Книга Не время для человечности - Павел Бондарь

– Фига себе. Блин, с малым как-то прям мрачно, а? Может, попробуешь осознаться в следующий раз и помочь ему?

– А я так и сделал. Еще не совсем проснулся, и почему-то мне спросонья показалось, что очень важно спасти пацана, или того чела, которого он у себя в голове сорвал с потолка, в общем – есть ярко выраженная необходимость переигровочки ситуации, а время как будто на исходе, словно мой сон продолжается без меня. Я сразу же снова отрубился и вернулся туда – как раз в тот момент, когда мужик выбросил кулак. Как-то увернулся и ткнул в него двумя пальцами в ответ – и он исчез, представь себе. Потом я потянулся к малому и как бы увидел, что у себя в голове он уже засунул чела с потолка в портфель. И тогда…

– Ну, Ви! Что случилось дальше?

– Ты неправильно истолковала паузу, кроха. Это не интрига, я просто не знаю наверняка.

– Это как? Ты же говорил, что научился записывать все детали сна, от начала до конца. А тут забыл, ну как так-то?

Ви усмехнулся и легонько щелкнул Линду по носу.

– Ничего я не забыл. Что-то случилось в конце сна, я проснулся, как обычно сразу взял тетрадь и все схематично записал, а пока писал – машинально достал сигарету и вышел покурить на балкон.

– Только не говори, что Марл проснулся и сбил тебя с мысли.

– Не, немного страннее. Сел я, стало быть, в кресло, закурил, дописал вплоть до финала сна.

– Таааак, и?

– И поднял голову вверх – посмотреть, что это мне капнуло на макушку. Ты помнишь, как вчера утром шел дождь?

– Ну как шел. Я вынесла простыню на балкон, повесила сушиться, отошла на минуту. Возвращаюсь, чтобы еще наволочку повесить, а простыня в каплях от дождя.

– Угу. И на небе ни одного гребаного облачка. Чудно, да?

– Только не говори, что дождь…

– Мне очень жаль, миледи. Я смотрел в небо секунд десять, пытался понять, все ли у меня в порядке со зрением, а когда решил, что подумаю об этом из комнаты, и глянул на тетрадь – на месте половины последней строчки было размазанное пятно чернил, туда с края крыши струйкой вода натекла. Вот же тупое невезение, а?

– Звучит или как самая неправдоподобная отмазка в мире, или как самое нелепое невезение в мире.

– А теперь подумай и реши, мог ли я позволить себе осквернить репутацию своего воображения перед лицом дамы сердца подобными низкопробными отмазками?

– Вот же нелепое невезение. Ну и пока ты смотрел на небо, напрочь забыл сон?

– Вроде того. Я и остальное вспомнил, только много раз перечитав написанное и дополнив, а финал и дополнить-то нечем. И ведь там оставалось всего несколько секунд действия. Но знаешь, я придумал, что с этим сделать.

– Ну-ка. Вызвать сон целиком заново?

– Ну, у меня так вряд ли получится. Лучше я сегодня вечером запишу в дневник подходящую концовку, и буду перечитывать вместе с остальными ключевыми точками снов, и запоминать. Так я легитимизирую эту фальшивку для своей памяти во сне, и там не буду помнить, что сам это придумал постфактум.

– А, то есть ты вроде как запрограммируешь контекст сна заранее? Все, вопросы к воображению сняты, ты у меня самый хитрый!

Ви улыбнулся, поцеловал Линду и уткнулся носом в ее шею. Что-то все же тревожило его – неужели он всерьез переживал, получится ли подменить воспоминание об обычном сне? И почему это было так важно?

* * *

Она шла мимо фруктовой лавки, когда что-то почувствовала – внимание настолько пристальное, что оно ощущалось физически. Девушка вздохнула и остановилась у прилавка, делая вид, что разглядывает яблоки с бананами.

– Привет. Беспокоит дефицит витаминов?

Очень близко, будто был в двух шагах, при этом оставаясь незамеченным. Да, у него определенно был талант к приспособлению.

– Не то чтобы. Поняла, что ты здесь.

– Рад, что ты тоже быстро приловчилась к их странному строению. Прогуляемся?

Они медленно побрели по улице, она чуть впереди, определяя маршрут, а он – в шаге позади, поглядывая то на безоблачное вечернее небо, то на свою спутницу. Похоже, он в своей обычной манере собирался испытывать собеседника молчанием, пока тот, не выдержав, не заговорит сам. И это снова сработало.

– Ты, наверное, хочешь сказать, что уже пора.

– Либо ты научилась копаться в чужих мыслях, либо сама полагаешь, что уже и правда пора.

– Я просто хорошо тебя знаю. Ну и как твои успехи?

– Не выполни я свою часть задания, меня бы тут не было. Вчера я забрал у нее все.

– И кто же она была?

– Не все ли равно? Впрочем, я понимаю, почему ты спрашиваешь. Сложно не заметить, как хорошо ты вжилась в роль.

– Вздор.

– Хочешь сказать, что за это время не привязалась к нему? И теперь не хочешь потянуть время, лишь бы еще немного отсрочить прощание?

– Дело не в прощании. Просто я сожалею о выборе.

– Откуда тебе знать, что ты не сожалела бы о любом другом человеке? Ты молода, и не застала другое время.

– Разве это не должно работать наоборот? Почему для тебя это ничего не значит, если ты помнишь, как было раньше, как здесь?

– Именно потому, что я старше – ведь я видел, что такое время, и я знаю, что все это уже было, и будет. И именно поэтому я спокоен и уверен в тебе – ведь я знаю, что ты уже это делала, и сделаешь еще раз.

– Есть в нем что-то особенное. Мне кажется, что он важен, и красть у него…

– Нет ничего важного, пойми. Ты не делаешь выбор, потому что выбор уже сделан. Судьба все решила, и ты заберешь у него то, что нужно.

– Так просто? И с этой тропы никак нельзя свернуть?

– Погоди-ка.

Он на пару секунд остановился, бросив взгляд в сторону растущей вдоль тротуара живой изгороди, которая как-то странно вздрогнула. Вдоволь насмотревшись на нее, он нагнал девушку и продолжил разговор теперь уже шепотом.

– Ладно, давай рассуждать на уровне абстракций. Допустим, что ты все же можешь сделать выбор, и оставить этого человека таким, какой он есть. Что происходит, когда ты принимаешь решение?

– Остается один вариант, и будущее меняется.

– Уверена? Но если ты точно знаешь, что будущее, в котором ты все-таки выполнила свою задачу, истинно, что оно уже свершилось?

– Предположим, что так было прежде, но теперь настал черед…

– Вот что я имею в виду, когда говорю, что ты не понимаешь время. Ход событий неизменен, пока ты находишься в нем.

– Но объясни мне, что будет, если я откажусь и не сделаю этого? Хотя бы просто из желания нарушить ход событий, из глупого любопытства?

Ее спутник остановился у фонарного столба, уставившись на горы вдалеке, на самом краю горизонта. Казалось, он ужасно устал от этого разговора, но все еще хотел до нее что-то донести.