Книга Норманны и Киевская Русь - Андрей Амальрик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда же оно возникло? Пойдем ретроспективным путем. Вполне достоверный поход Игоря относится к 941 году, рождение его сына к 942, от смерти Олега до этого времени идут пустые годы и вымышленные сообщения, так что, вслед за А. А. Шахматовым, можно предположить, что Игорь появился в Киеве примерно в 940 году[152]. В таком случае появление его отца Рюрика в Новгороде или Ладоге могло произойти приблизительно в 20–30-х годах X века, столетие спустя после первых упоминаний о Руси. С этого времени до 40-х годов XI века прошел достаточный срок, чтобы превратить приход Рюрика в легенду о призвании троих братьев.
Почему в таком случае Сказание о призвании было помещено в Начальном своде под 854 годом, а в Повести временных лет под 862? На этот вопрос ответить легче всего. В Новгородском своде 1050 года не было хронологической сетки, и составитель Начального свода, заимствуя Сказание об основании княжеской династии, поместил его под тем же годом, с которого он начинал русскую историю, то есть с вычисленного по греческому хронографу года воцарения Михаила, при котором «приидоша Русь на Царьград». Кстати, под этим годом помещена легенда о Кие, Щеке и Хориве, а легенда о призвании довольно неопределенно относится к «временам же Кия, Щека и Хорива». Для составителя Повести временных лет можно было ожидать, что он поместит сказание под 852 годом, к которому он отнес воцарение Михаила, на основании «Никифорова летописца вскоре»[153], но произошла небольшая путаница: если по Начальному своду выходило, что Игорь княжил 23 года, то по Повести – 33, но летописец не учел этого и при подсчете, вычтя из года смерти Игоря (6453) 83 года (разницу между годом смерти Олега и годом воцарения Михаила, равную 60 годам, плюс 23 года), полу{стр. 30}чил 6370 год, под которым и поместил призвание князей[154]. Быть может, одним из обстоятельств, подсказавших составителю Повести временных лет поместить призвание князей под 6370 годом, было известное ему из Сказания о переложении книг приглашение князем Ростиславом Кирилла и Мефодия в том же 6370 году. Понятно, какое значение придавал он этому событию – началу религиозной истории западного славянства. Желая показать, что в каком-то отношении Русь не отстает от западных славян (ср. «…и нам Руси учитель есть Павел…» или легенду об апостоле Андрее), он под тем же годом поместил призвание князей – то есть начало русской политической истории. Таким образом, вычисления летописца сами показали ему нужную дату, и он увидел в этом перст Божий.
В недавнее время высказано мнение, что сказание о призвании – легенда, созданная в антигреческой «узкой среде киевских летописцев», выведших династию русских князей из Скандинавии, так как «в традициях ученой средневековой историографии было возводить происхождение правящей династии к иностранному государству»[155]. Составители сводов 1073, 1095 и 1113 годов для доказательства единства княжеского рода скомбинировали различные местные предания, сообщили им норманистский характер – и получилось Сказание о призвании варягов.
Это мнение основано на упорном желании доказать, что норманны не имеют к образованию Русского государства никакого отношения. Комбинация местных северных преданий – слабая черта построений А. А. Шахматова – здесь вообще приписывается киевским книжникам. Почему они тогда сделали «преже Новгородскую волость и потом Киевскую»? Что же касается «традиций ученой средневековой историографии», то вряд ли подобные традиции были на Руси уже в XI веке. К тому же в летописи не только отсутствует генеалогия Рюрика, но даже не сказано, что он из знатного рода[156]. В то же время летописец отнюдь не гнушается местными князьями Кием, Шеком и Хоривом, первый из которых ходил на Царьград «и великую честь приялъ от царя», и даже, вопреки традициям, нападает на тех, кто отрицает за Кием княжеское достоинство. И после братьев княжил «род их».
Д. С. Лихачев, у которого я познакомился с этим взглядом, по-видимому, потому настаивает на искусственном киевском происхождении легенды, что полагает, будто «легенда о призвании трех братьев варягов, Рюрика, Синеуса и Трувора, служит главным основанием для антинаучных построений норманистов, «доказывающих» {стр. 31} происхождение русской государственности со скандинавского севера», а в фразах Повести «Идоша за море к варягомъ, к руси» и следующей «стремились найти себе опору» норманисты, «доказывающие» варяжское происхождение названий «Русь» и «русьскый»[157]. Боюсь, что кто-то ввел Д. С. Лихачева в печальное заблуждение – можно и не говорить о работах норманиста А. А. Шахматова, показавшего недостоверность Сказания и вставок о Руси, достаточно заглянуть в книгу В. Томсена «Начало русского государства», основывающуюся на трудах А. А. Куника, чтобы увидеть – основа Сказание норманнской теории или нет. А ведь эта книга появилась уже в середине прошлого века. Полемизировать же сейчас с Г. З. Байером столь же уместно, как с самим Нестором. Приписывая норманистам в качестве «основного доказательства» все что угодно, очень легко с ними расправляться. Впрочем, Д. С. Лихачеву и это «основное доказательство» не удалось опровергнуть. Кстати, почему он называет норманистскую теорию «антинаучной», а норманистов «псевдоучеными»[158]? Нужно ли это понимать так, что в число «псевдоученых» он зачисляет Шлецера, Соловьева, Куника, Ключевского, Томсена, Шахматова, Преснякова, Васильева и многих других?
