Книга Иван Васильевич. Профессия – царь! - Михаил Ланцов

Ну и, наконец, с третьей стороны, Русь нуждалась в новых пахотных землях. Внутренние возможности для экстенсивной колонизации были практически исчерпаны и требовалось банальное «завоевание жизненного пространства». А в Среднем Поволжье доброй и угожей земли хватало. Да и река — тоже недурная кормилица. Рыбы там было прорва. А там ведь еще и Кама вырисовывалась с ее весьма любопытными перспектива. В общем — было где развернуться.

Вот и выходило, что, по большому счету у Ивана Васильевича и выбора-то особенного не было. А, помня заветы Макиавелли затягивать и откладывать войну к пущей выгоде своего противника он не желал.

Глава 3

1547 год — 12 мая, Еленаполис

Хан Сафа Герай выехал на берег Волги с напряжением вгляделся туда, где у большого холма в устье реки Свияги остановилось множество кораблей и лодок кафиров.

— Ждут подхода войска, идущего по берегу? — Поинтересовался он у своего верного друга и союзника Кул Шарифа. Вопрос был больше риторическим. Со времен Ивана III походов из Москвы на Казань было много, и они все характеризовались наличием нескольких походных колон, подходящих к Казани по частям. И надо сказать, что это обстоятельство защищало город лучше крепких стен, а все вокруг уже так привыкли к бардаку у русичей, что иного и не мыслили.

— Не думаю, — покачал головой имам.

— Тогда зачем они пришли? — Спросил, немало удивившись, хан.

— По наши головы.

— Вот такой горсткой? Ты думаешь они смогут ими взять Казань?

— Ими — нет. А тем войском для опоры которого строится эта крепость — да.

— Крепость? — Удивился Сафа Герай и начал щуриться, приглядываясь.

От кромки левого берега Волги до холма у Свияги было несколько километров, из-за чего толком разглядеть дела кафиров было сложно. Впрочем, после нескольких минут напряжения сил хан согласился с имамом. Сам ничего толком не разглядел — глаза уже не те, но если его духовный лидер видит строительство крепости, то пусть так и будет.

— Нет, ну наглецы!

— И очень быстро работают, — спокойно добавил Кул Шариф. — Месяца не пройдет как закончат стену…

— Ты считаешь, что эта крепостишка на холме станет большой проблемой, — усмехнулся хан.

— А ты полагаешь, что нет?

— Наступит зима и мы заглянем в гости. Нам там крепость пригодится. Это ведь вон как ладно задумали. По зиме возьмем их острожек и станем через него Волгу держать крепче прежнего.

— И давно наши воины брали крепости?

— Крепости? Острожек же…

— А ты не помнишь того холма? — Удивился Кул Шариф.

— Холм помню, но вижу очень плохо. Больно далеко, — нехотя признался хан.

— Они весь холм занимают. Там острожек выйдет побольше крепости самой Казанской.

— Не может быть! — Ахнул хан. — Хотя нам же лучше. Они до зимы не смогут закончить стены.

— Я же говорю — месяц и закончат. Может два.

— Но как?!

— Твои глаза уже слабы, но я вижу больше. Когда нам донесли о прибытии кафиров к острову? Сколько дней прошло? А там уже с десяток клетей собрано. Не знаю, пересыпаны ли они землей или нет, но стоят. А внизу, у холма разгрузка со стругов идет. Видишь сколько их? А вон там — видишь плоты? Целая прорва плотов! Кажется, что там целый лес порубленный и оструганный к берегу прибило. Или ты думаешь, они там случайно оказались, принесенные рекой по половодью? Кафиры заготовили все для крепости и спустили по реке…. Месяц, может быть два, и стены замкнутся, сделав ее неприступной.

— А орудия нам на что? — Повел бровью хан. — Уж от Казани до Свияги мы их по зиме как-нибудь доставим.

— И много ты настреляешь тюфяками? Стены дробом каменным ломать собрался?

Так и беседовали. А с другой стороны реки за ними наблюдали самым пристальным образом. Ведь в этом рискованном деле требовалась трепетная бдительность и обостренная внимательность…

Алексей Данилович Басманов, командующий боевым охранением крепостного строительства Еленаполиса давно заметил татар на левом берегу Волги. Сначала несколько всадников, помелькавших, да сгинувших с глаз долой. А потом и целую делегацию.

Басманов был человеком контрастов. С одной стороны, отчаянно храбрый и решительный. С другой — грубый, склонный к насилию, алкоголю и балагурству разного толка. На высокие посты такого не поставишь без тяжких и далеко идущих последствий. Но на роль командира отряда на самом переднем крае боевых действий Алексей Данилович подходил идеально. Там он находился в своей стихии.

Так вот.

Заприметив «крупную делегацию», Алексей Данилович сделал то, что должен был. А именно поднял по тревоге вверенный ему личный состав и вывел свои пять боевых стругов на реку. Не сложно было догадаться о том, что, заприметив противника, казанцы попытаются вмешаться в строительные работы.

Боя как такового не было.

Да собственно никто не пытался, не щадя живота своего, прорваться и победить. Казанцы проводили разведку боем, прощупывая гостей. А Басманов огрызался максимально жестко, по-взрослому, дабы, не дай Бог, супостат не подумал о том, что противник слаб и его можно раздавить.

Большие боевые струги вышли кильватером и, не подпуская противника, открыли беглый огонь из трехфунтовых пушек. Их каждый «вымпел» нес по восемь штук, концентрируя при необходимости с нужного борта. Так что сорок таких пушечек и встретили казанскую москитную флотилию. Сначала ядрами, а потом и несколько раз тяжелой кованной картечью, да и с гаковниц с пищалями.

Причесали. Несколько скорлупок удалось утопить. Да и много ли надо большой лодке? Ну и разошлись. Боевые струги спустились своей колонной ниже по течению и пока разворачивались, казанцы отступили. Само собой, сняв выживших с передовых лодок, превращенных картечью и пулями в локальный филиал живодерни.

Кул Шарифа, что наблюдал за сражением с берега, удивило частота пушечных выстрелов. Он то рассчитывал на один-два залпа. Ну, может быть, три. Все-таки водоплавающие лоханки не лошади, скорости скромные. А тут такая удивительная скорострельность! Каждые тридцать ударов сердца большие струги русичей окутывались пороховыми дымами. Среди же корабликов и лодок казанцев вставали лихо султаны воды от ядер, либо множественные картечные всплески. Да щепки летели во все стороны. Да люди гибли многие. Унитарно-картузное заряжание для столь легких орудий сделало свое грязное дело. До смешного. Их заряжали также быстро, как и ручные пищали.

Наблюдатели не знали о том, что шведские канониры времен Густава II Адольфа всего век спустя благодаря унитарно-картузным выстрела и высокой выучке умудрялись давать по четыре-пять, а иногда и по шесть выстрелов в минуту. И что тот уровень, который показывали артиллеристы Басманова были еще очень и очень скромным показателем. Могло быть много хуже.