Книга Джонни Д. Враги общества - Брайан Барроу

«Заикающийся, запинающийся, дрожащий, словно его хватил паралич, — передавал на следующий день репортер слова Гувера, — этот человек, которого называли „врагом общества номер один“, скорчился от страха, показывая, какая он на самом деле трусливая крыса».

Карпис не оказал никакого сопротивления. Он поднял руки и вышел из машины. «Наденьте-ка на него наручники, ребята», — сказал Гувер.[493]

Эта история, которую Гувер на следующий день поведал журналистам, явно содержит ложные детали. Например, Гувер утверждал, что в момент ареста Карписа в машине находилась и Конни Моррис. «Мы взяли всех троих сразу, после того как они сели в машину, — рассказывал Гувер Ассошиэйтед Пресс. — Хантер и женщина вышли из машины с поднятыми руками».[494]

Одно из возможных объяснений путаницы в рассказе Гувера было дано в 1971 году, когда Карпис опубликовал автобиографию. По его словам, в момент ареста Гувера поблизости видно не было. Сам Карпис не тянулся ни к какой винтовке на заднем сиденье, поскольку машина была двухместная — без всякого заднего сиденья. Агент из машины, загородившей им путь (по всей видимости, Коннелли), выпрыгнул на дорогу и направил на него пистолет. «Спокойно, Карпис! — рявкнул агент. — Держи руки на руле, как держишь».[495]По словам Карписа, только после того, как он сдался, один из агентов стал кричать: «Шеф, мы его взяли!» И вот тогда, как утверждает Карпис, из-за угла дома появился Гувер, чтобы помочь его арестовать.

«История Гувера-героя — ложь, — писал Карпис. — Он вовсе не возглавлял захват. Он ждал, пока ему не скажут, что путь свободен. Только тогда он вышел, чтобы пожать плоды славы».

Реакцию Гувера на эти обвинения легко предсказать. В записи, сделанной на книге Карписа, — последнем из сотен комментариев о ходе Войны с преступностью, которые он оставлял раньше на полях докладов, — Гувер написал: «Карпис и/или его соавтор, должно быть, накурились марихуаны».

Документы ФБР — и это, наверное, неудивительно — показывают, что гуверовская версия была ближе к истине. Как доклад об аресте, написанный Коннелли, так и запись помощника директора, запротоколировавшего разговор со своим шефом, состоявшийся следующим утром, не оставляют сомнений, что Гувер действительно был в группе захвата, а вовсе не прятался за углом. Но ни в одном из этих источников и ни в одном другом документе в огромном деле банды Баркеров ничего не говорится о том, что Гувер подходил к машине Карписа, а тем более что он хватал бандита за шиворот.[496]Согласно архивным материалам, арест произвели Коннелли и Кларенс Хёрт, а Гувер почти в ту же секунду подъехал на второй машине. В конце концов, так ли все это важно?

На следующий день на первой странице «Нью-Йорк таймс» красовался заголовок «Карпис пойман в Новом Орлеане самим Гувером».[497]

Как бы то ни было, Карпис и Хантер не оказали сопротивления. Через несколько минут на улице стала собираться толпа. Люди высовывались из окон домов, пытаясь разглядеть, из-за чего там началась такая суматоха. Ни у кого из агентов не оказалось с собой наручников, и потому один из них снял галстук и связал им запястья Карписа. Бандита посадили в машину и повезли в отделение ФБР. За рулем был Кларенс Хёрт, и он заблудился в незнакомом городе.

— Кто-нибудь знает, где тут почтамт? — спросил он.

— Я могу показать, — ответил Карпис.

— А ты-то откуда знаешь? — удивился Клайд Толсон, который сидел на заднем сиденье с Гувером.

— А мы его ограбить собирались, — ответил Карпис.[498]

Они кружили еще минут двадцать, прежде чем добрались до здания почтамта, где находилось и отделение ФБР. Карписа заперли в клетку.

Это был триумф Гувера. Если не принимать в расчет отдельных критиков в конгрессе, реакция общества оказалась единой. Арест Карписа окончательно закрепил за Гувером статус национального героя, которого чествовали в кинохронике, фильмах и комиксах. Лучи славы падали на него одного — не на ошельмованного Мэлвина Пёрвиса, не на забытого всеми Гомера Каммингса и уж в любом случае не на безымянных агентов ФБР, которые рисковали жизнями, а иногда и отдавали их для того, чтобы покончить с Джоном Диллинджером, Красавчиком Флойдом, Малышом Нельсоном, Автоматом Келли, Фредом Баркером и Элвином Карписом. Отныне ФБР стало главной американской общенациональной полицейской силой, тем бюро, которое представлялось Гуверу в мечтах, — организацией, мощные ресурсы которой превратят ее директора в ключевую фигуру американского правительства на целых четыре десятилетия. Через три года после начала — смерти пяти человек на привокзальной парковке в Канзас-Сити — Война с преступностью была окончена.[499]

ЭПИЛОГ

В годы, последовавшие за окончанием Войны с преступностью, критики поставили под вопрос почти все, что ее касалось. Была ли она необходима? Была ли она реальна? Неужели грабители банков из провинции действительно представляли собой угрозу национальной безопасности, как заявляло ФБР? Некоторые историки выдвинули тезис о том, что Война была не более чем пиар-кампанией, в ходе которой федеральный великан давил ногами мелких насекомых-уголовников, и началась она, поскольку личные амбиции Гувера совпали с некоторыми политическими нуждами рузвельтовской администрации в период осуществления «Нового курса». Такой подход к событиям 1933–1934 годов можно свести к тому, что вся эта Война — история, «где много и шума и страстей, но смысла нет».{101}

Трудно поспорить с тем, что это была не совсем «война». Строго говоря, вся кампания привела к раскрытию только четырех крупных уголовных дел: похищение Автоматом Келли Чарльза Уршела, похищение бандой Баркеров — Карписа Эдварда Бремера и Уильяма Хэмма, преследование Диллинджера, бойня в Канзас-Сити. Она не распространилась ни на чикагский синдикат, ни на мафиози-итальянцев, ни на фальшивомонетчиков, ни на других преступников. Вряд ли можно утверждать, что врагов общества 1933–1934 годов не смог бы уничтожить никто, кроме федерального правительства, — пример Фрэнка Хеймера доказывает обратное. Грабежи банков, несомненно, были проблемой в 1933 году, но не настолько серьезной, чтобы требовалось вмешательство федералов.