Книга Мантикора и Дракон. Вернуться и вернуть. Эпизод 1 - Анна Кувайкова

Конечно, это было не так. Только кому от этого легче? Он всё равно продолжал ждать, раз за разом разочаровываясь в своём ожидании. Чувство надежды становилось кислотой, разъедающей изнутри, а знакомые пальцы так и не тронули его за плечо. Но Хаос ждал… прекрасно зная, что этого не будет. Больше – нет. Его дитя сгорело, в последний раз и навсегда.

Тихие шаги почти заглушил тягучий песок. Чужое присутствие мужчина отметил лишь краем сознания, даже не повернув голову в сторону незваного визитёра. А гость устало вздохнул и уселся рядом с ним, пристроив на коленях потёртую сумку. Светлые волосы, собранные в простую косу, он перебросил через плечо.

– Здравствуй, дядюшка, – прошелестел Хаос, уставившись на горизонт и вновь пересыпая песок из ладони в ладонь.

– Здравствуй, – отозвался Авалон.

Смерив сгорбившуюся фигуру племянника оценивающим взглядом, он спустил сумку с колен, поставив на них локти, сложил руки домиком и пристроил подбородок на скрещенные пальцы.

Хаос не сразу обратил внимание, что единственный родственник, которого он терпел, изменился. Нет, это не было чем-то глобальным, но тому, кто слишком хорошо знал, кто такой Авалон и с чем его едят, не составило труда понять, в чём дело.

– Значит, ты отдал трактат, – тихо хмыкнул Хаос.

– Мне он не нужен, а им… – Авалон сделал паузу, наблюдая за бушующей вокруг бурей, – им он ещё пригодится.

– И город отпустил с жителями…

– Они не виноваты в моём эгоизме. – Древний на мгновение прикрыл глаза, словно прислушиваясь к чему-то, и улыбнулся: – Это забавно… но я только сейчас понял, как глупо пытаться насильно привязать к себе. Нет, это был их осознанный выбор, не спорю. Но он не принёс счастья. Ни им, ни мне.

Хаос на это ничего не сказал, продолжая смотреть вдаль. Сгорбившись, он старательно давил кипевшую в глубине души зависть. Едкую, разъедающую и бессильную.

– Её нет, – наконец выдавил он, закрыв ладонями лицо. – Её просто больше нет…

– Знаю, – вздохнул Авалон, качнув головой.

О конфликте сестры и брата знали все. О том, какую цену пришлось платить упрямому нелюдю, – единицы. О том, стоит ли оно того…

Стихий хмыкнул. Если Ёфи надеялась, что он простит и забудет, то ошиблась. Чем-чем, а всепрощением Хаос не страдал. Никогда.

– Почему? – Вопрос прозвучал по-детски наивно, сорвавшись с языка до того, как мужчина успел его прикусить. И, сглотнув, он всё же добавил: – Почему – она?

– Это был её выбор, Хаос. – В голосе родственника горькой нотой звучало сочувствие.

Он осторожно коснулся напряжённого плеча племянника, пытаясь поддержать его, но тот дёрнулся, скидывая ладонь.

– Она могла меня позвать. – Тонкая молния прочертила светлое небо, ударив в песок. Он оплавился, превращаясь в искрившееся на солнце стекло. Хаос на это не обратил никакого внимания, уставившись на сцепленные в замок пальцы. – Она просто могла позвать меня и…

– И что, Хаос? – Авалон был всё так же спокоен. Он улыбался, печально и понимающе. Но больше попыток прикоснуться к племяннику не предпринимал. В отличие от большинства он прекрасно представлял, какие могут быть последствия. – Что это изменило бы? Ты не всесилен, племянник, увы.

– Я…

– Хватит, Хаос. – Тихо вздохнув, Авалон опёрся о его плечо и поднялся. Отряхнув песок, он проговорил с нажимом: – Отпусти её. И пожалуйста, вспомни наконец, что у тебя есть о ком, кроме неё, заботиться. Так будет лучше. Для всех.

