Книга Долгая дорога - Валерий Юабов

Покончив, наконец, с названиями и современным определением свойств растений, мы с Юркой взялись за «Канон». Ох, как непросто оказалось и это! Не буду утомлять читателя подробностями, скажу только, что восточная медицина рассматривает лечебное воздействие и прямые свойства трав в свете их натуры. А ее определяют два из четырех качеств – сухость или влажность и горячность или холодность. Мало того, каждому из качеств растения присуща определенная степень. Ромашка, например, горяча в третьей степени и суха – во второй… В Каноне описано свыше 800 трав и минералов – не только их свойства, но и воздействие на разные органы. Не трудно себе представить, как внимательно надо было читать и перечитывать строки Канона, выискивая свойства каждой из трав.

Можете назвать меня чудаком, как назвал Юрка, когда я, разложив травы в пластиковые банки с нарядными, цветными этикетками, наклеил на каждую рисунок – изображение травы. Расставил по алфавиту на стеллажи. «Чего смеешься? – возмущался я. – Ты погляди, какая красота!» Впрочем, Юрка просто любил пошутить над братцем. Он ведь и сам деятельно во всем участвовал. Наша аптека была не складом, мы с братом – не кладовщиками, а аптекарями. Разобравшись с травами, нужно было как можно скорее приготовить по предписаниям Мухитдина полтораста травяных сборов для его Нью-Йоркских пациентов. Пришлось нам купить все необходимое: центрифугу, аппарат для измельчения плодов и семян, большую ступку, весы, измерительные ложки… Всего и не перечислишь!

За дело мы принялись сразу же после отъезда доктора. По будням – раннее утро, и по выходным – весь день проводим в нашей аптеке. Она ярко освещена торшером и переносными светильниками. Передо мной на столе – его заменяет стиральная машина – тетрадь с записями доктора и пустые пакетики. Читаю очередную запись, надписываю на пакетике имя пациента, достаю со стеллажа нужные травы, передаю банки брату… «Бессмертник, кукурузные рыльца, шалфей, сенна, шафран»… Попробуйте быстро разыскать среди полутораста трав нужную! А в голове при этом держишь названия тех, что будешь искать вслед за этой… Но скоро на помощь приходит память: руки сами тянутся к месту, где стоит баночка с нужной травой. У Юрки работы – только поворачивайся. То наколи щипчиками плодов, то намоли сбор в центрифуге да пересыпь его в надписанный мной пакетик. И не дай Бог – не ошибись в количестве! За этим и я слежу. «Шафрана поменьше – всего одну щепоточку!» – «Сам знаю!» – бурчит Юрка… Мы с ним словно за конвейером. Да и устаем не меньше, чем заводские рабочие. Сборов десять приготовишь – и выложишься сполна. Мы вспотели, в ушах звенит от стука ступки и центрифуги, руки и лица покрыты травяной пылью. Пряные запахи трав, поначалу такие приятные, заполняют горло, легкие – начинаешь задыхаться. Юрка так расчихался от пыли, от запахов, что пришлось ему надеть маску… А ведь дверь на улицу открыта! Но больным нужны лекарства, больным худо – и мы не можем позволить себе отдыха! Ежедневно готовим по 20–25 лекарственных сборов.

Усталость – усталостью, а работа в нашей «аптеке» с каждым днем приносит нам все больше удовлетворения, дает все больше знаний. Ведь мы постоянно заглядываем в Канон, вспоминаем разъяснения доктора. И растет, растет желание: бросить все, пойти учиться, стать восточными медиками, заниматься только траволечением!

Юрка-то хотел стать учеником доктора еще в те давние времена, когда его, восемнадцатилетнего парня, надышавшегося в институтской лаборатории ядовитых паров, вылечил Мухитдин. «Не решился я тогда – вздыхал Юрка. – Пульсодиагностов в Советском Союзе врачами не признавали. Да и жалко было институт бросать». На этот раз бросать Юрке ничего не приходилось – его самого «выбросили»: повсюду шли сокращения, Юрка потерял работу программиста. Несколько месяцев кузен безуспешно пытался куда-либо устроиться. Мрачный ходил, озабоченный. Но вот однажды вбежал ко мне веселый – улыбается, глаза блестят. «Лерыч, я записался в школу восточных медиков»!

