Книга Проклятие Белого Лебедя - Александр Харламов

Укоризненно поджав губы, Эльвира Олеговна прошла вслед за Толиком вверх ко входу. Для нее идея прорыва Украины в Европу была больной темой. Она плохо перенесла майдан, нынешнюю власть, да и вообще беспартийная в душе коммунистка. Следом, как привязанный побрел Мишка. Нам троим ничего не оставалось, как взять свой багаж и последовать за моей тещей, которая уже что-то живо обсуждала с кухаркой, указывая на то, что для внучка котлеты надо парить в пароварке, а Дворкин съест и так, хотя пока и не купил ей обещанный пылесос.

— Усадьба Леопольда Кенинга имеет старую и удивительную историю, полную мифов и загадок, которым из года в год потчуют иностранных туристов-дикарей, которые неведомо какими путями узнают про такую красоту… — начал экскурсию риелтор. — Посмотрите на эти стены…Это же настоящий замок без всякого преувеличения! А эти бойницы? Полное сходство с настоящей французской цитаделью времен Людовика и мушкетеров!

Двери перед нами распахнули. Все-таки слуги у Заславского были вышколены на совесть. Перед моими глазами открылся широкий холл, иначе этот длиннющий коридор никак и не назовешь. На потолке, украшенном потрескавшейся лепниной висела огромная люстра, под ногами хрустел битый кирпич вперемешку с облупившейся штукатуркой.

— Пока это напоминает развалины замка, а не цитадель! — шепнула мне на ухо жена. Мысленно я с ней согласился, продолжая внимательно слушать Чухненко, который продолжал знакомить нас с историей места, где нам волею олигарха Славика придется прожить несколько дней.

— Замок был построен для жены барона Кенинга, которую дворовые уважительно прозвали Барыня и которую Леопольд безумно любил и выполнял все ее прихоти. К сожалению в раннем возрасте она заболела туберкулезом и скончалась.

— Печально… — заметила Красовская.

— А это широкая лестница ведет на второй этаж, где вам уже приготовлены гостевые комнаты!

Мы шагнули на первую ступеньку, которая предательски захрустела. На втором этаже было довольно уютно и прибрано. Стены были занавешены тяжелыми бордовыми гобеленами, по углам, явно в спешке расставлены кадки с какими-то разлапистыми цветками, напоминающими фикусы. На полу расстелена узкая ковровая дорожка. Напротив двери в каждую комнату торчала истуканом фигура рыцаря в латах, искусно выполненная в жести. Я заинтересованно потрогал забрало, которое громко лязгнуло, захлопнувшись само собой. Светка вздрогнула испуганно и выругалась на меня совсем не по-женски.

— Тут ваши спальни. Для вызова прислуги в каждом из номеров подключен телефон внутренней связи. Стоит только поднять трубку! — расхваливал шаровский замок Роман.

— И связь провели! — одобрительно покивала головой Янка.

— Не успели бы … — покачал головой Чухненко. — Связь тут была и раньше. С того момента, как Кенинги уехали заграницу, в начале двадцатых годов прошлого века замок отдали под тубдиспансер, просуществовавший тут до девяносто шестого года!

— Ой! — ойкнула Светка.

— Не бойтесь, тут все проверено и перепроверено многими специалистами. Здание и прилегающие окрестности абсолютно безопасны. Проведена полагающаяся в таких случаях дезинфекция.

— Уже хорошо… — я дернул ручку одной из спален. Заглянул внутрь.

На узком окошке висели легкомысленные занавески в красный горошек, широкая кровать под высоким балдахином, на которой при сильном желании можно было уместить человек пять, тумбочка, зеркало и стул. Все предельно аскетично и явно не гармонировало с окружающей обстановкой средневековья. Мебель по-моему вообще была из ИКЕИ.

— Уж как смогли все скомплектовать… — заметив мой недовольный взгляд, проговорил риелтор.

