Книга По ту сторону иллюзии. Мемуары величайшего шоумена Земли - Финеас Тейлор Барнум

– Синьор Антонио из Италии, – в тон Барнуму ответил мужчина. – Ни в одну здешнюю труппу меня не взяли, поэтому приходиться выступать здесь.

Барнум сделал шаг назад и придирчиво осмотрел мужчину. Помолчав с минуту, он заявил:

– Пожалуй, я смогу вам помочь, если вы мне пообещаете две вещи: во-первых, помыться и привести себя в человеческий вид, а во-вторых, нужно будет сменить имя на что-то более экстравагантное.

Жонглер согласился. Желая проконтролировать нового знакомого, мистер Барнум вместе с жонглером отправился к ближайшему цирюльнику. Поначалу старый парикмахер даже засомневался, что у мужчины найдутся деньги на его услуги, поэтому синьору Антонио пришлось заплатить за стрижку заранее.

– Сделайте его настоящим итальянцем, – попросил Барнум и вышел на улицу.

Спустя пару часов преображение жонглера было закончено. Вместо неухоженной бороды и свалявшихся волос на голове теперь были аккуратные усики под стать карикатурам на итальянцев и короткая мужская стрижка.

– Ну вот, теперь уже есть с чем работать, – обрадовался мистер Барнум.

– Для мужчины не важно, как он выглядит, – недовольно пробормотал жонглер.

– Запомни, красивым всегда быть выгоднее, – парировал господин Барнум. – Осталось только придумать звучный псевдоним. Любимый композитор?

– Вивальди, Антонио Вивальди[7], – ответил жонглер. Очевидно, ему было неуютно в новом для себя образе.

– Уже лучше, но не подходит, – кивнул Финеас Барнум. – Вивалла! Синьор Антонио Вивалла! Как тебе?

– Звучит красиво, – охотно согласился жонглер.

– Тогда пошли на собеседование, – воскликнул Финеас Барнум, предчувствуя нечто интересное. Вот уже слишком долго в его жизни не происходило ничего сколько-нибудь заслуживающего внимания.

Несмотря на все протесты жонглера, они все же отправились к директору самого крупного шоу на ярмарке. Старый, очень уставший мужчина давно был знаком с Финеасом, поэтому охотно согласился их принять. Выслушав просьбу Барнума, управляющий ответил категорическим отказом. Барнум не привык отступать так просто и начал сыпать новыми аргументами в пользу предполагаемого сотрудника. Чем настойчивее был Финеас, тем категоричнее был ответ управляющего. Наконец пожилой мужчина не выдержал и пошел к двери. Открыв тяжелую створку, он крикнул:

– Кто-нибудь из артистов, немедленно ко мне.

На его зов явился угрюмый мужчина лет пятидесяти. На нем все еще значились остатки грима на лице, а на голове был парик рыжего цвета.

– Пожонглируй чем-нибудь, – попросил директор.

Клоун непонимающе уставился на начальника, а затем пожал плечами и взял со стола пару статуэток и пустую чернильницу. Через секунду он уже ловко жонглировал этими предметами. Директор цирка красноречиво взглянул на Финеаса и остановил клоуна.

– Можешь идти, – сказал он. – Вот видишь, у меня тут каждый первый жонглер, этим уже никого не удивишь, – вторая часть реплики уже относилась к Барнуму.

Финеас Барнум молча смотрел на закрывшуюся за клоуном дверь.

– Хорошо, у меня к тебе другое предложение. Первое выступление будет бесплатным. Оно будет дано только для того, чтобы ты увидел, как на него реагирует публика. Если тебя все устроит, то за семь последующих выступлений ты заплатишь пятьдесят долларов. Впоследствии ты должен будешь платить ему по пятьдесят долларов за каждое его выступление.

– Первое выступление бесплатно? – недоверчиво переспросил директор цирка, как будто пробуя свою реплику на вкус. – Ну что ж… Я не против. Я ничем не рискую, – заключил он.

Они ударили по рукам и распрощались. Финеас Барнум пребывал в самом прекрасном расположении духа, а вот синьор Вивалла не понимал, что хорошего в бесплатном и заведомо провальном выступлении.

– А чему радоваться? Вы же слышали, что жонглеры сейчас не в новинку, никого этим не удивишь. На меня никто не придет и на работу никто не возьмет, не понимаю, зачем все это нужно было…

– Это уже не твоя забота, – остановил поток жалоб мистер Барнум. – Готовься к выступлению.

«В течение трех дней до дебюта „знаменитого и экстраординарного итальянского артиста синьора Виваллы“ на американской сцене я в полной мере использовал мощь печатного слова и иллюстраций, и они оказались весьма действенными инструментами. К началу выступления зал был набит битком» (Финеас Тейлор Барнум).

Весь следующий день Финеас Барнум потратил на то, чтобы грамотно вписать пару слов о гениальном жонглере в каждую из своих рекламных статей, а заодно и договорился о том, чтобы за небольшую плату отпечатать несколько рекламных проспектов, которые должны были продавать все ближайшие дни.

Через три дня на выступление нового жонглера Антонио Виваллы набрался полный зал. Такого здесь уже давно не бывало, так что директор цирка был в совершеннейшем восторге от всего происходящего. Публика восхищенно рукоплескала каждому ловкому трюку актера, а синьор Антонио Вивалла получил работу еще до того, как завершилось его первое выступление.

Подобные эпизоды случались довольно часто. Они поднимали настроение и возвращали веру в собственные силы. Однако до настоящего успеха Финеасу Барнуму было еще очень далеко.

В 1841 году Финеас Барнум узнал о том, что музей Скуддера все же пришлось выставить на продажу.

– Я должен купить его! – воскликнул Барнум.

– Чем же ты за него заплатишь? У тебя долгов больше, чем у музея, – усмехнулся приятель Финеаса, который и рассказал ему о том, что музей продается.

– Медью, дорогой друг, медью, так как ни золота, ни серебра у меня нет! – воскликнул Барнум и направился к выходу.

– Погоди, а как же работа? – вдогонку ему крикнул приятель.

– Передай всем, что я увольняюсь! – бросил Финеас и резко вышел из помещения душного офиса. Он спешил в музей Скуддера. Пока он еще не знал, как именно, но он должен был заполучить это здание: он сможет превратить его в главную достопримечательность Нью-Йорка. Он знает, как это сделать.

«Я много раз ходил в этот музей и был очень внимательным посетителем. Со временем я понял – или мне хотелось надеяться на это, – что для того, чтобы вновь вдохнуть в него жизнь и превратить в прибыльное заведение, достаточно энергии, такта и широты взглядов. И хотя, возможно, с моей стороны было слишком самонадеянно даже мечтать о том, чтобы выкупить такую ценную собственность, не имея за душой ни цента, – я серьезно нацелился на него, решив добиться своего, если такое вообще было возможно» (Финеас Тейлор Барнум).