– Для всех… – чуть помедлив, повторил мужчина, сжимая пальцы так, что побелели костяшки. – Для всех… Для всех? А для меня?! Нет, Авалон, я не хочу… Не хочу и не могу!

– У тебя нет выбора. – Древний покачал головой, взъерошив тёмные волосы на макушке племянника. – Смирись, Хаос. Смирись и живи дальше. – И, не обращая внимания на тяжёлый, пронизанный ненавистью взгляд, жёгший его спину, мужчина неторопливо ушёл. Не обращая внимания на продолжавшую бушевать бурю. Оставив Хаоса один на один с холодной пустотой в душе и непониманием, что делать дальше, как жить.

Опустив голову, нелюдь закрыл глаза, спрятав лицо в ладонях. Он сам себе напоминал заправского мазохиста, всё время цепляющего тонкие нити связи, соединявшего стихия и его семью. Разноцветные, вибрирующие, поющие каждая свою, уникальную ноту.

Вот тёмно-алая. Она тёплая, живая, так и льнёт к рукам, опутывая с ног до головы и согревая. Она тянулась к Сэмире, отражая всё то, что происходило в душе его дочери. Та по-прежнему улыбалась и смеялась, казалась беззаботной и прежней. Но Хаос точно знал, видел, как чёрные пятна боли разъедали её изнутри.

Рядом тускло светила белёсая нить, колючая, как ёжик, похожая на шаровую молнию. С Астой не было легко. Ни тогда, ни сейчас. Теперь же она и вовсе доводила своими выходками окружающих до безумия. И мало кто мог разглядеть за всем этим отчаянную попытку спрятаться от собственных чувств и эмоций.

Неосознанно он потянулся к этим нитям, коснувшись их мысленно, и криво улыбнулся в ответ на тихий перезвон, отдающий нежностью и заботой. И обратил внимание на другую нить, нежно-фиолетового цвета. Она связывала одного из первых Древних с ещё одним человеком. Ну… или почти человеком. Ниилу он нашёл случайно. Наверное, сама матушка озаботилась, раз обычная прогулка по закоулкам Аранеллы привела стихия в заснеженный лес и буквально ткнула носом в маленького ребёнка. Правда, что бы там Судьба ни задумывала, Хаос явно обломал ей все планы. И с гордостью называл мелкого, вредного демонёнка своей дочерью. Глупым детёнышем, который во всём винил лишь себя. Запершись в оружейной мастерской, она ушла с головой в работу и не желала контактировать с окружающим миром. Она думала, что так ей будет проще пережить потерю.

Ещё одной, тёмной полоской тянулась чернильно-чёрная нить. Коснувшись её, Хаос рвано выдохнул, ощущая тепло и поддержку. Они ослабляли бушующую в душе ярость, сглаживали острые углы ненависти и напряжения. И связывали крепкими узами с Авитмиль. Покровительница двуипостасных пришла в этот мир неизвестно откуда и непонятно зачем. Но Хаос не жалел об этой встрече. Она оставалась рядом, не пытаясь вмешаться или остановить разбушевавшегося стихия. За это Хаос ценил её ещё больше. И любил так, как мог, – сильно и безудержно. Хотя куда уж сильнее?

Сердце кольнуло острой иглой печали и щемящей тоски. Чужой, не принадлежавшей мужчине. Стихий на это только украдкой вздохнул, невесомо коснувшись нити из чистого золота. Она была самой тонкой, слабой и едва ощутимо вибрировала от напряжения. Один маленький дракончик цеплялся за то, что всегда было неизменным в его жизни, за невыносимого и вечно ленивого деда. И тянулся к нему, наплевав на все расстояния и запреты.

Печальная улыбка, полная нежности, скользнула по лицу мужчины. Почти мгновенно сменившись настороженностью и удивлением. Хаос нахмурился, резко вскинувшись, и распахнул глаза, уставившись вдаль. Недоумённо моргнув, он снова потянулся к нити, связавшей его и сына Кораны. Затем ещё и ещё. Он трогал, дёргал её. И, не веря, смотрел, как нить множится и двоится. Как она тянется куда-то, обрастая новыми тонкими связями. И заканчивается в одной ей ведомой точке… Зато какой!