Книга Ковчег детей, или Невероятная одиссея - Владимир Липовецкий

— Только мы?

— С нами поедет и Елена Домерчикова. Не исключено, что Гельсингфорс установил связь с Петроградом. Понадобится переводчик.

— Возьмите меня тоже, — умоляюще сказала стоявшая рядом Ханна Кемпбелл.

— А дети? — напомнил Бремхолл.

— До берега две мили. Никто не сбежит. А без меня вам не обойтись.

— Почему же?

— Я тоже буду переводить.

— Вы знаете финский?

— Я знаю норвежский и шведский. Мои родители приехали в Америку из Осло. А в Финляндии эти языки знакомы многим.

— Что скажете, Барл?

— Без Мамаши Кемпбелл нам не обойтись.

…Вначале они направились в управление порта. Впервые взяв на себя роль переводчицы, Ханна обнаружила странное явление. Она прекрасно понимала, что ей говорят. Но стоило ей заговорить самой, как получалась невообразимая смесь английского, норвежского, шведского и даже русского.

Миссис Кемпбелл растерялась, что было ей несвойственно. И с трепетом ждала очередного экзамена. К счастью, следующим учреждением, которое они посетили, было министерство иностранных дел. Здесь английским владели все, даже гардеробщик.

Аллену сказали, что в Совете Министров заседает комиссия, где решается судьба детской колонии. И там находятся все, кого они ищут. В том числе и американский консул. Но перерыв в заседании не раньше, чем через два часа.

— Давайте потратим это время для знакомства с городом, — предложила Елена Домерчикова.

Даже при беглом осмотре Гельсингфорс был привлекателен. Чистые и с умом застроенные улицы. Магазины завалены товарами и бойко торгуют. Электрическое освещение, водоснабжение и транспорт действуют исправно. На это обратил внимание Бремхолл. А Аллена приятно удивила живая атмосфера, хотя финнов и принято считать холодными.

— Хотелось бы лучше узнать город, — сказала Ханна Кемпбелл.

— Возьмем такси, — решил Аллен. — Жаль только, нет гида.

— Я не была в Гельсингфорсе, но много читала о нем, — отозвалась Домерчикова.

— У вас к этому городу особый интерес? — спросил Бремхолл.

— О да! Я люблю северные страны. Сто лет назад здесь был пожар. А потом город отстроили заново. Финны хотели, чтоб их столица походила на Санкт-Петербург. Вот почему здесь прямые проспекты и большие площади. Сейчас мы с вами стоим на одной из них. Сенатская площадь очень напоминает архитектуру старого Петербурга. А когда мы шли на катере, вы, конечно, обратили внимание на величественный купол собора Святого Николая. Он стоит на скале, и к нему ведет широкая лестница. В дни народных праздников ее ступени становятся трибунами.

— Уверена, нашим детям было бы интересно увидеть все это, — сказала Ханна.

— Вы правы, — согласилась Елена. — Их сердца дрогнули бы. Здесь много сходного с нашим родным городом. Многочисленные острова, парки, гранитные набережные, а фасады домов — в стиле русского ампира.

Свою двухчасовую экскурсию они закончили на Торговой площади, наблюдая, как к ее набережной пристают рыбачьи суда и выгружается свежий улов.

— Пора, — сказал Аллен, бросив взгляд на большие часы, украшавшие одно из зданий.

Они направились в гостиницу «Кемп», где им назначил встречу капитан Хопкинс.

Ждать пришлось недолго. Хопкинс прибыл с хорошими вестями. Финское правительство согласилось принять на своей территории русских детей. Местом для колонии определен Тевастехус — небольшой город в сотне километров от столицы.

Еще Хопкинс сказал, что Эверсол будет только завтра. Ему срочно понадобилось отправиться в Выборг.

Далее капитан, по просьбе Аллена, обрисовал положение. Граница между обеими странами закрыта. Нет торговых отношений. Связь с Петроградом весьма слабая, за исключением обмена военнопленными и их репатриацией. Условия жизни в самом Петрограде ужасны. Те, кому удалось оттуда выбраться, счастливы. Сейчас в Финляндии тысячи русских беженцев. Красный Крест подкармливает их. Но беженцы подчиняются довольно строгим правилам. Они не имеют права передвигаться по стране без паспортов. А получить их — почти невозможно.

Сведения эти огорчили Аллена. Он надеялся на встречу с представителями родительского комитета. Это облегчило бы передачу детей. Теперь надежды мало. Родители совсем близко, но все еще так далеко.

Они вернулись на пароход с доброй вестью. Воспитатели и колонисты стали искать на карте Тевастехус — название, больше похожее на латинское или греческое, чем на скандинавское.

Но утром все снова переменилось. Капитаны Хопкинс и Эллиот прибыли с сообщением, что министр внутренних дел отказался подписать ранее принятое решение. Финны испугались, что Красный Крест оставит детей на попечение правительства. Это еще больше усложнит отношения их страны с Россией.

— Не отчаивайтесь, полковник, — сказал Хопкинс. — Если закрывают парадную дверь, надо искать обходные пути.

— Что вы имеете в виду?

— Поедемте на берег. Там нам предстоит встреча с одним моим знакомым.

— Он политик?

— Всего лишь бизнесмен.

— Но нашему делу не поможешь деньгами…

— Не в деньгах дело. Этот господин, его имя Йенсен, несколько раз приходил нам на помощь. Такое впечатление, что его университетские товарищи сидят в каждом правительственном кабинете.

…Встреча состоялась в той же гостинице «Кемп». Похоже, ее вестибюль был местом деловых встреч.

Йенсен пришел минута в минуту. На его лице было выражение легкой иронии, и он слегка прихрамывал. Заняв место в кресле, он первым делом обрезал сигару, поднес к ней спичку и произнес загадочную фразу, значение которой пришлось долго осмысливать.

— Главное, это разжечь костер. — Попыхивая сигарой, Йенсен молча и с любопытством смотрел на Райли Аллена. — Можете считать, что ваш вопрос решен, — наконец сказал он.

— Но разве у вас есть на то полномочия? — быстро спросил Аллен.

— Я уже сказал — важно разжечь костер. Таков мой девиз. Представьте, вы в лесу… В Финляндии это часто случается. Без огня вы умрете с голоду или замерзнете.

Сделав еще несколько затяжек, Йенсен куда-то позвонил.

— Через двадцать минут придет нужный нам человек. А сейчас давайте выпьем… За то, чтобы жар не остывал. Из искры возгорится пламя… Кажется, так говорят русские?

— Ваш бизнес связан с Россией? — спросил Аллен, чтобы поддержать разговор.

— Да, конечно. Но это в прошлом. Моя семья в Копенгагене. Большую часть года я проводил раньше в Петербурге. Сегодня мы в ожидании. Какой путь изберет Россия? У меня там было много влиятельных друзей. Даже больше, чем здесь. Я делал поставки царскому двору.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

ЦВЕТЫ СКОРБИ

Через двадцать минут Йенсен достал свои карманные часы. И в эту же минуту в гостиницу вошли два человека. Тот, кто был впереди, снял шляпу и обнажил череп, гладкий и блестящий, как бильярдный шар.