Книга Пошатнувшийся трон. Правда о покушениях на Александра III - Виталий Раул

Лукашевич ничего не рассказал об отъезде за границу студента Говорухина, приятеля Ульянова, который так и не был принят Шевыревым в группу. Говорухина использовали на подсобных поручениях, и его такая роль не просто не удовлетворяла, но бесила. Когда Ульянов объявил своему приятелю, что Шевырев принял его в узкий состав своей группы, то Говорухин быстро сообразил, что он лишний в деле и ему пора уносить ноги.

Денег на отъезд Говорухина Шевырев не дал, и Ульянову, чтобы помочь приятелю, пришлось напрягаться самому, для чего он заложил свою золотую медаль, полученную в университете за конкурсную работу по биологии. Коллизия с Говорухиным имела свое продолжение уже при советской власти. Говорухин уехал из Петербурга в Вильно 20 февраля 1887 года. По рекомендации Лукашевича ему в Вильно оформили фальшивый паспорт и отправили в Швейцарию. Точно так же поступили со студентом Рудевичем, однокашником Андреюшкина, который вдруг заявил о выходе из дела. В этом случае Шевырев профинансировал отъезд Рудевича за границу по тому же каналу, через Вильно. Перед операцией Шевырев аккуратно зачистил концы и передал командование Ульянову. Характерно, что в своем дальнейшем рассказе Лукашевич продолжил изображать свою руководящую роль. Сговорившись с Ульяновым, они провели 21 февраля окончательную сборку бомб на его квартире. За готовыми бомбами к Ульянову зашли сигнальщики Канчер и Волохов, заодно и зачистившие квартиру от каких-либо улик. Лукашевич потом очень сожалел, что сигнальщики застали его на квартире Ульянова за сборкой бомб. Тем не менее работа была завершена:

«Бомбы были розданы метальщикам, и Осипанов стал торопиться приведением в исполнение задуманного плана, так как было известно, что Александр III собирается уехать на юг».

Лукашевич подробно рассказал о распределении оставшихся неиспользованными материалов по безопасным местам хранения, имея в виду продолжение дальнейшей деятельности. Кроме прочего Лукашевич упомянул о прощальной вечеринке, устроенной учредителями фирмы:

«Ввиду того, что многим из нашей компании приходилось погибнуть в ближайшем будущем, Ульянов задумал устроить небольшую, так сказать, прощальную вечеринку, чтобы, с одной стороны, дать возможность повидаться разным лицам меж собой, и — с другой — несколько усилить средства нашей группы. Само собой, понятно, что билеты на нее раздавались только вполне надежным лицам. Между прочим, на ней были Ульянов, я, Андреюшкин, Генералов, Шмидова, которая помогала устроить ее. Она сошла вполне благополучно».

В конце своего рассказа Лукашевич упомянул последнее совещание, которое Ульянов провел с боевой группой, не называя его точной даты:

«В 20-х числах февраля Ульянов устроил общее собрание членов первой боевой группы на квартире Канчера. Тут он им еще раз подробно объяснил устройство метательных снарядов и их действие. Затем он читал им программу Террористической фракции и имел продолжительное собеседование по разным политическим вопросам с Осипановым. Вместе с тем сигнальщики и метальщики лучше перезнакомились меж собой, и с этого времени Осипанов взялся руководить деятельностью первой боевой группы». В целом рассказ Лукашевича представляется вполне достоверным, за исключением некоторых неточностей, что подтверждается материалами дознания по делу. Действительно, Ульянов провел последнее совещание с боевой группой 25 февраля 1887 года и этим подтвердил свой статус руководителя. Лукашевич на совещании отсутствовал. Причина провала боевой группы и ее арест утром 1 марта на улицах Петербурга хорошо известны: метальщик Андреюшкин вел частную переписку со своим приятелем в Харькове, которая была перлюстрирована полицией. В результате за Андреюшкиным и его товарищами было установлено наружное наблюдение, которое и дало повод для их ареста.

