и их индивидуальные повадки, а также истории, рассказанные ей дедом. Дочь записала ее рассказы, придав им форму дневника Джоанны, и стала предлагать рукопись различным издательствам. Известное семейное издательство «Литтонс» приобрело у нее рукопись и выпустило книгу, считая, что издает настоящий дневник горной отшельницы. «Оленья гора» продавалась десятками тысяч экземпляров. Спрос на книгу заставлял издательство несколько раз печатать дополнительные тиражи. Деньги от продаж существенно повысили доходы «Литтонс» и принесли ощутимый гонорар Джоанне и Фионе Скотт. В этом году планировался выпуск детской версии романа.

Благодаря источнику в издательстве «Литтонс» мне удалось кое-что узнать. Джайлз Литтон, купивший рукопись для публикации и встречавшийся с мисс Скотт, утверждает, что у него не возникло и мысли о мошенничестве. Сам он никогда не был в Таллиде. Рукопись в Лондон привезла Фиона Скотт, выдававшая себя за мать. Еще один сотрудник издательства сообщил, что несколько раз встречался с «Джоанной» в Глазго и Лондоне.

Владельцы книжных магазинов и продавцы книг просто шокированы этой новостью. Они недоумевают, как «Литтонс» – издательство, всегда заботившееся о своей репутации, – могло опуститься до публикации литературных подделок.

«Мне с трудом верится, что в „Литтонс“ ничего не знали, – заявил Энтони Хантли из магазина „Беттер букс“ на Чаринг-Кросс-роуд. – Хотя надо отметить, что мамаша с дочкой очень хитры и дьявольски изобретательны. Естественно, мы вернем все имеющиеся у нас экземпляры „Оленьей горы“. Мы и так чувствуем себя косвенными соучастниками этой авантюры. Теперь, когда стала известна правда о романе, совесть не позволит нам и дальше продавать его как ни в чем не бывало».

– Я только одного не пойму, – сказала Тори, закончив чтение. – Почему правда не открылась раньше? Ведь в деревне все знают Джоанну Скотт. Могли пойти сплетни. Да тебе и самому знакомы деревенские нравы.

– А я думаю, ее в этой деревне очень любят и почитают, – устало ответил Джей. – Она была прекрасной учительницей. Много сделала для деревни. И продолжает делать. Значительную часть своего гонорара она вложила в строительство нового сельского клуба. Когда с ней стряслась беда, местные жители очень сочувствовали ей. Так что они за нее горой.

– Приятно, что есть такие люди. Я очень люблю дух единения. Мне это напоминает войну, боевое товарищество и встречу с тобой, мой дорогой муж. – Тори снова развернула газету. – Держу пари, тот книжный магазин еще пожалеет о своей глупости. Зачем возвращать непроданные книги? Думаю, теперь спрос на роман только возрастет.

– Ты что, всерьез так считаешь? – удивился Джей.

– Конечно. Статья этого парня сделала роману потрясающую рекламу. Теперь «Оленью гору» захотят прочесть даже те, кто читать не собирался. Подожди. Скоро ты сам в этом убедишься.

Джей обнял и поцеловал жену.

– Даже если ты и права, чего я не исключаю, денежек от БИМБ нам уже не видать. И это факт.

Кейр, как и Тори, не считал случившееся поводом для волнений.

– Ну что такого ужасного случилось? «Литтонс» оскандалилось, выпустив литературную подделку? Тоже, нашли подделку! Не все ли равно, кто из двоих рассказывал, а кто рассказы записывал? Они же не украли чужое произведение? Я вообще не считаю это мошенничеством. Мелкая издательская оплошность, но рекламу роману она сделает. Попомни мои слова: теперь «Оленья гора» будет продаваться еще активнее, чем прежде. Вы все почему-то смотрите не в ту сторону.

– Возможно, – отстраненно сказала Элспет.

Боя случившееся немало позабавило.

– Какая блестящая авантюра! – сказал он. – Жаль, я до такого не додумался. Может, и мне сотворить книжку? Я мог бы написать об овцах, увиденных глазами скромной пастушки. Я назову свой роман «Дрожащий хвостик». А может, «Маленький врунишка» подойдет лучше?

– Лучше, если ты сейчас заткнешься! – раздраженно бросила ему Венеция.

