Книга Плацдарм - Сергей Звонарев

недолго подумав, ответил:

— До двенадцати ночи держать круговую оборону, если русские сунутся. В двенадцать привести танки в негодность и пробиваться сюда, к своим.

Кребс записал и этот приказ.

— Разрешите исполнять? — спросил он.

— Идите, Ганс, и поможет вам бог, — устало напутствовал его фельдмаршал.

Канонада за окном, казалось, еще усилилась, и теперь стала ближе. Сколько мы сможем держаться в комплексе вокзальных зданий, и удаться ли сохранить под контролем северную железную дорогу? Надо рассчитать, какие силы можно выделить для ее прикрытия… Модель поймал себя на мысли — инстинктивно хочется, чтобы поскорее наступила ночь, и тогда стрельба стихнет, да только здесь, в этом проклятом городе, на такое вряд ли можно рассчитывать: ночь — это время партизан и диверсантов…

В дверь постучали — это был лейтенант из отдела связи. Он держал в руках бумажную ленту.

— Что у тебя? — спросил Модель.

— Телеграмма их ОКХ.

— Расшифровали?

— Да, мой генерал.

— Давайте.

Лейтенант подошел к столу и протянул телеграмму. Фельдмаршал заметил, как дрожат его руки, и спустя секунду понял, почему: пришло поздравление от ОКХ с одержанной победой в битве за Щедрино. Командование запрашивало, когда батальоны тяжелых танков, выполнивших свою задачу, смогут вернуться на позиции в Подмосковье.

Модель бросил телеграмму на стол и отпустил лейтенанта.

ЭПИЛОГ

С наступлением ночи боевые действия не стихли, а наоборот, усилились. Восставшие, вдохновленные своими успехами, продолжали атаковать позиции немецких и румынских войск. К утру под контролем вермахта остался только комплекс вокзальных зданий.

Его немцы держали крепко — дальше отступать было некуда. Штаб Моделя прорабатывал план эвакуации в Рыбинск по северной железной дороге, однако из этого ничего не вышло: эшелон наткнулся на засаду в районе платформы «300 км» и вернулся назад.

Немцы дрались в окружении больше недели. Первое время атакующим досаждала немецкая авиация, однако уже на второй день Говоров разместил в городе уцелевшие после боя за Щедрино зенитки, и «юнкерсы» понесли первые потери. А потом произошло знаменательное — в небе появились истребители Восточного Союза: их перегнали под Ярославль через полевой аэродром в Мантурово, на полдороге между Кировым и Костромой. Безраздельному господству люфтваффе в воздухе пришел конец.

Остатки немецких войск капитулировали 22 августа. Пленных провели по улицам города. Возглавлял колонну Модель вместе со своим штабом. Шли молча, глядя прямо перед собой, под охраной красноармейцев. Эксцессов не было. Содержали пленных в их бывших казармах.

Двадцать пятого августа в Ярославль прибыл Тухачевский для переговоров с генералом Говоровым. Победа над немцами далась высокой ценой — танковые подразделения, принявшие участие в сражении, были обескровлены, безвозвратно потеряв более двух третей машин. Представители штабов командующих работали день и ночь, чтобы определить первоочередные меры по укреплению коридора между Москвой и Восточным Союзом. Разгром группы Моделя дал передышку, но не приходилось сомневаться в том, что Германия предпримет новую попытку захватить Москву, и к этому надо было готовиться. Кроме того, «дорогу жизни» нужно было защитить от возможной атаки с юга — Киров по-прежнему оставался под властью немцев, и в ближайшее время сил для освобождения города у армии Восточного Союза не будет — все войска потребуются для защиты «дороги жизни» и Москвы.

Партизанские формирования, возглавляемые Орловским, свели в бригаду, получившую звание гвардейской за освобождение Ярославля. Старый партизан горел желанием двинуться дальше, на север, освобождать Рыбинск. Он тут же предложил Говорову и Тухачевский план операции — как всегда, дерзкий и рискованный, вызвавший горячие споры в штабах.

На третий день переговоров Говорова и Тухачевского в Ярославль прилетел Троцкий. Вместе с командующими Председатель Партии принял парад войск на Центральной площади. Верхний этаж здания обкома партии, разрушенный бомбардировками и пожаром, наглядно демонстрировал всю тяжесть боев. Троцкий выступил с пламенной речью перед войсками и гражданским населением. Никогда еще Центральная площадь Ярославля не видела столько народу. Председатель отдал должное героизму войск, возглавляемых генералом Говоровым, бойцам армии Восточного Союза и местному населению, взявшему в руки оружие ради освобождения родного города.

После парада Троцкий пригласил Говорова к себе на переговоры с глазу на глаз. Первым делом Председатель еще раз отдал должное умелому военному таланту генерала, а затем спросил его о дальнейших планах.

Говоров, за последние два месяца поневоле втянутый в политику, понял подтекст этого вопроса и ответил так, чтобы Троцкий ясно понял — политических амбиций у него нет.

Председатель Партии, выслушав генерала, подошел к окну и посмотрел на площадь. Хотя парад уже закончился, она по-прежнему была полна народу — люди соскучились по свободному общению без надзора оккупантов.

— Значит, вы считаете приоритетом оборону Москвы и укрепление дороги жизни. Верно я вас понял, товарищ генерал? — спросил он.

— Так точно, товарищ Троцкий, — ответил Говоров, — это наши первоочередные задачи.

Тот остро взглянул на него.

— «Так точно товарищ Троцкий…», — повторил Председатель. — Кто бы мог подумать еще весной, что из ваших уст выйдут такие слова? За гораздо меньшее у вас могли бы расстрелять.

— А вы могли бы подумать, что армия товарища Сталина окажет вам помощь? — парировал генерал.

Троцкий усмехнулся.

— Верно подмечено. Неожиданностей было много этим летом.

— Лев Давыдович, — пересилив себя, начал Говоров с непривычного ему обращения: почувствовал, что так вернее, — и я, и те, кто сражается со мной — патриоты этой земли. Мы проливали здесь кровь, мы сражались здесь так же упорно, как и там, за барьером. И я уверен, что мы дойдем до Берлина — так же, как однажды уже дошли. Мы знаем, как победить.

Троцкий подошел к нему совсем близко и внимательно на него посмотрел:

— Я вам верю, Говоров. Вы получите от меня полную поддержку.

— Спасибо, товарищ Председатель.

Полная поддержка, мелькнула у генерала мысль. Интересно, сказал ли Троцкий то же самое и Тухачевскому?

Что ж, скоро это станет известно.