Книга Вдали от рая - Олег Рой

А все было очень просто. Он вдруг сообразил, что Вера в тот самый миг назвала его по имени – хотя до этого ни разу так и не удосужилась поинтересоваться, как же, собственно, зовут ее гостеприимного хозяина. И это странное открытие, видимо, сразу встревожило Волошина, но не пробилось сквозь мощный заслон бодрствующего ума и проложило себе дорогу лишь в подсознании, через сон, через смутную завесу воспоминаний, надежд, сопоставлений, ассоциаций…

Почему его так беспокоит это маленькое несоответствие? В конце концов, в клубе… Нет, там они не успели познакомиться, там они вообще не разговаривали, ведь он даже не успел пригласить Веру на танец – этот сумасшедший напал на нее так быстро… Может быть, пока они пили кофе? Тоже нет, это Виктор помнил очень хорошо, потому что все время ждал, когда же она спросит, как его зовут, а она все не спрашивала, и его это и забавляло, и интриговало, и вызывало легкую досаду… Ах да! Она могла услышать его имя-отчество в машине, когда к нему обращался Юра. Ну, конечно же, слава Богу! Волошин, разумеется, не был уверен до конца, что водитель хоть раз за обратную дорогу назвал его Виктором Петровичем, но все же счастливо перевел дух, получив хоть какое-то разумное объяснение заданной ему загадке и не уставая изумляться тому, с чего вдруг эта маленькая деталь их взаимоотношений с Верой повергла его в такое волнение.

Теперь можно и снова заснуть. Но сон не шел; ранний рассвет уже пробивался сквозь шторы, и Виктор долго лежал в полутьме, чувствуя, как отступает тревога и расслабляются напряженные мышцы тела. Как это часто бывает при внезапном ночном пробуждении, мысли его были особенно ясны, думалось легко, и он, словно отлично выспавшись, уже строил планы на день, и в планах этих было счастье, потому что в них была Вера. «Да ты никак влюбился, Волошин?» – с остатками былой иронии спросил он сам себя и тут же ответил уже безо всякой насмешки: ну и влюбился, и что ж. Должно же было это когда-нибудь случиться… Его трезвое здравомыслящее «я» не хотело отступать, что-то еще нашептывало ему, но против того, что происходило сейчас с Виктором, у этого «я» не было шансов, и оно отступило, свернулось клубком и затихло в самом дальнем, самом запыленном уголке его сознания.

Он задремал вновь так же неожиданно, как и проснулся, и очнулся снова лишь оттого, что яркое солнце пронизывало комнату. Будто отвечая на его невысказанный вопрос, в гостиной гулко пробили старинные антикварные часы, и он успел сосчитать их удары: «Девять… десять… одиннадцать».

Ого, как поздно! Неужели он столько проспал?.. Выскочить из постели и одеться было делом одной минуты, и на протяжении всей этой минуты он надеялся, что его обоняние вот-вот уловит запах кофе, доносящийся из кухни, а слух зацепится за любой звук – голос, стук, шорох, – да все, что угодно, лишь бы это свидетельствовало о том, что в квартире он не один. Однако надежды оказались напрасны: в доме стояла мертвая тишина – такая, что слышно было мерное тиканье часов. И странная для июля прохлада летнего утра была единственным непривычным ощущением.

Значит, Вера еще спит. Ну что ж, это даже лучше: он сам приготовит ей завтрак, в конце концов, сегодня его очередь варить кофе. Виктор вышел из спальни, направился в сторону кухни, но не удержался, свернул к лестнице, единым легким движением взлетел на второй этаж и остановился у гостевой комнаты.

