Книга Притворись моей на одну ночь - Дэни Коллинз

— Нет, дорогая. — Алесандро подошел к ней и, целуя в макушку, украдкой вдохнул аромат волос. Он постарался сделать свою речь убедительной. — Его никто не тронет. Я не допущу этого.

— Уверен?

Настойчивость, с которой она прижималась к нему, радовала и тревожила одновременно. Приятно чувствовать себя оплотом, это может стать первым шагом к воссоединению. Тем не менее он вдруг понял, как сильно она была испугана, даже скрывала свои подлинные чувства под напускным спокойствием. Оказывается, жена — куда более сложная натура, чем он себе представлял! Однако с этим открытием можно повременить, сейчас главное — успокоить ее. Подвинув стул, не выпуская при этом ее руку, Алесандро сел так, чтобы смотреть на Октавию.

— Я уверен, что нам предстоит большее, чем то, чего мы ожидали. Примо, оказывается, не единственный способен на хитроумные комбинации и подрыв моего авторитета.

— Я не думала до сегодняшнего дня, что все это может иметь какое-то значение. Но обратила внимание, что все, кто здесь живет, дети Гиакомо. Есть твоя тетя, но она много путешествует, и вряд ли можно считать, что этот дом ее. И никого со стороны твоего отца или его сестры.

До этого дня Алесандро думал, что они вполне могут пожить у деда. Зато сейчас видел ситуацию иначе, словно посмотрел на нее глазами жены. Встреча с дедом и отцом Примо лишь подтверждала ее умозаключения.

— Дядя пытался убедить деда снова стать управляющим. Чтобы якобы дать мне возможность решить семейные проблемы. Я ему на это предложил получше присматривать за своей семьей. Юридически управляю всем я, дед не имеет права смещать меня с должности, но я не хотел обижать его, напомнив об этом Гиакомо в его присутствии. Словом, ситуация скверная, выльется немало грязи.

— В моей школе была девчонка, которая училась последний год. Мой отец что-то не поделил с ее отцом. До сих пор не знаю, в чем там было дело, но она тогда со мной не разговаривала и всячески насмехалась. Поэтому я примерно представляю, что тут будет твориться.

Ее тревога прорывалась сквозь деланое безразличие. Алесандро ощутил тяжесть на сердце, захотелось попросить у нее прощения.

— Я знаю, что прошу многого.

Держа руку Октавии, он с трудом удерживался от того, чтобы не сжать ее как можно крепче. Может быть, своим желанием привезти ее в дом деда, чтобы она встретила конфронтацию его родных, он причиняет ей слишком сильную боль? Ей и так пришлось пережить многое. Так ли уж необходимо было ее присутствие здесь? Выдержав допрос дяди, Алесандро начал думать, что, наверное, лучше всего для жены не привлекать внимания присутствующих. Но мысль о разлуке с ней ему не понравилась. Нельзя повторять прежних ошибок. Они не станут отдаляться друг от друга, ведь именно этого добивался Примо.

Появление Октавии в его жизни стало причиной раздора в семье с самых первых дней. И это не ее вина, ведь, женившись и получив сына, Алесандро укрепил свои позиции наследника состояния Ферранте. Видимо, не только Примо разглядел угрозу в свадьбе брата. Неодобрение и враждебность выказала вся ветвь семьи, возглавляемая дядей. Если Гиакомо и кузины с кузенами будут отравлять ему жизнь в течение последующих нескольких недель, он может потерять Октавию, а этого допустить нельзя.

Миллионный раз за последний месяц Алесандро пожалел о том, что нельзя бросить эту женщину на кровать и обновить свадебные клятвы, укрепить веру друг в друга.

— Что произошло после смерти твоего отца? Дядя не пытался отобрать у тебя право стать управляющим?

Алесандро словно вернулся в то темное время, и сердце забилось, точно снова подгоняемое страхом и болью. Отпустив руку жены, он откинулся на спинку кресла, желая поскорее закрыть неприятную тему.

— Ему и не нужно было этого делать. Он был временно назначен главным вместо меня. Я тогда был слишком молод и удручен горем, чтобы вникать в политику компании и нюансы. К тому же чувствовал себя виноватым, потому и отказался учиться, а Гиакомо, видя во мне соперника, не настаивал. Прошло много лет, прежде чем я изменил мнение, и еще больше, прежде чем сместил его.

Осознав, что сказал слишком много, Алесандро умолк.

— То есть как отказался? Почему ты чувствовал себя виноватым?

Ему не хотелось говорить об этом, вместе с воспоминаниями приходила ненависть к себе самому. Тогда пост управляющего занял дед и вел его, испытывал на прочность, говоря, что именно Сандро должен возглавить корпорацию, это его долг перед отцом, и надо стать таким же главой семьи, каким был отец. Алесандро содрогнулся от воспоминаний. Заслуживал ли он вообще право сохранять и приумножать состояние Ферранте после всего, что произошло? Женившись, он стал причиной раскола в семье, уведя у кузена невесту.

Как, интересно, взглянула бы на все она сама? Поддержала бы мнение деда о том, что Алесандро обязан отцу, или согласилась с тем, что он недостоин поста управляющего? Или вообще бы поддержала Гиакомо в том, что Сандро непредсказуем и не может стать главой семьи?

— У нас был праздник. Мне было двенадцать лет. Мы подрались с мальчишками. Глупый спор, не более того, бравада. Но тогда казалось: важнее не может быть ничего.

Эта часть истории расстраивала его больше всего.

— Я даже не знал этих мальчишек. Они сказали что-то про мою сестру, это меня задело. Я вступился за нее, началась потасовка. Ничего страшного бы не произошло, в худшем случае пара разбитых носов. Рядом стояли полицейские, один свистнул. Отец обернулся. Он стоял через дорогу с друзьями немного навеселе. Он пошел через дорогу ко мне, но не посмотрел по сторонам. Его сбила машина. Мгновенная смерть.

— О, Сандро!

Точно так же много лет назад была шокирована вся улица.

Сочувствие в ее глазах было невыносимо, лучше уж услышать упреки и обвинения. Алесандро не раз прошел по этой дороге с дедом и умел унимать чувство вины. Почти. Дрожа всем телом, он встал, чувствуя, что его вот-вот поглотит тьма.

Войдя в гостиную, он склонился над сыном.

Дав мужу пару минут, чтобы прийти в себя, Октавия поднялась. Кто бы мог подумать, что он такой храбрый. Оказывается, у него на душе такой камень. Она закрыла двери и занавески. Комната погрузилась в полумрак.

— Поэтому твой дядя до сих пор винит тебя? Думает, это из-за тебя он погиб?

— Да. Вот почему Примо полагал, что имеет право занять мое место.

— Но он…

«Не ты», — мысленно закончила Октавия, не решаясь произнести это вслух. Алесандро поднял голову, точно пытаясь угадать, что она хотела сказать.

— Они не такие, как ты. Примо эгоист, а у Гиакомо нет твоего терпения. Во всей семье нет никого, похожего на тебя.

Она с трудом подбирала слова, да и как иначе описать спокойствие, с которым муж принял на себя ответственность за многомиллионный холдинг. Октавия вглядывалась в него, пытаясь понять реакцию, уж не перегнула ли она палку. Алесандро задумался над ее словами, и горькая усмешка искривила его губы.