— Ничего страшного! — я захлопнул дверь обратно и повернулся к продавцу. — А где…

— Все сейчас покажем! Это санузел, — в конце коридора он распахнул неприметную узкую дверь. Внутри ничего особенного. Душевая кабинка, унитаз и раковина.

— К сожалению один. Так как времени было мало, а просьба Вячеслава Сергеевича поступила так неожиданно, — он нас боялся. Я взглянул на Чухненко, упрямо избегающего смотреть мне в глаза. Риелтор что-то знал, и это что-то его очень сильно пугало. Тем более странно, что он не рассказал о своих знаниях полиции сразу после первого убийства, а раз не сказал, то замешан, а раз замешан, то и знает, кто тут маньячит без продыху. Но, не будем торопить события, в конце концов надо еще поболтать в Шаровке с этим Михалычем — героем народных волнений и главарем охоты на ведьм.

— Тут библиотека. Книги разные… — Роман распахнул еще одну дверь. За ней оказались огромные, до самого потолка стеллажи с различными фолиантами от вида которых у ценителя хорошей литературы перехватило бы дух. — Часть из них сохранилась от Кенингов, часть пополнила коллекцию во времена лечебного учреждения…

— Круто! — прошептал я, восхищенно обводя глазами это необозримое богатство. Вот это мне явно пришлось по душе. Пыльные фолианты чернели потертыми корешками столь старых изданий. Что дух захватывало. Надо было бы посидеть тут недельку, другую, авось и накопал материальчик еще на одну книгу. Редактор меня конечно же не торопила, но уже несколько раз интересовалась моими достижениями на ниве литературного творчества. Мол, читатель уже начинает скучать и медленно, но верно переходит к другому издателю на более свежее и интересное.

— А где сам Леопольд Леопольдович? — неожиданно повернулась к риелтору Красовская, настолько резко, что тут испуганно шарахнулся в сторону. Он явно что-то знал! Отсюда и испуганный взгляд и бегающие глазки, нервы ни к черту…

— Барон в Лондоне. Всеми его делами заведую здесь я! — важно ответил Чухненко, собравшись с мыслями. Сказывалась хватка из девяностых, когда надо было выкручиваться из самых разных ситуаций и принимать решения почти мгновенно. — Документы показать? — съехидничал Роман, но Янку вывести из себя или подловить в разговоре можно было только лишь с помощью гранатомета. Она невозмутимо пожала плечами и отвернулась ко мне.

— Пора бы нам и прилечь… — закряхтела Света, присаживаясь на колченогую табуретку, неведом кем забытую в темном полумраке огромной библиотеки. Скорее всего здесь е использовали для того, чтобы доставать книги с самых высоких ярусов.

— Пошли, Светик! — подхватила ее под руки Красовская, не дав опуститься на пыльный стул. — Я провожу тебя до твоей комнаты…

Мишка поплелся за ними. Его это литературное богатство совсем не впечатлило. Нынешняя молодежь предпочитает запах пыльных страниц и типографской краски бездушным страницам Интернет-ресурсов. Я вообще был не уверен, что сын прочитал хоть одну из моих книг. Дверь за моими близкими тихо скрипнула. Мы остались с ушлым риелтором одни. Наступила тягучая необъяснимая тишина. Роман поглаживал толстыми пальцами корешки тяжеленых томов, прохаживаясь вдоль полок, а я, молча, наблюдал за нами, не отрывая глаз. На секунду зажмурился, отпуская на свободу свое внутренне зрение, позволяющее мне видеть призраков. Именно им оглядел Чухненко. Ничего особенного. Только в области сердца легкое, еле заметное черное пятнышко, там, где располагается душа, но в этом ничего страшного или подозрительного не было. Очень мало на свете людей с кристально чистой душой. Все мы грешим, все мы ведем себя порою неправильно, иногда по своей воле, иногда по воле обстоятельств. Но этот бегающий взгляд меня определенно смущал, и я решил спросить на прямую, не играя в психологические изыски от Эркюля Пуаро, благо я был не профессиональным сыщиком и мне было простительно.