Книга Тарра. Граница бури. Летопись вторая - Вера Камша

…Михай пребывал в отличнейшем расположении духа, словно не было ни сокрушительного поражения у Кантиски, ни выскользнувшей из рук Таяны. Он подолгу пропадал на стенах, разглядывая разноцветную летнюю Гелань, и улыбался. Укрывшиеся от гнева горожан за стенами замка остатки тарскийцев и те из таянцев, кто слишком пытался угодить регенту, чтобы рассчитывать на прощение, приободрились, зато Ланка совсем не находила себе места.

Посоветоваться было не с кем: Уррик вместе с десятком особо доверенных тарскийцев безотлучно находился при особе Годоя, а Катриона и Гжесь совсем его не знали. Неизвестность становилась невыносимой, а Михай загадочно ухмылялся днем и становился все настойчивее ночью. Она почти не сомневалась, что это дало плоды. Пронесло… Ланка почувствовала себя вновь родившейся на свет, но Михай был недоволен, и она не выдержала, хотя он начал первым.

— Ты меня разочаровываешь, — муж смеялся, но шутки в шутке было очень немного, — изволь исправиться.

— Сейчас? Рожать, когда нас вот-вот прикончат?! — Она в самом деле боялась того, чего так ждала до возвращения мужа. Хозяйка Высокого Замка готовилась сдаться, герцогиня Тарскийская не могла ничего! — Какой же я была дурой, когда связалась с тобой! Ты обещал мне четыре короны, а что теперь? Сидим, как волки за красными метками!

— Ты слишком рано загрустила, дорогая! Я обещал тебе четыре короны? Ты их получишь, а в придачу получишь еще и бессмертие, но с тебя наследники, и чем быстрее, тем лучше!

— Как?! Что?! — Илана не притворялась, она и вправду была потрясена, а довольный Михай, картинно потянувшись, пояснил:

— Дорогая моя, вы еще станете хозяйкой Арции, да что там Арции, всех Благодатных земель. Нужно просто подождать.

Оказывается, воевать с Эландом, ловить сбежавшую Герику, враждовать с Церковью было незачем. Пусть победители спокойно проживут отмеренный им срок и отойдут в мир иной. Через двести-триста лет Благодатные земли позабудут обо всем, через шестьсот шестьдесят семь лет придет время Годоя. Какой-то господин Шаддур мертв, его место занял Михай. Так повелось: смерть главы… союзников — рукоположение его преемника…

Ланка растерянно молчала, а Годой весело объяснил. Надо отдать ему должное, вещи, от которых у академиков ум зашел бы за разум, тарскиец растолковывал не только со знанием дела, но и понятно. Главное, во всяком случае, Ланка уразумела. Михай убьет большую часть обитателей Высокого Замка, оставив только слуг и гоблинов, затем настанет черед Гелани. Город умрет, но Высокий Замок станет недоступен, как стала какая-то башня за Последними горами, но не навсегда. Снаружи время будет идти, как обычно, но для затворников пройдет не более семи лет. Когда они выйдут, у Михая будет сила Вархи и не окажется врагов, потому что Эстель Оскора давно умрет, а новая никому не нужна. Можно было бы закрыться уже сейчас, но супруг хочет дождаться посланца Арроя и заплатить хотя бы один долг, раз уж остальные придется списать…

— Дорогая, — тарскиец положил руку на колено жены, — я мог бы наказать тебя за недоверие, но я бы на твоем месте тоже вообразил, что мы проиграли. И… я же просил тебя не затягиваться!

На мгновение Илане показалось, что муж играет ею, как кошка мышонком, но, глядя в темные, чуть лукавые глаза, поняла, что это не так. Таянка кокетливо улыбнулась, позволила распустить и в самом деле мешавший дышать корсет, шепнула, что такое открытие требует вина, и, шлепая босыми ногами, подбежала к резному шкафчику. Оглянулась. Михай следил за ней взглядом осеннего оленя, ему доставляло откровенное удовольствие ее разглядывать, и Илана последовала примеру мужа, переводя взгляд с сильных рук на смятую расстегнутую рубашку алого шелка.

Да, он был сильным колдуном, дальновидным политиком, редкостным негодяем и умелым любовником, но, самое главное, он все еще оставался смертным. Конечно, ожидай Михай подвоха, справиться с ним было бы невозможно, но мысли тарскийца занимала супруга. А супруга поняла, что хочет отложить задуманное хотя бы на час… Или до утра. Это будет их последняя ночь, безумная и отчаянная, она узнает многое и сможет рассказать, когда придет Аррой. Что толку в том, что они вернутся и получат все, если Рене с Геро этого не узнают? Их из будущего не победить, даже если разрыть могилы и заставить клириков пропеть анафему.

— Дорогая, я понимаю, ты хочешь вина, но я хочу тебя… Я хоть и сменил господина Шаддура, предусмотрительно не пошел по его стопам. Лучше никогда не обрести бога, чем навсегда потерять женщин.

— Тогда выпей вместе со мной.

Есть вещи, которые делаешь либо сразу, либо никогда. Последняя из Ямборов глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться. Хорошо. Руки не дрожат, а куда ударить, она знает. Стефан и Шандер в свое время неплохо обучили настырную девчонку тому, что та страстно желала знать, в том числе и обращению с кинжалом.

Илана, якобы разливая вино, наклонилась и нажала потайную панель, за которой хранила стилет… В Гелани предательницу ненавидят и презирают, горожане не захотят поверить тому, что именно она их спасет, но… Но это не повод позволить их всех умертвить, чтобы из смертей сварить вечность для горстки избранных. Пусть не верят, поверит Рене, поверит, оценит, и Олений замок будет забыт!

Она думала о Рене, чтобы не думать о Михае, чтобы обуздать поднимавшуюся в ней женщину. Она думала, улыбалась и несла поднос с бокалами, заведя левую руку за спину, словно танцовщица со знаменитой гравюры Суона Триго, изображавшего отнюдь не только вестников Триединого. Михай, облизнув губы, потянулся к бокалу, и тут Анна-Илана Ямбора с силой вогнала клинок в короткую крепкую шею….

— Это было здесь?

— Нет, в спальне отца. Хорошо, что ты выбрал комнаты Стефана.

— Я не Ямбор, и мне не хотелось спать там, где умер Марко. Почему ты не рассказала раньше?

— Я рассказала. Братьям Цокаи. Они поняли по-своему. Сговорились с Тиверием, отравили гоблинскую стражу… Дальше ты знаешь.

— Проклятый, при чем здесь эти ублюдки?! Почему ты нам не сказала — Рене, Роману, мне… Геланцам, наконец!

— Геланцам?! Им бы это не понравилось. Вы можете это повторять сколько угодно, сигнор герцог, но мир и Таяну спасли Рене, Роман, пьянчуга Глео и доблестные горожане… Их не разубедить, им так нравится чувствовать себя победителями… Гелань обязана шлюхе Годоя?! Как бы не так!

Женщина захохотала и тут же сама стала себе противна, но смех не прекращался. Ланка смеялась и смеялась, пока на нее не обрушился мокрый холод.

— Хватит. — Шандер отшвырнул кувшин, который, разумеется, разбился. — Хорошо, что я еду в Гжижец, новый привезу… Иди сюда.

— Зачем?

— Ты просила меня остаться, но я не собираюсь спать в мокрой постели.

— И это все… все, что ты…

— Этой ночью — все. Это твоя тайна, к тому же больше ничего не горит… Только расскажи потом эльфам о Вархе. Им надо знать.