Книга Сказание о Доме Вольфингов - Уильям Моррис

Сказав это, разбойник проворно вскарабкался по подобию лестницы в скале, показывая путь; так добрались друзья до расщелины, откуда сквозь просвет между камней видна была вся гавань. И ло! – на глазах у них, прямиком через врата и вход, вошёл огромный корабль, и бушприт его взлетел вверх на последней волне внешнего моря (где ветер слегка разыгрался), и опустился на ровную гладь запертой в скалах заводи. Чёрным был его парус; широко раскинул крылья вышитый на нём Морской Орёл; а над кормой развевалось знамя с изображением Пламенеющего Меча. На палубе толпились вооружённые воины, а менестрели на полуюте наигрывали на боевых рогах весёлую песнь возвращения.

– Эге, ты, – заметил Крошка Лис, – твоя удача, или, может статься, моя сослужили тебе добрую службу: «Пламенеющий Меч» не нагнал тебя у входа в гавань. А здесь мы в безопасности.

Отозвался Халльблит:

– А разве никто из них сюда не поднимется?

– Нет, нет, – заверил Крошка Лис, – они боятся старца, что лежит там, в расщелине; ибо гостей он не особо жалует. Эта луговина принадлежит мне безраздельно, в том, что касается живых; здесь мой дом под открытым небом, а есть и ещё один, под крышей, каковой покажу я тебе вскорости. Ибо теперь, когда причалил «Пламенеющий Меч», нет нам нужды торопиться; мы не сможем уйти, пока не поднимутся они в глубь острова. Так что расскажу-ка я тебе, что предстоит нам нынче ночью.

Устроившись в расщелине, друзья наблюдали за тем, как корабль подошёл к берегу и пришвартовался рядом с лодкой Халльблита. Заметив чужой чёлн, воины подняли крик, а, сойдя на берег, столпились вокруг лодки, подмечая манеру постройки и форму копья, к коему была она привязана. Со временем большинство вновь прибывших, числом десятка четыре, отправились вверх по долине к большому дому, а на берегу осталось не более полудюжины корабельных стражей.

– Видишь, друг Воронов, – заметил Лис, – кабы ты остался там, оказался бы ты у них во власти. Ну разве не хорошо я поступил, отведя тебя в мой дом под открытым небом?

– Ещё бы нехорошо, – подтвердил Халльблит, – но разве корабельные стражи или возвратившиеся воины не поднимутся сюда и не отыщут нас? Я ещё сложу свои кости на этом мерзком острове.

Крошка Лис расхохотался и молвил:

– Не так уж оно и плохо, как можно заключить по твоему недовольному виду; во всякое время остров хорош для могилы, а сейчас я бы назвал его ларцом с сокровищами.

– Что ты имеешь в виду? – тут же потребовал Халльблит.

– Да ничего, ничего, – отозвался рыжий разбойник, – только то, что ты и без меня знаешь. Ведь ты – здесь, а также и я, не считая старца, что лежит в расщелине! Но обещаю тебе, что на сей раз ты здесь не погибнешь, разве что сам того захочешь. Что до того, не поднимутся ли сюда люди, повторю тебе вновь: они не посмеют, ибо чересчур боятся моего прадеда. И, кстати говоря, не слишком-то ошибаются; ибо теперь, когда умер он, худшее, что в нём было, словно бы вышло наружу, и иметь дело со старцем непросто – тем, кто не обладает долей его мудрости. Ты сам мог судить по моему родичу, Морскому Орлу, сколь много сварливости и мелочного злонравия обнаруживается в наших соплеменниках, когда стареют они, и подчиняют их себе одиночество и уныние. Ибо должен я сказать тебе, что часто слыхал я, как говаривал мой отец, будто его отец, Морской Орёл, в юности и в расцвете лет был весел и благодушен, и большим любителем женщин, и сотоварищем весьма сердечным. Но, как я сказал, по мере того как люди нашего рода прибывают в возрасте, они делаются хуже; так можешь ты себе представить, сколь гадок стал здешний старец, ежели пролежал в могиле так долго. Но теперь отправимся мы в мой дом на другой стороне луга, напротив жилища сородича.

