Книга Иисус. Жизнеописание Христа. От исторической реальности к священной тайне - Жан-Кристиан Птифис

Таким образом, христианство стало чем-то вроде родовой религии. Похожая ситуация сложится позднее в одном из направлений ислама, шиизме, которое сформируется вокруг потомков Али и Фатимы (зятя и дочери Мухаммеда). Потом христианами назвали себя и иудеохристиане, и ессеи, и назореи. От этого общего движения христиан отколется ветвь, продолжающая именовать себя назореями. Иудеи, не принимая в расчет различий, всех христиан называли «ноцрим» (а арабы — «нассара»). Самого Павла, апостола народов, передадут в руки римского прокуратора как «главу секты назореев», которым Павел, разумеется, не был.

По правде говоря, эти потомки Иессея ставили в затруднительное положение немало людей. После захвата Иерусалима в 70 г. Веспасиан приказал их разыскать. Для чего был отдан этот приказ? Чтобы уничтожить угрозу, которую, по его мнению, этот царский род представлял для императорской власти? Какими бы ни были побуждения Веспасиана, его сын Домициан определенно желал уничтожить назореев. Двух внуков Иуды, брата Иисуса, выдали и привели к тирану. Тот принялся расспрашивать их о материальном положении. Эти бедняги, жившие, вероятно, в окрестностях Назарета, были простыми земледельцами. Они признались, что каждый из них владеет лишь сорока пятью сотнями денариев, основная часть которых вложена в участок земли площадью 39 плетров, «с которой они вносят подати и живут, обрабатывая ее своими руками». Они показали свои мозолистые руки, свидетельство их непрестанного труда. Император счел их глупцами и с презрением отпустил на свободу.

Крещение Иисуса

Итак, Иисус приходит на берега Иордана. Если верить Евангелию от Матфея, Иоанн Креститель пытается отговорить Иисуса от крещения. Он восклицает: «Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?» На это Иисус отвечает: «Оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду». Некоторые толкователи считают этот рассказ литературной вставкой. Быть может, он призван смягчить то смущение, которое позже мог вызвать в Церкви этот странный обмен ролями: разве мог безгрешный Иисус вести себя так же, как иудеи, сходившиеся к Иоанну? Такое истолкование возможно, но в нем нет никакой необходимости. Объяснение Матфея вполне правдоподобно. Крещение символизирует исполнение. Оно — единение Иисуса с кающимся Израилем, который живет в ожидании возрождения, предсказанного пророками. Иисус глубоко верит, что совершаемое Иоанном крещение водой — обряд, учрежденный Богом (так он будет утверждать в споре с иерусалимскими священниками). Крещение — это часть медленного обучения, которым руководит Иегова. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Иисус почувствовал необходимость подчиниться этому обряду, дабы «исполнить всякую правду».

Не будем при этом доверяться ложному ощущению. Хотя Иоанново крещение можно рассматривать как таинство, грехи оно не смывает. Сын Захарии вовсе не считает себя вправе совершать такой акт прощения. Его обряд, как говорит Марк, был «крещением обращения [или покаяния] ради прощения [в будущем] грехов». Иными словами, это твердое обещание, что очищение от грехов случится позднее, это пропуск в новую жизнь, где ожидают прихода того, кто будет крестить Святым Духом. В Деяниях апостолов Павел говорит лишь о «крещении покаяния». Сходным образом пишет об этом Иосиф Флавий: «Они будут прибегать к этому средству не для искупления различных грехов, но для освящения своего тела, тем более что души их заранее уже успеют очиститься».

Однако на самом деле произошло что-то, что трудно описать. Было ли это чудо? Видение? Мистическое или экстатическое событие? «Отверзлись небеса», — пишет Матфей. «Небеса разверзлись», — так говорит Марк. Это классические библейские образы. Они напоминают, к примеру, эпизод призвания пророка Иезекииля: «Когда я находился среди переселенцев при реке Ховаре, отверзлись небеса, и я видел видения Божии… и была там рука Господня». Дух Святой является в облике голубя и сходит на Иисуса (так у Матфея, Луки и Марка). Затем глас раздается с Небес: «Ты Сын Мой возлюбленный» (по Евангелию от Марка). У Матфея: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение». Так было дано Откровение, Эпифания — Богоявление. По Евангелиям от Матфея и Марка этот голос обращается к одному Иисусу, тогда как у Луки похоже, что он слышен всем.

