Книга Иезуитский крест Великого Петра - Лев Анисов

6–7. …Подполковник Колпаков от жестокой и невыносимой пытки лишился способности говорить; поэтому он был поручен попечению Царского врача с тем, чтобы быть вторично поднятым на дыбу, когда к нему вернутся чувства…

…Сегодня Царь решил разжаловать всех тех, кого в его отсутствие Воевода Шеин произвел в разные воинские чины, купленные теми за деньги. Молва о столь жестоких и ужасных пытках, производимых ежедневно, дошла до Патриарха, который счел своим долгом обратить к кротости разгневанное сердце…

Равным образом две постельницы Пресветлейших сестер: Жукова — Марфа и Вера — Софьи были взяты в Кремль самим Царем и после угроз и нескольких ударов признались под пыткой, что ненависть, которую питают все Москвитяне к Генералу Лефорту и каждому немцу, была самой главной причиной преступного замысла. Природа создала большинство москвитян такими варварами, что они не терпят доблести, внесенной иностранцами.

9. Царь восприял от купели первородного сына Датского посла и дал ему имя Петра; совосприемниками были Генерал Лефорт, Генерал Начальник стражи Карлович… из женщин: вдова покойного Генерала Менезиуса… Через младшего Лефорта Царь дал знать Господину Послу, что завтра он будет чинить расправу над мятежниками.

10. Царь сам покарал в Преображенском топором пять преступников за их злой умысел против него; при этом его окружали только его собственные солдаты… Двести тридцать других искупили свою вину повешением; зрителями этой ужасной трагедии были Царь, Министры иностранных Государей и Московские Вельможи, а также огромная толпа немцев.

Один Стрелец, утверждавший, что Генерал Лефорт подал повод к восстанию, был подвергнут допросу самим Царем в присутствии Лефорта; Царь спрашивал, знает ли он названного Генерала, какими прегрешениями заслужил тот всеобщую ненависть… Царь распорядился колесовать этого Стрельца главным образом за то, что он осмелился назвать Генерала Лефорта виновников Царского путешествия.

Царь, облеченный в мантию (peplum), в знак общественного траура, шел за гробом одного немецкого Полковника.

12. Земля покрыта густым слоем снега, и все сковано весьма сильным морозом.

13. Наконец пятьсот Стрельцов были избавлены от казни во внимание к их юному возрасту и слабости еще не созревшего разсудка; все-таки им были отрезаны носы и уши, и с этим вечным клеймом совершенного злодеяния они сосланы были в самые отдаленные из пограничных областей.

Постельница и наперсница всех тайн Царевны Софьи, Вера, была подвергнута, при допросе ея царем, пытке; но, когда с нея сорвали платье, и она, обнаженная, застонала под кнутами, обнаружилось, что она была беременна; по настоянию Царя она призналась в преступной связи с некиим певчим. Сознание в этом и многом другом, о чем ее спрашивали, освободило ее от дальнейших ударов.

14. Г. Франц Яковлевич Лефорт отпраздновал день своих именин великолепнейшим пиршеством, которое почтил своим присутствием Царь с очень многими из бояр…

17. Ходил упорный слух, что его Царское Величество сегодня вторично чинил всенародную расправу над несколькими преступниками…

18. Царь обедал у Генерала Лефорта.

20–21. Снова вокруг белой городской стены у каждых ворот ея были повешены двести тридцать преступников…

22–23. Генерал Лефорт просил Господина Посла прислать ему кого-нибудь из своих чиновников, так как он (Лефорт) должен передать ему нечто по царскому приказу… Вторично несколько сотен мятежников повешены у белой Московской стены…

26. Когда пробило десять часов, его Царское Величество приехал в тележке (rheda) на роскошно устроенный пир… В общем с лица его Царского Величества не сходило самое веселое выражение, что являлось признаком его внутреннего удовольствия.

27. Вышеназванные две постельницы зарыты живыми в землю, если только следует доверять распространенной молве. Все Бояре и Вельможи, присутствовавшие на совещании, на котором решено было бороться с мятежными Стрельцами, были призваны сегодня к новому судилищу: перед каждым из них поставлено было по одному осужденному, и всякому нужно было привести в исполнение топором произнесенный им приговор. Князь Ромодановский, бывший до мятежа Начальник четырех полков, по настоянию его Величества поверг на землю одним и тем же лезвием (lerro) четырех Стрельцов; более жестокий Алексашка хвастался, что отрубил двадцать голов…

…Сам царь, сидя в кресле, смотрел с сухими глазами на всю эту столь ужасную трагедию и избиение стольких людей, негодуя на одно то, что очень многие из Бояр приступали к этой непривычной обязанности с дрожащими руками…

1699 год. Февраль 12. …Один из наших скороходов, знающий Московитский язык, встретился с Русским, изрыгавшим в ярости многочисленные ругательства против немцев. «Вы, немецкие собаки», говорил он, «вполне свободно воровали и грабили до сих пор, но довольно, пора уже унять и наказать вас!..» Желая иметь свидетеля этих оскорбительных речей, позвал солдата… и… велел отдать этого человечишку под стражу, но, по приказу Господина Цесарского Посла, ничтожный человек был предоставлен произволу солдат, которые совершенно раздели его и сильно побили палками.

13. День этот омрачен казнью двухсот человек… все преступники были обезглавлены. На очень обширной площади, весьма близко от Кремля, были разставлены плахи, на которых должны были сложить голову виновные… Его Царское Величество прибыл туда в двуколке… Писец, становясь на приносимую солдатами скамейку, в разных местах читал составленный против мятежников приговор… Когда он замолчал, палач начал трагедию; у несчастных была своя очередь, все они подходили один за другим, не выражая на лице никакой скорби или ужаса пред грозящей им смертью… Одного вплоть до самой плахи провожали жена и дети с громкими, ужасными воплями. Готовясь лечь на плаху, он вместо последнего прощания отдал жене и малым деткам рукавицы и платок, который у него оставался… По окончании расправы его Царскому Величеству угодно было отобедать у Генерала Гордона…

Март 3–4. …Послы Датский и Брандербургский много пили с Генералом Лефортом под открытым небом, пользуясь приятным вечером…

5. …У Генерала Лефорта появились внезапно лихорадочная дрожь и жар…

10. Опасность для жизни Генерала Лефорта усиливалась с каждым днем; горячечный жар все возвышался, больной нигде не находил места для успокоения или сна. Он не имел сил справиться со страданиями и впал в бред, так как разсудок его помутился. По приказанию Врачей позваны были Музыканты, которым удалось наконец усыпить больного сладостными симфониями.

11. Начали предавать погребению тела убитых преступников. Зрелище это было ужасно и необычно у более образованных народов, а пожалуй даже и отвратительно. Тела лежали во множестве на повозках, в безпорядке и без разбору; многая были полуобнажены; везли их к могильным ямам, как заколотый скот на рынок.

Все, не переставая, говорят о том, что Генерал Лефорт совершенно потерял разсудок и то требует музыкантов, то вина…