Книга Райская лагуна - Кэролайн Пекхам

на губах играла мрачная и порочная улыбка, пока он поглаживал пальцами веревку.

Лютер боролся как маньяк, пытаясь освободиться, когда Шон накинул ее мне на шею и туго затянул. Мое сердцебиение, казалось, замедлилось, дыхание стало более обрывистым, пока я пытался осознать то, что должно было произойти.

— Ну вот, теперь все должно соответствовать названию этого моста, не так ли? — промурлыкал он мне на ухо, прежде чем поднять меня на ноги рядом с собой.

Я был слаб от потери крови, и у меня начала кружиться голова, но, когда он потащил меня к краю моста, где был привязан конец веревки, я понял, что должен бороться.

Если моя жизнь кончена, то, по крайней мере, я должен забрать с собой гребанного Шона.

Его люди подтолкнули меня к бетонной стене на краю моста, и Шон встал рядом со мной, его пальцы сомкнулись на моей руке. Мой отец начал выкрикивать мое имя, и я посмотрел на него со всей любовью в мире в моих глазах, одними губами извиняясь перед ним.

Я хотел бы, чтобы он не был здесь и не видел этого, но сейчас я ничего не мог сделать, кроме как молиться, чтобы это закончилось побыстрее.

Шон разразился какой-то грандиозной речью о моей смерти, и когда он повернулся, чтобы оттолкнуть меня, я с такой силой наступил ему на ногу, что под моим каблуком хрустнула кость, и он взвыл, как раненое животное, когда я что-то сломал. Но в тот же момент он толкнул меня, и со связанными руками я ничего не мог сделать, кроме как пнуть и надеяться, что моя нога соприкоснется с ногами этого засранца, когда я упаду. Каким-то чудом мой ботинок врезался ему сзади в колено, и он поскользнулся, с воплем падая, но я потерял его из виду, потому что уже упал.

У меня было три секунды. Воздух вокруг меня закружился, мой желудок скрутило, пока я падал, и заполнил каждую мысль в своей голове мыслями о Роуг, мои глаза были крепко зажмурены, а пульс ревел в ушах.

Веревка натянулась, когда я достиг ее конца, и я дернулся от стремительности своего падения: дыхание сразу же прервалось, а шею пронзила боль, когда я покачнулся на веревке.

— Святые угодники, вы это видели? Он чуть не забрал меня с собой? — Крикнул Шон с моста, и мое сердце упало от последней надежды прикончить его, пока я дергался и бился на конце веревки, как будто мне каким-то образом удастся ее разорвать. Но я знал, что не смогу. Все было кончено. Последние несколько секунд моей жизни пронеслись мимо, как в тумане, не желая останавливаться.

Боль усилилась, и все, что я мог слышать, это как мой отец звал меня по имени, в то время как секунды шли, и чернота захлестывала мой разум. Она уносила меня прочь, и у меня не было выбора, кроме как погрузиться в нее, пытаясь уцепиться за каждую каплю солнечного света, оставшуюся в моем сознании, за каждый жидкий кусочек золота.

Когда все погрузилось во тьму, я был вынужден попрощаться, отпустить все хорошее и выпустить его на свободу. Я прожил проклятую жизнь, но и был благословлен во многих отношениях. И теперь, соскальзывая в смерть, я подсчитывал каждое из этих благословений, благодарный за каждое из них, независимо от того, насколько душераздирающим было оставлять их позади.

Маверика.

Джей-Джея.

Чейза.

И мою прекрасную колибри — Роуг.

_______________________