Книга Искушение временем. Книга 3. Соблазны бытия - Пенни Винченци

– Нам необходимо обсудить все в своем кругу, – усталым голосом произнес Джайлз. – На это нам понадобится несколько часов. Обсуждение не затянется. Не в наших интересах тянуть время. В данный момент мы считаем процент требуемых вами акций слишком высоким. Мы должны убедиться в согласии каждого из нас. Или, – добавил он, удивляясь неожиданно проснувшемуся красноречию, – в готовности смириться с вашими условиями.

– Конечно, – кивнул Гилмор. – Позвоните мне, когда закончите обсуждение. Если вы примете наши условия, оформление документов пройдет очень быстро. Я знаю, что время вас подпирает. Если согласитесь, дайте знать до конца рабочего дня. В противном случае мы, скорее всего, аннулируем сделку. У нас есть другой клиент, готовый с радостью принять наши условия. Но на данной стадии приоритет принадлежит вам.

* * *

– Об этом не может быть и речи, – заявила Селия. – Я не расстанусь с сорока процентами акций «Литтонс». Тут нечего обсуждать. Уверена, что вы все со мной согласитесь.

– Это еще вопрос, – вздохнув, сказал Джей.

Она резко повернулась к племяннику:

– Как понимать твои слова? Черт тебя побери, Джей, что ты этим хочешь сказать?

– Селия, я отлично понимаю ваши чувства. Но простите меня, нам необходимо быть реалистами. Не вижу смысла цепляться за сорок процентов, тогда как сейчас американцам принадлежит семьдесят процентов наших акций.

– Джей, я что-то тебя не понимаю.

– Смотрите, сейчас мы владеем всего тридцатью двумя процентами акций. Нью-Йорку принадлежат шестьдесят восемь. Если мы примем условия БИМБ и отдадим им сорок процентов, у нас все равно будет на двадцать восемь процентов больше, чем сейчас. По-моему, это вполне очевидно.

– Мне не очевидно. Очень сомневаюсь, что мы всерьез выиграем от этого. По крайней мере, сейчас наши акции находятся в руках не кого-то, а американской ветви Литтонов.

– Верно, – подхватила Венеция. – В данный момент мы имеем дело лишь с «Литтонс – Нью-Йорк». То есть с издателями. Что же касается БИМБ, то там в издательских делах разбираются, как… Думаю, вы поняли мой намек. Там понимают лишь один вид книг – бухгалтерские. Но мне осточертело каждый месяц видеть физиономию Маркуса Форреста. Я, пожалуй, согласилась бы отдать этим джентльменам сорок процентов акций. Все-таки степень нашего контроля возрастет.

– Мне наше будущее при любом раскладе представляется незавидным, – признался Джайлз. – Сорок процентов – это крах. Я считаю, что мы не должны соглашаться на их предложение. Мы просто сменим одних диктаторов на других.

– Джайлз, сегодня уже пятое марта, – напомнила брату Венеция. – Если мы откажемся от их предложения, нам попросту не найти других кредиторов.

– Здравая мысль, – сказал Чартерис. – Дело не только во времени. У нас нет никаких иных вариантов.

– Я буду голосовать против, – заявила Селия. – Это мое последнее слово. Оливеру такое решение разбило бы сердце.

– Мама, давай без мелодраматических фраз.

Венеция достала портсигар и пустила по кругу. Джей взял сигарету. Остальные отказались. В этом виделся странный символ: дальнейшее разделение. Венеция закурила, выпустила облако дыма. Селия почти сразу же закашлялась, отгоняя дым рукой.

– Надеюсь, ты соизволишь объяснить, в чем ты считаешь мои слова мелодраматическими, – сказала она дочери.

– Папы с нами нет. Возможно, будь он жив, это действительно разбило бы ему сердце. А мы, позволь тебе напомнить, ведем борьбу за выживание. И папа одобрил бы наши усилия.

– Он бы ни за что не согласился отдать издательство в руки денежных воротил, – парировала Селия.

Дебаты продолжались. В половине шестого Джайлз напомнил собравшимся:

– Мы должны сообщить Гилмору о нашем решении. Сейчас мы в полном тупике. Скажите, как мне поступить?

– Подождать до завтра, – вдруг сказала Селия. – Пожалуйста.

– Селия, мы не можем ждать, – всполошился Джей. – Мы их потеряем.

– Прости, но я в это не верю.

Джей вздохнул:

– Может, проголосуем? Или все вы готовы рискнуть потерей денег?

– Я готов ждать до завтра, – сказал Джайлз, удивив всех.

– Я тоже, – заявила Венеция и улыбнулась матери.

Ее быстрая, теплая улыбка была красноречивее слов: слишком долгий и трудный путь прошли они вместе, чтобы сейчас уступать.

– Ну что ж, – пробормотал Джей. – Я считаю это безумием, но…

Селия улыбнулась ему.

– Спасибо всем, – сказала она и отправилась домой, где ее ждало весьма малоприятное дело.

* * *

Дуглас Маркс шагал по унылой грунтовой дороге. Путь оказался куда длиннее четырех миль. Становилось холодно, к тому же надвигались сумерки, хотя было всего три часа. Прежде чем отправиться к Скул-Хаусу, Дуглас заглянул в местный паб: холодное, неуютное заведение, обогреваемое односпиральной электропечью, которая не давала никакого тепла. Под стать мрачному залу была и угрюмая физиономия хозяина.

* * *

Скул-Хаус оказался довольно большим домом, выстроенным на холме. Никакой архитектурной красоты в этом белом прямоугольнике не было.

Холм, причем небольшой, но уж никак не гора.

Маркс достал фотоаппарат и сфотографировал дом. Будем надеяться, что и при таком скудном освещении снимок все-таки получится. Он подошел к двери, потянул за длинную металлическую рукоятку звонка. Где-то в недрах дома послышался звон, однако никто не торопился открывать дверь.

Он позвонил снова, затем обошел вокруг дома. Возле боковой стены стоял автомобиль: аккуратный, почти новый «воксхолл». Значит, в доме кто-то есть. Дуглас вернулся к двери и опять взялся за рукоятку звонка, не особо рассчитывая, что ему откроют. Тем не менее дверь отворилась.

На пороге появилась женщина, которую он сразу же мысленно окрестил старой служанкой. Невысокая, худенькая, седовласая женщина, в поношенном сером платье и белом переднике.

– Чего вам? – хмуро спросила она.

– Добрый день. Я хотел бы видеть миссис Скотт. Миссис Джоанну Скотт.

– Миссис Скотт? А вы кто такой?

– Меня зовут Дуглас Маркс. Я юрист. Приехал из Лондона.

Женщина скрылась за дверью. Маркс остался стоять в холоде и сумраке. Ему казалось, что он смотрит какой-то дурацкий фильм.

Через некоторое время дверь распахнулась.

– Входите.

* * *

Ожидание показалось ему бесконечным. Дом поражал его странной тишиной. Не было слышно ни разговоров, ни звука шагов, ни включенного радио. Однако дом, во всяком случае та часть, где находился Дуглас, был изысканно меблирован. Похоже, здесь совсем недавно сделали ремонт. Ступени лестницы покрывал плотный ковер, на окнах висели бархатные портьеры. Должно быть, Джоанна Скотт потратила свой гонорар на обустройство жилища.