Вот это да! Это был смелый шаг, перемена судьбы… Я глядел на Юрку с уважением и даже с завистью. «Молодец»! – «Лерыч, а ты чего же? Давай учиться вместе»!

Хорошо бы, конечно, чего уж лучше! Но как же наш с Давидом бизнес? Ведь мы, как говорится, встали на ноги, мы только что – это было в 2000 году – приобрели новый дом для компании… Бросился я советоваться с Давидом. Буду, мол, днем в «Саммите», а учиться – на вечернем факультете. Давид только руками развел: «хочешь сидеть на двух стульях? Нет, придется тебе уходить. А один я со всем этим не справлюсь». Да и Юрка такого решения не одобрил. «Ты программу обучения смотрел? Там одной практики сотни часов! Нет уж, Лерыч, выбирай что-то одно».

Я долго мучился, но чувство ответственности оказалось сильнее. Как я мог бросить партнера и друга? Ну, на неделю-другую, когда приезжает доктор и мы с Юрой заняты только его делами… И то мне совестно, я вижу, как перегружен Давид…

В колледж я так и не поступил. Но твердо решил: буду заниматься сам. Буду не почитывать, как прежде, а основательно изучать Канон. Желание есть, значит, и время для этого найду!

* * *

…Просыпаюсь. За окнами спальни еще темно, но я, не глядя на часы, знаю, что сейчас – около четырех. Уже много месяцев я поднимался именно в это время. На тумбочке у моего изголовья в красноватом отблеске света электронных часов виднеется толстая книга. «Канон врачебной науки». Протягиваю руку, медленно провожу пальцами по шероховатой обложке. Это прикосновение помогает отогнать остатки дремоты. Осторожно, чтобы не разбудить Свету, поднимаюсь с кровати – и через полчаса, покончив с утренним туалетом, сижу с книгой в руках у центра звукозаписи. Где-то я вычитал, что материал лучше запоминается, когда его читаешь вслух, а потом снова прослушиваешь запись. Мне это очень помогало: утром я читаю Канон вслух, включив цифровые диски, а днем, когда еду куда-то в машине, включаю диск и снова слушаю текст. Ездить каждый день приходится немало, уж никак не меньше часа.

Дискотека моя составляла уже десятка два дисков. Я эти записи очень ценил, делал дубликаты: один – для Юрки, который тоже начал изучать Канон, второй – для хранения: а вдруг что случится с теми, которыми пользуемся? Вот «наговорю» так все шесть томов Канона – мечтал я – и люди, конечно, прослышат об этой записи, единственной в мире. Будут звонки, письма, просьбы прислать… Словом, как был я мечтателем, так им и остался.

…Усевшись на невысокий стульчик, включаю негромкую фортепианную музыку, беру микрофон и принимаюсь читать. «О действиях разновидностей воздуха. Горячий воздух растворяет и расслабляет. Если он умеренно горяч, то делает лицо красным и привлекает кровь наружу, а если теплота его чрезмерна, то цвет лица делается желтым, так как воздух растворяет привлекаемую наружу кровь. Горячий воздух увеличивает пот и уменьшает количество мочи; он ослабляет пищеварение и вызывает жажду…»

Как доступно! – радовался я. Даже названия глав вызывали интерес: «О том, как зарождаются соки», «О причинах закупорок и узости проходов», «О явлениях, обусловленных душевными движениями»… Строки и даже слова Ибн Сины звучали для меня, как поэзия, как музыка, их хотелось повторять снова и снова. Я восхищался переводчиками, которым удалось передать особенности языка Авиценны, сохранить стиль средневекового языка.