* * *

Хелена сочувствовала Джайлзу и в то же время была шокирована его легковерностью.

– Согласись, Джайлз, это все-таки мошенничество. Никак в толк не возьму: эта особа заявляется в ваше издательство. Вы видите ее в первый раз и верите ей на слово?

– Так оно и было, – признался Джайлз. – Я с ней встретился. Точнее, не с ней. С ее дочерью.

– И что ты о ней подумал?

– Я подумал, что она на редкость несговорчивая женщина. Это меня не удивило. Упрямых авторов полным-полно. Но рукопись романа мне понравилась.

– Что ж, с рукописью ты не прогадал, – сказала Хелена.

– Я тоже так думаю, – ответил Джайлз, ободренный скромной похвалой.

– И все равно тебе нужно было навести о ней справки. Не так-то это и сложно.

– Хелена! – Лицо Джайлза побелело и напряглось от накопившегося гнева. – Когда я попрошу тебя занять мое место и делать мою работу, вот тогда и будешь высказывать свои суждения. А пока ты меня очень обяжешь, если помолчишь о вещах, которых не знаешь и в которых ровным счетом ничего не понимаешь.

Хелена смерила его взглядом:

– Джайлз, ты иногда бываешь так похож на свою мать, что мне становится даже страшно.

Слова мужа ранили Хелену, но она быстро нашла способ унять душевную боль. Она вышла из комнаты, громко хлопнув дверью, чего почти никогда не делала.

* * *

Селия тоже купила газету с разоблачительной статьей, но заглянуть в нее смогла лишь после того, как вернулась домой из клиники на Харли-стрит. По сравнению с тем, что сказал ей пульмонолог, хлесткие фразы газетчика оставили ее равнодушной. Да и вся эта история показалась ей пустяком.

Глава 37

Существует великое множество расхожих выражений, обозначающих напряженное состояние. Предгрозовая атмосфера, воздух, заряженный электричеством, враждебность, ощущаемая почти физически. Элспет пыталась припомнить, было ли когда-нибудь в ее жизни нечто подобное. Получалось, что не было. Только отдаленное подобие, когда Маркус Форрест вдруг появлялся в стенах «Литтонс», ломая издательские планы и отменяя рекламные кампании. Помнится, однажды Селия и Джайлз, выражаясь словами Кейра, столкнулись лоб в лоб. Но такогов ее жизни еще не было. Все Литтоны вдруг превратились в хищников, и каждый зорко следил за малейшим движением остальных. При этом они держались друг от друга на расстоянии и избегали прямых взглядов.

Кейр – тот вообще обособился. Он держался замкнуто, ни с кем не вступая в разговоры. Он листал какие-то бумаги, и его сверкающие глаза скользили по строчкам. Почти черные волосы были, как всегда, всклокочены, а пальцы крупных рук – крепко сцеплены. Верный признак внутреннего напряжения.

И вдруг – время от времени это случается со всеми людьми, живущими в браке, – Элспет увидела Кейра под иным углом зрения. Увидела почти чужого, незнакомого человека, а не того, с кем жила, спала и к кому привыкла. Ее несговорчивый, требовательный муж куда-то исчез. Она смотрела на интересного, динамичного, привлекательного мужчину. Со времени их первой встречи он сильно изменился. Ему было всего двадцать девять, но во многом он выглядел гораздо старше. Тот худощавый парень остался в прошлом. За это время Кейр набрал вес и стал таким же крепко сбитым, как его отец. Сильный, широкоплечий мужчина с могучими руками, которые и сейчас казались слишком длинными для его тела. Он жаловался на недостаток физических нагрузок, говорил, что сидячая работа, напряженные ситуации и слишком обильная еда – это прямой путь к ослаблению сердца и возможным сердечным приступам. Кейр пошел дальше жалоб. Теперь дважды в неделю он посещал боксерский клуб имени Томаса Беккета на Олд-Кент-роуд. Ему нравилось там тренироваться. Обратно Кейр возвращался посвежевшим и более спокойным, сбросив свою кипучую энергию во время поединков. В такие вечера он за ужином удостаивал Элспет разговором, рассказывая о том, кого сегодня встретил. Многих Элспет знала хотя бы по именам. Клуб был популярен среди боксеров-профессионалов такого уровня, как Рей Робинсон по прозвищу Сахар и Генри Купер.