Книга Астория и Ко - Винокуров

(всё равно учёт не вёлся, и как бы незаметно совсем), которые втихаря и схомячили. И здесь прозвучал первый звонок, на свою беду не понятый окружающими. По территории фермы разнёсся в ночи короткий и раздражённый металлический скрип-вой. С этого момента солдат, всех скопом, невзирая на «вину», ожидала очень «весёлая» ночь. И всё началось сразу после полуночи…

***

Восход солнца злые не выспавшиеся и издёрганные солдаты встретили со всеобщим облегчением и с трудом скрываемым ликованием, а также с надеждой о том, что вся эта чертовщина сейчас прекратится. Ведь по всем легендам говорилось, что нечисть и призраки боятся света солнца. Ферма, на которой они застряли, оказалась «проклятой». У патрулей и постовых сами собой гасли и сбоили фонари. На пути следований пеших патрулей появлялись, буквально из ниоткуда, небольшие малозаметные ямки и бугорки, о которые так легко было спотыкаться и падать и которых: «мамой клянусь, вот только что ничего не было». В темноте за спиной эпизодически раздавались тихие, на грани слышимости, вздохи и лёгкий злой девичий смех с невнятным бормотанием. Временами, краем глаз патрули замечали какое-то марево в виде человеческого силуэта, но при освещении этого места фонарями ничего не обнаруживалось. Радист, продолжавший пробовать время от времени вызывать часть, клялся, что он один раз на волне услышал, как ему чётко посоветовали: «прекратить баловаться и пойти убиться об стенку, чтобы не отвлекал на себя ресурсы». И так далее. Все происшествия были по мелочи, ничего реально опасного, но…

И когда происходила плановая смена солдат на постах, то вместо спокойного сна те получали новый букет впечатлений. Пока в палатке было темно — слышался тонкий раздражающий звон крыльев москитов. Когда зажигали свет, то москиты не обнаруживались, но за тонкой тканью палатки слышался всё тот же невнятный девичий смех, перемежаемый злобным бормотанием. А если вдруг солдату удавалось, несмотря ни на что, начать дремать, то он начинал ощущать, что по телу будто начинали бегать мелкие насекомые. Поначалу многие вскакивали — и снова ничего не находили. Никаких насекомых. Абсолютно ничего. Затем были попытки не реагировать в надежде, что само пройдёт, и быстро поняли, что это в корне неверное поведение — таких умников начинало словно колоть тонким шилом или резать невидимым лезвием, оставлявшим на теле практически незаметные, но весьма болезненные мелкие дырочки и царапины. Стараться не спать и слушать звуковые галлюцинации было безопаснее.

Данная чертовщина происходила только с рядовыми. У остальных ничего подобного не было… ни у спокойно спящих пленников, ни у сержантов с лейтенантом. Их бесили уже сами солдаты своими «рассказами и дурацкими выдумками». И даже царапины были не слишком убедительны — подумаешь, почти незаметно и не кровоточит, мало ли, где её мог получить солдат… Лейтенант бесился, метал громы и молнии на «шутников» и «неженок», зачем-то решивших таким образом развлечься. Обещал, что по возвращению все присутствующие из нарядов месяц вылезать не будут. Но это не помогало. Точнее, помогало… минут этак на тридцать, после чего начиналось снова. Тревожить спящую женщину-агента вновь посчитали излишним. Никому не хотелось, чтобы та доложила о команде «параноиков-истеричек» с соответствующими выводами. О спасённой девочке, спавшей в отдельной комнате, никто даже не вспомнил.

Поэтому весь состав военных на утро был издёрганным и не выспавшимся, чем сильно контрастировал с теми, кто спокойно дрых всю ночь. Девочка, вышедшая на порог дома, с удовольствием обозревала шеренгу красноглазых солдат, выстроенную для утренней поверки. А её невзначай брошенная фраза о том, какая была замечательная и тихая ночь, и как она хорошо отдохнула под охраной таких бравых солдат… вызвала дружный сдержанный скрип зубов у присутствующих. Лейтенант, прямо-таки лучась добротой, посоветовал девочке не мешать взрослым дядям и пойти пока позавтракать. На что та немедленно, жестом фокусника, извлекла откуда-то давешнее мороженое, вытащила на веранду кресло-качалку, на котором и устроилась с ногами.

— Вы не стесняйтесь, не стесняйтесь, — она царственно махнула свободной рукой. — Я просто никогда не видела так много солдат близко. Вы же не будете возражать, что я на вас, таких бравых, храбрых… полюбуюсь. Ой, а почему это у вас глазки красные? Вы что, плохо спали? Или… того… может, стали вампирами? А меня можете обратить?

Лейтенант раздражённо обернулся к тарахтевшей малявке… и заткнулся на полуслове. Девочка же не виновата. И срывать свою злость на ней… Тут он улыбнулся внезапно пришедшей в голову идее. Солдаты решили ночью над ним пошутить… так это дело обоюдоострое. Он тоже может пошутить, в ответ. Мужчина поднапряг память, вспоминая вчерашний брифинг — как там эту девочку зовут?

— Мирабель, верно? — та степенно кивнула, покусывая своё мороженое. — Смотри, вот тридцать бравых солдат, у которых очень много лишних сил и которым надо найти применение. Хочешь ими временно покомандовать на время зарядки?

Остатки мороженого немедленно исчезли внутри девочки. Та пулей слетела с кресла и запрыгала вокруг лейтенанта.

— Что, правда можно? А они выполнят мой любой приказ?

— Ну, не любой… Давай значит так. Меняемся. Ты можешь им отдать любой приказ, связанный с проведением зарядки. У вас же в школе есть уроки физкультуры? Вспомни, что вы там делали. И пусть только попробуют они его не выполнить. А взамен, я посижу в твоём кресле и полюбуюсь. Договорились?

Мужчина протянул девочке руку для скрепления устного договора, которая немедленно была пожата.

— Я… Я… Сейчас. Вот как знала, что пригодятся, — девочка, осмотрев себя, рванула во внутрь дома. Обратно она появилась спустя несколько минут, вот только её коричневато-зелёная невзрачная одежда сменилась на камуфляжную, полную, хотя и уменьшенную копию той, что была одета на солдатах. Берцы на ногах. Армейские штаны. Футболка с короткими рукавами. Образ завершала кепка с зеркальными очками на макушке. Единственное, что выбивалось из уставного образа, это надпись на футболке, где должно было быть имя. Вместо рода войск был нарисован какой-то замысловатый символ, и под ним, на месте для имени, было написано… «Непризнанный гений».

Лейтенант от такой продемонстрированной прыти с получившимся образом только хмыкнул, махнул рукой, и с удовольствием устроился в кресле, готовясь наблюдать за предстоящим цирком, а девочка вышла на середину импровизированного плаца перед строем солдат, картинно приняв классическую позу командира: спина ровная, руки заложены за спину, ноги на ширине плеч. Обозрев напряжённо молчавший напротив строй красноглазиков, она внезапно громко, для такой маленькой комплекции, рявкнула.

— Строй! Слушай мою команду! Равняйсь, смирно! Значит так, солдаты… Вы — не солдаты! Вы — лысые прямоходящие обезьяны! И толку от вас столько же… — офигевший от увиденного и услышанного лейтенант