Книга Приключения капитана Коркорана - Альфред Ассолан

Прошла минута полного безмолвия. Коркоран, видя, что полковник не говорит с ним и не приглашает его сесть, уселся без приглашения и, взяв со стола книгу, делал вид будто внимательно ее читает…

Наконец Барклай, убедившись, что имеет дело с человеком, которого не запугаешь, повернувшись, сказал отрывисто:

— Кто вы?

— Француз.

— Ваша фамилия?

— Коркоран.

— Ваша профессия?

— Моряк и ученый.

— Что вы разумеете под словом «ученый»?

— Я разыскиваю рукопись законов Ману и с этой целью путешествую за счет Лионской Академии наук.

— Куда же отправлялись, когда вас арестовали?

— Я разыскивал молодую девушку, которую какой-то разбойник похитил у ее отца.

— Это индуска или англичанка?

— Это дочь Голькара, государя мараттов.

Полковник Барклай, весьма недоверчиво поглядев на Коркорана, сказал:

— Почему вас интересуют дела Голькара?

— Я его гость! — решительным тоном отвечал капитан.

— Хорошо! — сказал полковник. — Но имеются ли у вас какие-либо рекомендательные документы?

Коркоран подал письмо сэра Вильяма Баровлинсона.

Прочитав письмо, полковник сказал:

— Хорошо! Теперь я вижу, что вы джентльмен. Вы можете успокоить Голькара относительно участи его дочери. Она в моем лагере: два часа тому назад ее привез сюда Рао. Она — весьма драгоценный для нас залог, но ей не сделано и не будет причинено ни малейшего зла. За это ручается честь английской армии; впрочем, сам Рао относится к ней с уважением, так как ему предстоит жениться на ней: это будет вознаграждением за его содействие…

— Скажите лучше за его гнусную измену!

— Как вам угодно назовите! О словах я спорить не буду… А теперь, господин Коркоран, если вы желаете увидеть прелестную Ситу и известить ее отца, что она жива и здорова и находится в лояльных руках, я вовсе не против этого и можно тотчас призвать ее сюда?

— Я не осмелился просить вас об этом, господин полковник, и глубоко благодарен вам за ваше предложение.

Полковник ударил в гонг. Тотчас появился Джон Робартс. Он ждал с любопытством и нетерпением конца разговора и был крайне изумлен, увидев, что Коркоран спокойно сидит у стола против полковника, а Луизон лежит между ними двумя, скрытая ковром, покрывавшим стол. Полковник, обращаясь к вошедшему поручику, сказал:

— Робартс, пойдите к мисс Сите и приведите ее сюда с полным уважением, которым обязан английский джентльмен к даме самого высокого происхождения.

— Но, полковник… — отвечал Робартс, желавший предупредить полковника о присутствии Луизон.

— Вы еще не ушли? — сказал с флегматическим высокомерием Барклай.

Робартс, вынужденный повиноваться, с опущенной головой вышел из палатки.

— Вы, вероятно, незнакомы с долиною реки Нербуды? — спросил Барклай тоном туриста, расхваливающего великолепие какого-либо вида. — Это чарующая страна. Там есть местоположения в тысячу раз великолепнее, чем в Альпах и Пиренеях… Вы, милостивый государь, можете мне относительно этого поверить, потому что я девять лет прожил там, не имея другого общества, как каменные утесы гор и шпионы, сообщавшие мне обо всех действиях Голькара… Ах, сударь! Какое скучное дело получать, анализировать, классифицировать и оценить рапорты полиции! Если вы немного геолог, подобно мне… Вы геолог? Нет! Очень жаль!.. Геология моя главная страсть… Ах, если бы вы были геолог, какие бы славные экскурсии мы бы с вами сделали дней через восемь, потому что мне достаточно этого срока для ниспровержения Голькара. Вам, быть может, неприятно это слышать, так как вы дружны с Голькаром. Ну хорошо! Не будем говорить об этом… Надеюсь, сударь, что вы сделаете мне честь обедать сегодня у меня?

Коркоран извинился, уверяя, что не имеет возможности принять это любезное приглашение.

— А! Понимаю! Вы опасаетесь, что обед будет плох… Но успокойтесь. У нас имеется превосходное французское вино, страсбургские пироги, английские пудинги и вообще все, что производится на земном шаре вкусного и изящного для удовольствия джентльменов… Итак, дело решенное, вы обедаете у меня?

— Господин полковник, — отвечал Коркоран, — крайне сожалею, что не могу принять ваше любезное, дружеское приглашение, так как тороплюсь успокоить Голькара.

— Успокоить Голькара, милейший господин? Что вы! Я вас оставляю у себя! Напишите Голькару, и это совершенно достаточно. Неужели вы полагаете, что я допущу вас возвратиться в неприятельский лагерь, после того как вы увидели мой лагерь? Я возвращу вам свободу только тогда, когда мы овладеем Бхагавапуром.

— А если, полковник, вы никогда им не овладеете? — спросил Коркоран, начинавший приходить в негодование, видя, что с ним обращаются как с военнопленным.

— Если мы никогда не возьмем Бхагавапур, то и вы никогда туда не возвратитесь, хотя бы не только Лионской Академии, но и всем академиям в мире пришлось бы отказаться от чтения рукописи законов Ману…

— Полковник! — отвечал Коркоран. — Вы нарушаете международное право.

— Вот как?

Но в эту минуту появилась Сита, и ее присутствие помешало произойти начинавшейся ссоре.

— Ах! — воскликнула она, взглянув на Коркорана глазами, в которых сверкала радость. — Я знала, что вы явитесь сюда искать меня!

Эти слова наполнили сердце Коркорана невыразимой радостью. Следовательно, на него она надеялась! Следовательно, от него ожидала спасения. Но в настоящий момент было не до объяснений, и притом Коркоран опасался, что приход Робартса или кого-либо другого из офицеров штаба каждую минуту может помешать осуществлению задуманного им плана освобождения. Наконец он сказал:

— Итак, полковник, вы отказываетесь предоставить мне свободу?

— Отказываюсь!

— Вы вопреки всякой справедливости удерживаете у себя принцессу Ситу, похищенную у отца негодяем, которого вы желаете сделать ее мужем.

— Вы, кажется, позволяете себе допрашивать меня? — высокомерным тоном сказал Барклай, протягивая руку к гонгу.

— Итак, пусть будет, как решит судьба! — сказал капитан.

Прежде чем Барклай успел пошевелиться, капитан, схватив гонг, отложил его в сторону и, с быстротою молнии вынув револьвер из кармана, прицелился в полковника, воскликнув:

— Если вы кого-либо позовете, я размозжу вам череп.

Барклай, сложив на груди руки, сказал презрительным тоном:

— Разве я имею дело с разбойником?

— Нет! — отвечал Коркоран. — Но если вы позовете, я буду убит, и в этом случае я буду убитый, а вы убийцею. Это две роли одинаково неприятные… Заключим договор, если хотите…

— Договор! — отвечал Барклай. — Я не вступаю в договоры с человеком, которого я принял как джентльмена, почти как друга, а он отблагодарил меня за это угрозою убить.