Некоторые тексты говорят о странном свете или огне, который пронесся вдоль Иордана. Так, в Верчелльском (IV в.) и Сен-Жерменском (VTI в.) кодексах к общеизвестному тексту Евангелия от Матфея добавлена следующая фраза: «Когда Он принял крещение, ярчайшее сияние поднялось над водой, вызвав страх у всех собравшихся». Об этом явлении упоминает и Евангелие эбонитов: «И тотчас великий свет осветил все вокруг». О нем же говорит Иустин Мученик в «Диалоге с Трифоном»: «И когда Иисус пришел к реке Иордан, где Иоанн крестил, и сошел в воду, то огонь возгорелся в Иордане; а когда Он вышел из воды, то Дух Святой, как голубь, слетел на Него, — как написали апостолы этого самого Христа нашего».

Автор 4-го Евангелия не видел самого крещения (о котором и не рассказывает). Но он был на берегу Иордана «на другой день». Это изящный ход, позволяющий ему упростить и сделать более обобщенным рассказ о ходе событий. Иоанн, опираясь на собственные воспоминания юности, рассказывает, что на следующий после крещения день Иисус вновь пришел к Иоанну Крестителю. Тогда аскет указал на него своим ученикам: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира. Сей есть, о Котором я сказал: за мною идет Муж, Который стал впереди меня, потому что Он был прежде меня. Я не знал Его; но для того пришел крестить в воде, чтобы Он явлен был Израилю».

«Агнец Божий». Этот образ, вероятно, не отсылает в данном случае к пасхальной жертве, то есть к крестной смерти Иисуса, который должен принести себя в жертву во искупление грехов, подобно невинному агнцу. Речь идет об агнце победоносном, о торжествующем Мессии из апокалиптической литературы. Иоанну Крестителю, который был родом из священников, этот образ был хорошо знаком по Книге Еноха и Заветам двенадцати патриархов. В Апокалипсисе Баруха говорится, что этот агнец явится восстановить справедливость, покарать дурных людей и уничтожить в конце времен господство зла и греха. После этого все люди станут святыми: такое райское видение рисует еврейская традиция.

Некоторые толкователи Священного Писания пытались разрешить противоречие между фразой из Евангелия от Иоанна (где Иоанн Креститель говорит об Иисусе: «Я не знал Его») и свидетельством Луки о родстве Крестителя и Иисуса. Лука упоминает об этом в трогательном эпизоде «посещения» из рассказа о Благовещении (беременная Христом Мария приходит в гости к своей родственнице Елизавете, которая тоже беременна). Если признать Иисуса и Иоанна родственниками, можно ли представить, что они не были прежде знакомы? Однако значение цитаты из Иоанна, скорее всего, иное. По сути, Креститель хочет сказать: «Я знал Иисуса лишь поверхностно; я не подозревал о его величии; я не догадывался, что тот, Кто грядет, — и есть он».

Иоанн Креститель добавляет к своему свидетельству: «Я видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем». Это нисколько не удивляет Иоанна, ведь если верить его собственным словам, он заранее был предупрежден через Божественное откровение: «На Кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым». Потому Иоанн заключает: «Сей есть Сын Божий». Это выражение можно понять в том смысле, в котором оно широко применяется в Ветхом Завете. Например, в древних Израильском и Иудейском царствах царей считали «Сынами Божьими». Но евангелист Иоанна, конечно, отсылал своего читателя к представлению о «Единородном Сыне Божьем». Для Иоанна Крестителя впечатляющее зрелище, свидетелем которого он был, — это исполнение пророчества Исаии: «И почиет на нем Дух Господень». Иисус — царь Израиля, Мессия в полном смысле этого слова, так как он получил помазание от Духа Святого.