Книга Всего одно злое дело - Элизабет Джордж

Из всего этого Ло Бьянко, казалось, понял только последний вопрос, потому что протянул ей конверт. Барбара открыла его. Внутри находился список сотрудников компании, разбитый по отделам: имена, адреса, номера телефонов. Их было несколько десятков. Ее сердце упало, когда она их увидела. В этот момент Хейверс поняла, что Сальваторе в своем расследовании пошел по самому длинному пути: он собирается проверить каждого человека, указанного в этих списках. Но это займет уйму времени, которого у нее не было, так как прибытие Упманов неотвратимо приближалось.

Барбаре был необходим результат, причем немедленно. Она стала размышлять, каким образом его можно получить.

Лукка, Тоскана

Впервые Сальваторе Ло Бьянко подумал, что, вполне вероятно, эта англичанка права. По ее пылкой речи он догадался, что она не понимает, почему они так быстро уезжают из «ДАРБА Италия», а его английского не хватало, чтобы объяснить это ей. Поэтому он сказал «pazienza, Barbara[374]», и было похоже, что она его поняла. Старший инспектор хотел объяснить ей, что в Италии ничего не делается быстро, кроме разговоров и езды на машине. Все остальное было piano, piano[375].

Она захлебывалась словами, которые он не понимал.

– У нас нет времени, Сальваторе. Семья Хадии… Упманы… Эти люди… Если бы вы только могли понять, что они собираются сделать. Они ненавидят Ажара. Они всегда его ненавидели. Понимаете, он не женился на ней, когда она забеременела. Но, в любом случае, обрюхатил ее, а ведь он пакистанец… Боже, они как будто сошли со страниц колониальной истории, если вы понимаете, о чем я. Я хочу сказать, что если мы, то есть вы, будем проверять каждого человека из этого списка, – она махнула рукой на конверт, – то к тому времени, как мы закончим, Ажар навсегда потеряет Хадию.

Естественно, что Сальваторе понял повторяющиеся имена: Хадия, Упманы, Ажар. Он также видел ее волнение. Но все, что мог сказать Ло Бьянко, было «andiamo, Barbara» и показать на машину, которая плавилась в горячих солнечных лучах.

Она пошла за ним, не прекращая говорить, хотя Сальваторе много раз повторял с видимым огорчением «non la capisco». Он очень хотел знать ее язык получше – хотя бы для того, чтобы посоветовать ей не волноваться, – но когда произнес «Non si deve preoccupare»[376], то понял, что она его не поняла. Они говорили друг с другом, как строители Вавилонской башни[377].

Сальваторе завел машину, и они направились в сторону questura, когда зазвонил мобильный Барбары. Когда она сказала: «Инспектор? Слава богу», – Сальваторе понял, что это был Линли. Он знал, что в предыдущем разговоре она просила лондонского детектива узнать о планах Упманов. Ло Бьянко надеялся, ради нее самой, что Томасу Линли удалось узнать нечто, что хоть немного ее успокоит.

Однако этого не случилось. Хейверс издала крик раненого животного и проговорила:

– Да нет же, черт побери! Нет! Флоренция? А как далеко это отсюда? Позвольте мне послать ее к вам. Пожалуйста, сэр. Я вас умоляю. Они найдут ее здесь. Я знаю. Мура скажет им, что я забрала Хадию; ну, а меня им будет несложно разыскать. Они заберут ее, а я не смогу их остановить, и это убьет Ажара. Это его убьет, а он и так уже прошел через все круги ада, вы же знаете, инспектор, вы это знаете.

Сальваторе посмотрел на нее. Непонятно, подумал он, почему она принимает это расследование так близко к сердцу. Старший инспектор никогда не видел, чтобы кто-нибудь из его коллег так отчаянно хотел доказать правду.

Барбара в это время говорила:

– Как я вам говорила, мы с Сальваторе ездили в «ДАРБА Италия». Но все, о чем он договорился, так это о том, что мы встретились с управляющим директором, и всё. Он забрал у него список этих долбаных сотрудников, но не задал ни одного вопроса об E. coli, а у нас нет времени, чтобы так его разбазаривать. Все висит на волоске. Вы это знаете, сэр. Хадия, Ажар – все здесь в зоне риска.

Барбара слушала, что говорил ей Томас. Сальваторе искоса посмотрел на нее. На ее ресницах висели слезы, она слегка постукивала кулаком по коленке. Наконец сержант передала мобильный Сальваторе, сказав ненужное: «Это инспектор Линли».

Первые слова Линли произнес на одном выдохе:

– Ciao, Salvatore. Che cosa succedе?

Но вместо того, чтобы рассказать англичанину об их поездке в «ДАРБА Италия», Ло Бьянко потребовал разъяснений. Он сказал:

– Внутренний голос шепчет мне, мой друг, что вы были не до конца откровенны со мной, когда рассказывали об этой женщине, Барбаре, и ее отношениях с девочкой и профессором. Почему, Томмазо?

Секунду Линли молчал. Сальваторе подумал, где англичанин сейчас находится: на работе, дома или с кем-то встречается? Наконец лондонский инспектор произнес:

– Mi dispiace, Salvatore.

Он продолжил, объяснив, что Таймулла Ажар и его дочь Хадия в Лондоне были соседями Барбары Хейверс. Сказал, что она сильно любит обоих.

Сальваторе прищурил глаза.

– Что имеется в виду под словом любит?

– Она очень к ним привязана.

– Они что, любовники? Она и этот профессор?

– О, Господи, ну, конечно, нет. Она здорово влипла, Сальваторе, и я должен был сказать вам об этом, как только она у вас появилась. Когда вы первый раз позвонили мне.

– А что она сделала? Чтобы так влипнуть, я имею в виду.

– Проще сказать, чего она не сделала, – ответил Линли. – Например, примчалась в Италию без разрешения на это полиции Метрополии. Намерена во что бы то ни стало спасти Ажара, чтобы спасти Хадию. Это если очень кратко.

Сальваторе еще раз взглянул на Барбару Хейверс. Она следила за ним, прижав руки ко рту, а ее глаза – такого красивого голубого цвета – смотрели на него, как глаза испуганного животного.

– Вы говорите, что ее больше интересует ребенок? – спросил он Линли.

– И да, и нет, – ответил Томас.

– Что вы имеете в виду, Томмазо?

– Я имею в виду, что она убедила себя, что для нее важнее ребенок. А в действительности… Я не знаю. Боюсь, что она полностью ослепла.

– Да? А мне кажется, что она слишком четко все видит.

– А именно?

– Мне показалось, что она настолько же прямолинейна, как Пьеро, когда речь идет о поисках истины. Я говорил с управляющим директором «ДАРБА Италия». Его зовут Антонио Бруно.