Дверь в нее теперь была уже не приотворена, а распахнута настежь. Постель аккуратно застелена, ночник выключен, даже штепсель выдернут из розетки, шторы раздвинуты, на прикроватном столике ни единой пылинки – такое впечатление, будто его протерли, наводя здесь перед уходом идеальный порядок… От присутствия в этой комнате молодой женщины, раздевавшейся здесь, расчесывавшей волосы, забиравшейся в постель, раскидывавшейся в сладком сне под тонким одеялом, не осталось и следа. Таинственная незнакомка исчезла, растворилась в воздухе, как сон, как видение, как галлюцинация. Так, словно ее никогда и не существовало.

Не в силах поверить в то, что она ушла вот так, неожиданно, не сказав ему ни слова и даже не оставив записки, Волошин совершил массу бессмысленных действий: зачем-то выглянул в окно, проверил, не осталось ли чего-нибудь из ее вещей в ванной, прошелся по всем комнатам квартиры и даже недоуменно потрогал замок у входной двери – он был довольно сложным, и не каждый смог бы в нем разобраться. Но то, что дверь оказалась закрыта правильно, доказывало: Вера справилась с этой задачкой шутя.

В общем, все было ясно: золотая клетка пуста, волшебная птица улетела. Ну и ладно, и не очень-то хотелось… Обиженный и раздосадованный, Виктор двинулся на кухню. Мрачно хлопая всеми дверцами, которые попадались ему на пути – от бара, буфета, холодильника, – налил себе стакан ледяного апельсинового сока и уселся за тот самый круглый стол, за которым они сидели вчера с Верой. Сидел и пытался вспомнить вчерашний вечер до мельчайших подробностей, ее улыбку, ее движения, каждое ее слово…

«Ну, хватит дурью маяться! – одернул он себя наконец. – Пора собраться с мыслями и как следует разобраться в ситуации».

Виктор не мог не признать, что его знакомство с этой загадочной женщиной выглядело странным, даже, пожалуй, чуть-чуть подозрительным. Но все-таки предположение, что Вера – банальная воровка или наводчица, Волошин отмел сразу. Слишком уж не похожа была его гостья на представительницу криминального мира. Как и на промышленную шпионку – по слухам, подобные методы стали приобретать в нашей стране все большую популярность. Кто знает, может, кто-то из конкурентов «АРКа», зеленея от зависти к их успехам, нанял какую-нибудь безработную актрису, чтобы она очаровала Волошина и похитила бы их коммерческие секреты из его домашнего компьютера? Да нет же, чушь собачья!

Хорошо, но тогда в чем же дело? Неужели он так ей не понравился, что она сбежала, едва забрезжил рассвет? Или по каким-то причинам ей нужно было провести эту ночь вдали от собственного дома, и подвернувшееся приглашение от Виктора просто оказалось как нельзя кстати? А может быть, она вынуждена скрываться? Или вообще не та, за кого себя выдает?..

Однако, дойдя до этого места в своих размышлениях, Волошин почувствовал, что мысли окончательно зашли в тупик. Это взбесило настолько, что он даже стукнул стаканом по столешнице – хорошо еще, что стакан был толстостенным, а стекло, из которого он сделан, небьющимся… Не та, за кого себя выдает? Да Вера вообще ни за кого себя не выдавала – она ведь так почти ничего и не рассказала ему про себя. И познакомиться с ним не старалась, и в постель к нему не лезла, и о бизнесе у него ничего не выспрашивала, и в компьютер не заглядывала – если б она заходила в кабинет, он бы точно это услышал. Получается, что он ей вовсе не так интересен, как она ему. А значит, нет ни малейшего шанса еще раз увидеть Веру, если только она сама того не захочет.

Как ни странно, осознав это горестное обстоятельство, он тут же с полной непоследовательностью почувствовал, что стало немного легче. Любая сложная задача всегда вызывала у него приступ энтузиазма, яростного бойцовского азарта – еще со времен школы и института. И раз вопрос о том, случайно ли Вера попала в его дом, теперь можно закрыть, значит, предстоит решить только одну проблему: разыскать понравившуюся ему таинственную незнакомку.