Как ни странно, достоверный в общих чертах рассказ о событии 1 марта 1887 года одного из ключевых участников — Лукашевича — не стал основой для советских историков, работавших над этой темой. Тон во всем деле задавала сестра Александра Ульянова — Анна Ульянова-Елизарова, в то время слушательница Бестужевских курсов в Петербурге. Анна тоже была арестована по делу брата, но так как не принимала участия в его делах и мало что знала, была административно выслана и почти не пострадала. В двадцатые годы нового, XX века, когда в России утвердилась советская власть, а правительство возглавил родной брат Александра Ульянова — Владимир (Ленин), Анна Ульянова-Елизарова взяла в свои руки дело освящения памяти погибшего на виселице брата. Основой сборника материалов, посвященных памяти Александра Ульянова, стала статья «А. И. Ульянов и П. Я. Шевырев по воспоминаниям Говорухина», с предисловием Анны Ульяновой-Елизаровой в журнале «Пролетарская революция» в 1925 году. В своем предисловии Анна Ильинична сообщила любопытные данные о происхождении воспоминаний Говорухина:

«Предлагаемые страницы представляют довольно подробные выписки из реферата О. М. Говорухина, написанного им по просьбе старых эмигрантов, — кажется, даже лично Веры Ивановны Засулич, — приблизительно через год по приезде его в Швейцарию. Я получила этот реферат от Веры Ивановны летом 1897 года, когда приехала первый раз за границу. Помнится с ее слов, что Говорухин читал этот реферат зимой 1887–88 гг., а потом оставил его как материал. К сожалению, мне не удалось тогда переписать весь реферат целиком. Я выписала только все, касающееся брата Александра Ильича, а также Шевырева — двух членов организации, которые вместе с самим Говорухиным составляли инициативную тройку заговора. Ввиду того, что сам реферат пока еще не разыскан… а также и того, что все, касающееся Александра Ильича, выписано мною полностью и представляет самую полную и живую характеристику брата и дела 1-го марта 1887 г., я сочла правильным включить эти выписки в сборник воспоминаний о нем.

Кроме того что Говорухин был одним из инициаторов дела 1-го марта 1887 г., сильно побуждавшим, как видно из реферата, к вступлению на путь терроризма и Александра Ильича, — реферат его был написан зимой 1887–88 гг., т. е. по свежей памяти. Это одно уже придает ему выдающееся значение для правильной оценки как всего дела 1-го марта 1887 г., так и личности Александра Ильича» [27].

После такого объяснения рассказ Лукашевича был фактически дезавуирован, без объяснения причин. Почему Анна Ильинична предпочла реферат сбежавшего от ареста Говорухина рассказу участника событий Лукашевича, прошедшего суд, ожидание смерти и многолетнее заключение в Шлиссельбурге, — большой вопрос. Вряд ли панегирик, спетый Говорухиным в адрес студента Александра Ульянова, сыграл решающую роль. Об Ульянове-студенте и без этого имелись восторженные отзывы весьма уважаемых людей. Первой и очевидной причиной явилось то обстоятельство, что действительный руководитель дела 1 марта 1887 г., Петр Шевырев, по версии Говорухина вовсе не являлся таковым, а всего лишь инициатором. Все дело вел и довел до конца именно Александр Ульянов. Это главное утверждение Ульянову-Елизарову устраивало прежде всего. Более того, судьба самого Говорухина резко изменилась: в 1925 году он из Болгарии, где жил под чужой фамилией, перебрался в Москву.

Здесь он был пристроен референтом в ВСНХ, не без помощи сестры Ленина. Потом, уже в 1938 году, он исчез или, скорее всего, был ликвидирован. Независимо от естественных пристрастий сестры Александра Ульянова, Говорухин сообщил два неизвестных факта, связанных с событием 1 марта 1887 года. Во-первых, память Говорухина сохранила факт знакомства лично Шевырева с «представителем ИК», партии «Народная воля»: