Книга Хромосома Христа, или Эликсир бессмертия - Владимир Колотенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Фантастика! У вас в руках были все эти технологии? – спрашивает Лена.
– Они и сейчас в наших руках. Но теперь…
– Я понимаю, я понимаю… Что же стало в итоге?
– Итог, девиз, главный лозунг и содержание существа нашей жизни теперь можно сформулировать так: «МЫ НЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ СИЛЬНЕЕ САМОГО СЛАБОГО!». И большими буквами!
– Сильно сказано. А кто это – «мы»?
– Но мы должны быть сильнее самого свирепого и вероломного. Мы должны быть сильнее всех этих мастодонтов и монстров, всех этих уродов и упырей!.. Должны! Мы же в неоплатном долгу перед вечностью.
– Потрясающе! В то же время!..
– В то же самое!
– Какой прекрасный призыв, какой клич на знамя Будущего! Любая революция взяла бы его на свой щит. А кто это – «мы»?
– За него многие потом ухватились. А «мы» – это те, кто правит страной, миром… Это те, кто идет во власть не ради наживы, но чтобы отдать себя до последней йоточки…
– Я заметила: «йоточка» – твое любимое словцо.
– Да, до последней йоточки, до последнего грана отдать себя служению людям.
– На мой взгляд, все весьма тривиально: «служению людям» – пустой лозунг и только. Голые короли ведь бывают только…
– Лозунг просто прекрасный, восхитительный лозунг! В том то и дело, что такими лозунгами прикрываются уроды и крохоборы, быдла и горлохваты, жаждущие власти для обогащения и собственно власти над людьми.
– Животный инстинкт, это в природе человека…
– Это в природе животного. Человек же…
– Но это закон!
– В мире животных – волков, гиен, грифов, ужей, жаб…
– Но и китов, и слонов, и тигров, и орлов, и кузнечиков…
– Да, но и среди людей, ничем не отличающихся от жаб и кузнечиков.
– И вам удалось хоть на дюйм приблизиться к этой цели?
– Я скажу больше: «МЫ НЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ БОГАЧЕ САМОГО БЕДНОГО».
– Невероятно! Но такого не может быть, – утверждает Лена, – каждый, каждый, кто только что перебрался во власть, тот же час… Голых королей ведь…
– Да, своя шкура дороже всего…
Я вдруг вспомнил Жору, его слова:
– Сегодня трудно, – сказал он, – почти невозможно выбрать из толпы умников личность, мыслящую планетарно и свободную от материалистической догмы.
Жора погрустнел и умолк, видимо, выискивая в памяти кого-нибудь из нашего окружения в подтверждение своего тезиса. И вдруг глаза его просияли:
– Разве что Гришка! – воскликнул он. – Ах, как он своим миллионом блистательно вытер сопли всем этим пузатым жлобам и тряпичникам!
– Какой Гришка? – спросил я.
– Наш! Ну… Перельман! Какой же еще?! Не Лепс же! И не Кобзон!
– У вас то Перельман, то Переметчик, – говорит Лена.
– Лен, – прошу я, – не пачкай ты нашего чистого Гришу этим Переметчиком. Неужели ты не чувствуешь, что когда ты произносишь «Переметчик», воздух наполняется запахом дерьма?
– Да-да, – извини, – говорит Лена, – фу… Но при чем тут Кобзон?
– Вот-вот: ни при чем. Тогда и Жора это признал: ни при чем! Он только скривился, точно откусил от лимона. И продолжал:
– Вот где гордиев узел людей. Мы не должны быть ни сильнее, ни богаче! Но у нас должно достать сил быть сильнее самого сильного и свирепого и гораздо богаче самого богатого. Духом, конечно, духом, неистребимым и непобедимым духом справедливости и добра, духом милосердия и, конечно, любви… И чтобы завоевать эту власть, мы должны ее отдать. Это единственный и самый верный способ овладения властью: нате! Берите – не жалко!
– Иисус проповедовал то же…
– Да, точно то же. И ничего лучшего никем не придумано. Богатство – зло наипервейшее. Богатый христианин – безногий скакун. Так и богатый правитель. Он далеко не ускачет.
– Но разве власть сегодня живет Его проповедями? Я не знаю ни одной формы светской власти, давшей человеку возможность обрести свободу и счастье. Использованные предыдущими цивилизациями формы правления (военная, религиозная, политическая, экономическая) до сих пор знамя счастья на нашей планете так и не водрузили. Люди больше не живут идеологиями, потому что все идеологии себя исчерпали. Они ничем по сути не отличаются друг от друга (кроме особого набора слов), и ни одна из известным нам будь то капитализм, коммунизм, социализм, тоталитаризм, авторитаризм, непотизм, трайбализм, автократия, теократия, монархия, анархия, олигархия или военная диктатура не одарила человека и человечество счастьем.
– Власть Иисуса…
– Эта Власть не пользуется популярностью у властей. Сказано же – животные, свиньи, кроты, упыри, крохоборы… Жабьё!.. Шкурный инстинкт животного в них…
Лена удивлена:
– Я и не знала, что ты умеешь так злиться. Бессилие…
– Умею. Иногда так хочется, руки просто чешутся, сьездить по харе какого-нибудь рябомордого низколобого уродца со свиными глазками, взять за глотку какую-нибудь квакающую жабу… Вроде твоего Переметчика.
– Но за что? Они же не виноваты! Нужны поколения…
– Потому и хочется, что не хочется ждать. Ведь мир сбился с ног…
Мне вспомнился наш спор с Жорой:
– Из всех государственных мужей и множества чиновничьей челяди, с кем мне приходилось иметь дело, – как-то признался он, – я не встретил ни одного, кто бы не был отмечен оспинами нравственной порчи. Рябые аж до камбиального слоя кожи, все они были переполнены только заботливым ором о нуждах людей, не делая при этом ни шагу навстречу, роя лишь непреодолимые рвы и возводя неприступные стены. Сегодня мир погружен в такую пучину мерзостей, что…
– «Все мерзостно, что вижу я вокруг…».
– Вот именно! Шекспир сказал это пятьсот лет тому назад. Ничего не изменилось! Это же совершенно очевидно! Этот совершенно несовершенный мир и соткан вот такими пауками и устлан вот такими жабами, вроде твоего Переметчика. И такими, как…
– Ясно, ясно, не надо мне их напоминать.
– Определенно!..
– Я вспомнила, – говорит Юля, – Фукуяма!..
Она повторяла изо дня в день: «Фудзияма… Что-то очень похожее на Фудзияму…». Я не мог сообразить, что она этой «Фудзиямой» хочет сказать. Наконец, она вспомнила: Фукуяма.
– Что «Фукуяма»? – спросил я.
– Ты читал его книжку о нашем будущем? Там…
– «Наше постчеловеческое будущее».
Я, конечно же, читал пророческую книжку этого американца.
– Точно-точно… Там…
– Там описана наша Пирамида в неявном виде и не так структурировано.
– Я тоже так подумала.
