Книга Короли океана - Гюстав Эмар

Шлюпка, в которую высадили наших искателей приключений, была крепкая – новенькая, легкая, юркая и достаточно вместительная. Управлять ею оказалось проще простого, благо она была оснащена как тартана, что обеспечивало ей хороший ход и вместе с тем завидную остойчивость на большой волне в штормовую погоду; словом, все это имело не последнее значение для двух наших героев, оказавшихся волею суеверных испанцев в отчаянном положении.

Первым делом братья поставили рангоут, привелись по ветру и подняли парус; потом, когда парус набух и шлюпка понеслась вперед, братья переместились на корму и, принявшись за сухари, продолжили разговор, так некстати прерванный появлением их мертвого сообщника, которое привело к тому, что их обоих изгнали с «Сан-Хуана де Диос».

– Да простит меня Бог! – сказал Онцилла. – Кажется, Небу было угодно нарушить все наши планы и сделать нас безропотными жертвами самых заурядных событий! Наше положение ничуть не улучшилось, а, напротив, стало хуже, чем было.

– Я не разделяю твоего мнения, – возразил Кеклик. – Не вижу, с чего бы вдруг наше положение стало хуже. Если позволишь откровенно поделиться своим мнением, я бы даже сказал, сейчас оно лучше, чем когда бы то ни было.

– Неужели потому, что мы убедились в трагической смерти того пройдохи и теперь нам нечего бояться, что он нас выдаст?

– Если бы только это, Онцилла, уже было бы кое-что. Да только я гляжу дальше. Думаю, тот мертвец, что плясал в кильватере пироги, как черт на веревочке, сослужил нам добрую службу. И вот почему. Признаться, я не был уверен, что нам удалось бы беспрепятственно сойти на французский берег Санто-Доминго. Флибустьеры – народ горячий и, главное, зоркий и хитрый, как обезьяны. У нас было девяносто шансов из ста, что пирогу захватили бы на подходе к Пор-Марго или Леогане. И тогда пиши пропало: суд был бы скор – нас бы вздернули без права на помилование заодно с испанцами.

– А что теперь? – ухмыльнувшись, бросил Онцилла.

– Теперь все обернулось по-другому. Если мы попадем в руки к испанцам, то предъявим им верительную грамоту от губернатора Кубы. Если же, напротив, что вероятнее всего, нам случится наткнуться на какое-нибудь флибустьерское судно, то мы – французские пираты, и будем круглыми дураками, коли не отведем им глаза и не докажем, что мы с ними одним миром мазаны.

– Все это замечательно и лихо закручено, да только сейчас мы в открытом море, в жалкой скорлупке и если и сможем куда добраться, так лишь до Санто-Доминго, а туда еще плыть и плыть. Ну а случись буря или ураган или ветер переменится, считай, нам крышка – так посреди Атлантики и сгинем от голода и жажды или потонем.

– О, ежели ты ставишь вопрос таким образом, ясное дело, твоя правда. Но у каждой медали есть обратная сторона. И по мне, так негоже опускать руки. Вместо того чтобы скулить, нужно, напротив, приложить все силы и бороться, что бы там ни случилось, иначе нам не выбраться из переплета, в какой мы угодили. Потом, ты же сам говорил – мы вроде как жертвы случая. Так что, ради бога, успокойся! Случай не оставит нас, и как знать, может, он еще готовит нам приятный сюрприз!

– О, блажен, кто верует с готовностью, почти с радостью сносить выпавшие на его долю напасти, даже самые горькие.

– Чего ты хочешь? Я в жизни такое пережил, что нынешние муки мне нипочем. Кажется, случись сейчас даже самая страшная беда, меня ничем не пронять. Страдание, как и счастье, не бывает неизбывным – со временем на все становится наплевать. Так же и со мной. Уж ты поверь, давай наберемся терпения, раз уж ничего нельзя поделать, и прислушаемся к испанцам: порой их устами глаголет истина. К примеру, Санчо Панса, оруженосец Рыцаря печального образа, частенько изрекал всякие премудрости, и среди прочего такую: «Когда случившееся уже не исправить, надобно с этим смириться, позабыв о грусти». И, по-моему, это единственный способ извлечь выгоду из нашего положения, ведь оно могло быть куда хуже, чем есть.

Минуло несколько дней, и с двумя нашими путешественниками не случилось ничего, что было бы достойно нашего внимания. Попутный ветер быстро гнал их шлюпку к Санто-Доминго. И скоро наши искатели приключений оказались в проливах.

С тех пор как их бросили в открытом море, они не раз замечали паруса, но те были слишком далеко, и наши герои вряд ли могли привлечь к себе их внимание на своем легком суденышке с парусом, похожим на крылышко зимородка, тем более что обращать на себя внимание им не очень-то хотелось. К тому же они вполне примирились со своей участью и отныне желали только одного – без приключений добраться до острова Санто-Доминго.

Между тем на подходе к проливам они стали глядеть в оба. Кому, как не им, было известно – именно в здешних водах флибустьеры, подобные хищным птицам, устраивали засады и нападали на испанские корабли, возвращавшиеся в Европу с богатыми грузами.

Они не хотели, чтобы их застали врасплох: прежде всего им было нужно, чтобы их признали за тех, за кого они себя выдавали, – Береговых братьев.

Было около половины пятого вечера. Для пущей верности наши герои убрали мачту и, взявшись за весла, принялись грести меж редких островков, миновать которые им следовало во что бы то ни стало. И вдруг на одном из них, примерно в миле прямо по курсу шлюпки, с наветренной стороны, они заметили длинный шест с какой-то тряпкой на конце.

Этот сиротливый шест, очевидно, служил сигналом бедствия.

Друзья бросили весла и стали совещаться, стоит ли идти дальше, но тут грянул ружейный выстрел, о чем свидетельствовала струйка дыма, которую они разглядели вдали, хотя шума не расслышали, – выходит, их заметили, а значит, настал час, когда им, как обычно говорят, предстояло все поставить на карту.

Они что было сил навалились на весла, держа прямиком к островку.

Вскоре друзья разглядели двух человек, выряженных, как и сами они, в Береговых братьев, – те жестами, похоже, указывали им верное направление, чтобы шлюпка могла беспрепятственно подойти к берегу, не наскочив на рифы.

Им понадобилось каких-нибудь десять минут, чтобы подойти к островку.

Первые слова, которыми наших друзей встретили те двое, были следующие:

– Пить! Пить!..

Несчастные выглядели бледными и истощенными – у них как будто и впрямь совсем не осталось сил.

Онцилла с братом оказали им помощь, какую только могли; потом, вняв мольбам бедняг, они взяли их в шлюпку, уложили на дно и отвалили от берега.

Вскоре флибустьеры забылись тяжелым сном, не раз прерывавшимся за ночь; к утру же благодаря заботам, которыми их окружили, они почувствовали, что силы вернулись к ним, и смогли рассказать обо всем, что с ними приключилось и как они оказались на необитаемом острове, где наверняка погибли бы от голода и жажды, если бы их не подобрала шлюпка.

Старший из них, капитан Бартелеми, один из самых знаменитых флибустьеров на Тортуге, несколько дней назад вышел из Пор-Марго на легкой пироге с экипажем из сорока вооруженных до зубов человек, как он выразился, на охоту за испанцами.