Книга Свадьбы не будет - Анна и Сергей Литвиновы

– Это зачем?

– Чтобы кирпич на башку не упал, – хмыкнул Жека.

Анастасия снисходительно объяснила:

– Не только для этого. Видишь, в ней глазóк? Это камера вмонтирована. Будешь сама себе оператором. Ну, и мы тебя будем снимать – с плеча. Спереди и сзади. Не смей идти молча. Обязательно говори. Можно материться. Плакать. Ругаться. Только не молчать. Ни в коем случае не молчать! Понятно?

Их провели мимо котлована, груды арматурин, внушительной горы мешков с цементом, спрятанных под целлофановой пленкой.

– А где лабиринт-то? – азартно спросил Дима.

– Вот! – Жека триумфально показал на выстроенные в четыре этажа ряды поддонов с кирпичами.

– Не понял… – пробормотал журналист.

– В одном квадратном метре – двести с чем-то кирпичей. Площадь дома – больше двух тысяч. В общем, завезли до хрена, – произвел подсчет Жека. – На штуки мы не считали. Но в длину – почти двести метров, в ширину – сорок. Между рядами – дорожки. Узкие. Вот вам и лабиринт а-ля рус.

– Какой ужас! – Надя ошеломленно отступила.

И немедленно нарвалась – ведущая кинулась к ней:

– Вы боитесь?

– Я…

– Ничего она не боится! – пришел на помощь Полуянов. – А я так вообще все детство лазил по стройкам.

Поддоны, поставленные один на другой, тянулись насколько хватало глаз. Сгружены – как водится в России – небрежно. Не ровнехонько один над другим, а со сдвигом. Вторые снизу выглядели относительно устойчиво, но третьи-четвертые казались чрезвычайно шаткими.

– А если нас прибьет?! – истерически выкрикнула Надя.

– У вас есть каски. И страховка. Тоже практически «каско», – сострила ведущая. Задушевно обратилась к Наде: – Не расстраивайтесь. Если Полуянов погибнет, мы дадим вам дополнительное время, чтобы отыскать миллион.

– Дима… – Митрофанова не сводила глаз с высоченной, но такой беспечно-непрочной стены. – Я… я не пойду.

– Посмотрим, сможет ли любимый ее уговорить! – лучезарно улыбнулась ведущая и отошла.

А желчная Анастасия – уже не на камеру – выплюнула:

– Можешь не ходить. Сразу вылетаешь из шоу плюс штраф за срыв съемочного дня. Как раз миллион. У тебя есть?

– Проходы очень узкие. Можно застрять.

– Да ладно. Не такая ты толстая, – фамильярно отозвалась шеф-редактор. – Мы, пока прятали сундук, прошли абсолютно спокойно. – И заорала: – Туча идет! Снимаем! Митрофанова, ныряй сюда! – показала ей на узкий лаз в левом крыле. – Полуянов, ты пойдешь с другой стороны! Таймер! Начали!

И Надя, словно в пучину, кинулась куда ей сказали. Одно утешало: сначала в лабиринт вошел оператор. Если что, кирпичи на него первого свалятся.

– Не молчи! – зашипел наушник голосом Анастасии.

– Итак, я вступаю на поиски сокровищ! – как могла беспечно произнесла девушка. – Дима, ты слышишь меня?

– Да, Надюха! – Голос приглушенный, словно придушенный. – Сундук должен быть наверху. Влезай на нижний поддон и заглядывай с него на третий!

Она немедленно выполнила указание. Но пока обследовала первые (явно пустые) тайники, оператор исчез. Митрофанова оказалась одна. Со всех сторон ее обступали кирпичи. Красные. Дорожка между поддонами становилась все более узкой, теперь ей приходилось протискиваться боком. Ветер усилился. Солнце окончательно скрылось в тучах. Над головой раздался зловещий скрип. Надя задрала голову. Самый верхний, четвертый поддон медленно, но неуклонно сползал. Прямо на нее. Она взвизгнула и бросилась вперед. Сзади раздался грохот упавших кирпичей. Надя – чуть не впервые в жизни – выразилась непечатно.

– Надюха! – Голос Димы едва различим. – Ищи сундук!

– Тут поддон грохнулся! – взорвалась она.

– Да ладно! Пара кирпичей. Это специально для антуража. Все под контролем. Ищи!

Впереди сорвались еще два кроваво-красных бруска, разбились прямо под ее ногами.

– Плевать на сундук! Я боюсь!

Ветер завывал все сильнее. Бог знает, специально ли телевизионщики подлаживались под прогноз или погода, наоборот, спутала их планы.

Теперь не просто отдельные кирпичи – вся конструкция пришла в движение. Стены дрожали, верхние поддоны опасно шатались.

– Митрофанова. Полуянов. Встали. Не двигаемся. Пережидаем, – прозвучал в наушнике голос Анастасии.

Шеф-редактор впервые звучала не саркастически.

Небо заволокло тучей. Ветер взвыл еще яростнее. Поддоны с кирпичами, словно живые, покачивались, скрипели, бормотали.

– Полуянов! – гаркнула Анастасия. – Куда ты прешь?!

– Ищу сундук, – беззаботно отозвался Дима.

– Стоять, я сказала тебе!

Надя затравленно огляделась. Лабиринт пока еще держался. Но ветер усиливался с каждой секундой. Кирпичи, казалось, насмешливо улыбались, смыкаясь вокруг нее. И даже если прямо сейчас броситься к выходу – она не успеет!

И вдруг в наушнике раздался счастливый голос:

– Вижу сундук!

– Полуянов! Не двигайся! – взмолилась шеф-редактор.

А дальше послышался страшный треск. Грохот. Взрыв.

Надя затравленным кроликом обернулась: целый огромный поддон сдвинулся с места… поехал… рассыпался в осколки – в полушаге от нее! Но где-то в глубине конструкции грохотало еще ужаснее.

– Надька! – услышала она Димин голос. – Черт! Меня завалило! Не могу! Дышать нечем! Помоги!

Любимый, судя по всему, находился в нескольких шагах – но в глубине лабиринта.

А кирпичи теперь летели со всех сторон.

Перед Надей было два пути. Один – в гущу этого ада. К Диме. Вытаскивать его. Спасать.

И второй – на воздух. На свободу. Серая полоска воли виднелась совсем рядом.

Она – в приступе животного страха – не колебалась ни секунды.

Антилопьим скачком выскочила наружу.

И попала прямиком на оператора.

– Полуянов! Мы идем к тебе! Держись! – воскликнула Анастасия.

Ветер, словно по заказу, стих. Редакторская группа, водитель, ассистенты, линейные продюсеры, Жека – все бросились в глубь лабиринта.

А Надя опустилась на жухлую траву и зарыдала. И когда спустя минут десять на волю вывели красного от кирпичной пыли Полуянова, к любимому даже не подошла. Ей было очень стыдно.

Еще и Анастасия подошла, добила презрительным:

– Эх, ты. Жена декабриста.

* * *

На весь следующий день деревня опустела. Телевизионщики не вылезали из штабной избы и ПТС – спешно монтировали очередной выпуск. Герои прятались по домам. В узком кругу переваривали свои победы и поражения.