С этими словами Крошка Лис свёл Халльблита со скалы, а юноша сказал ему:

– Что? Ты, никак, тоже мертвец, раз и у тебя есть тут могила?

– Сказал тоже, – ухмыльнулся Лис, – или я так гнусно выгляжу? Да я не старше тебя.

– Но ответь мне, – попросил Халльблит, – ты тоже сделаешься злобен, когда состаришься?

– Пожалуй, что и нет, – отозвался Лис, не отрывая от юноши взгляда, – ибо пришло мне на ум, что, может статься, примут меня в иной дом и в иной клан, и среди новообретённых сородичей исцелюсь я по большей части от всего, что способно обернуться недобрым.

Тем временем перешли они лужок и дошли до места, где в скале обнаружилась пещера, закрытая дверью, и задвижное окошко. Лис ввёл туда Халльблита, и изнутри жилище оказалось недурным, сухим и чистым; и нашлись там скамьи, и стол, и полки, и сундуки у стены. Когда же уселись друзья, сказал Лис:

– Здесь можешь ты жить в безопасности, сколько захочешь, если не страшит тебя возможность переведаться со старцем. Но, поскольку отлично мне ведомо, что тебе не терпится уплыть и возвратиться к своему народу, я отведу тебя сегодня в сумерках поближе к нашему пиршественному чертогу, дабы находился ты рядом и сделал то, что должно сделать нынешней ночью, чтобы смогли мы уехать завтра. А ещё придётся тебе снять доспехи Ворона, на случай, если повстречаем мы кого в сумерках по пути к дому; а здесь есть у меня домотканое платье, такое, как носят наши захваченные в бою рабы; оно сослужит тебе добрую службу; но его ты можешь не надевать до тех пор, покуда не придёт время уходить; а тогда уведу я тебя и определю в пристройку рядом с залом; а когда окажешься ты внутри, я позабочусь о том, чтобы никто туда не вошёл, а если и войдут, так увидят в тебе работника, известного им по имени, и не более того. Родич мой обучил меня уловкам и посложнее. А сейчас нам пора подкрепиться.

С этими словами хозяин извлёк из сундука еду, и друзья принялись за трапезу. А когда поели, Лис наставил юношу тому, что ему предстоит делать в пиршественном зале той же ночью, о чём сказано будет далее. А затем, за разговорами о разном и многом, они скоротали остаток дня в этой древней чаше бурлящего камня, и незадолго до наступления сумерек отправились в пиршественный чертог, неся с собою доспехи Халльблита, свёрнутые в тюк, словно заморский товар. Так пришли они к дому ещё до того, как расставили столы, и Крошка Лис провёл Халльблита в пристройку, что сообщалась с кладовкой, так что несложно было ему выйти прямиком в середину зала. Там Халльблит облёкся в доспехи Ворона и вооружился как подобает; а Лис вручил ему маску, чтобы никто не узнал юношу, когда тот выйдет в зал.

Глава XXI. О сражении поединщиков в Чертоге Викингов

Теперь следует рассказать о том, как в тот вечер в зал явились вожди и расселись за столом на возвышении, в точности так, как это происходило на глазах у Халльблита в первый раз. А верховный вождь, по имени Орлан из рода Морских Орлов, поднялся, как велит обычай, и молвил:

– Слушайте, люди! Ныне – ночь поединщиков, так что не сможем мы приступить к трапезе, покуда не скрестятся со звоном светлые клинки, покуда один не одолеет, а другой не окажется повержен. Так пусть же выйдут вперёд ратники и назначат цену победы, которую побеждённый заплатит победителю. И да узнают все, что, кто бы ни выиграл битву, будь он сородичем или чужаком, или признанным недругом; хотя бы он и оставил голову брата моего у дверей пиршественного чертога, проведёт он эту ночь с нами, не опасаясь ни меча, ни топора, ни руки: станет он есть наравне с нами, пить наравне с нами, спать наравне с нами, и уедет восвояси, и не повредят ему ни рука, ни оружие; и отправится он в море по своей воле, в собственной ладье или в нашей, как окажется лучше для него и нас. Так трубите в рога, вызывайте поединщиков!