Книга Уманский "котел". Трагедия 6-й и 12-й армий - Олег Нуждин

Вслед за авангардом должна следовать боевая группа оберста Ангерна, которая состояла из 15-го танкового полка (без 2-го батальона), 1-го батальона 110-го и 1-го батальона 111-го пехотного полков, 2-го дивизиона 119-го артполка, 1-й роты 209-го саперного батальона, а также частей панцерегерей и зенитчиков. Замыкала движение последняя боевая группа под командованием командира 110-го пехотного полка, сформированная из оставшихся частей дивизии.

При постановке задач формируемым боевым группам командование 11-й танковой дивизии противника исходило из предположения, что намеченное на 30 июля наступление «Лейбштандарта» высвободит батальоны, находящиеся в с. Подобная и Помойник. Предварительное ориентирование о намерениях было передано в войска поздно вечером.

Перед боями 30 июля 2-й танковый полк 16-й танковой дивизии с 18.00 был выведен из подчинения генерала Л. Крювеля. Командование 209-го мостового инженерного батальона перешло в подчинение командования 6-й армии и отправлено в Сквиру. Подразделение управления было переведено в Маньковку.

С раннего утра «Лейбштандарт» направил усиленные разведывательные группы в район южнее с. Добрая, чтобы установить, в каком направлении отошли советские войска после вчерашних боев. Уже в 500 м от села одна из них, возглавляемая унтерштурмфюрером Глазером, наткнулась на оборонительные позиции, занятые пехотой, численностью не менее батальона. Не вступая в перестрелку, разведка отошла.

Тем временем 2-й и 4-й батальоны готовились к решению главной задачи дня – захвату выс. 258, 0, ключевой позиции на пути к Умани. Предполагалось при массированной поддержке артиллерией атаковать одновременно с двух направлений – северо-западного и северо-восточного. В качестве усиления эсэсовцам придавалась батарея штурмовых орудий.

Первая атака противника на выс. 258, 0 началась в 9.20 и уже через несколько минут была отбита. Немецкие наблюдатели определили, что за прошедшие сутки красноармейцы успели хорошо ее укрепить, отрыв окопы и установив на позициях не менее 23 пулеметов. Вскоре атаки возобновились, и бои за высоту продолжались до 12.30, не принеся немцам существенного успеха. Продвижение вперед, несмотря на поддержку штурмовых орудий, составило всего несколько метров.

Во второй половине «Лейбштандарт» занял рубеж по линии Лещиновка – Добрая-Южная. Разведывательный батальон вышел к Ботвиновке, в то время как 3-й батальон перебрался в с. Медоватая. Не остановившись на достигнутом, части СС продолжили движение и к вечеру, пройдя полями, засеянными колосящейся пшеницей и рожью, вышли к железнодорожной ветке севернее Цибермановки[73]. Командование 6-й и 12-й армий, выставив сильный заслон по рубежу Краснополка – Цибермановка, спешно перебрасывало свои войска через Умань на юго-восток и северо-восток.

С утра 29 июля начался отвод войск 2-го мехкорпуса с занимаемых им позиций. Частично это было сделано под воздействием противника, частично во исполнение директивы № 0027. Только не все прошло гладко. За неимением точных данных, сложно утверждать однозначно, по чьей вине, но части корпуса, в частности 11-я танковая дивизия полковника Г.И. Кузьмина, начали отход, не дождавшись смены со стороны соединений 12-й армии. Эту ситуацию командование фронтом обозначило так: «потеряв стойкость, части Новосельского отскочили на юг за жд»[74].

День 29 июля примечателен принятием ряда судьбоносных для противоборствующих сторон решений. 1-я танковая группа наконец-то отказалась от атак на уманском направлении и перенесла основной удар на Новоархангельск – Первомайск. Успешный прорыв вновь ставил под угрозу окружения всю группировку войск Южного фронта, и даже при не очень благоприятном развитии событий позволял уничтожить крупные силы советских войск. Вместе с тем наличествовали и ошибочные решения. Командование 17-й армии переоценило опасность со стороны 18-й армии, действовавшей из района Голованевска, и остановило наступление 1-й горно-егерской дивизии. Но вместо ускорения движения дивизий LII корпуса оно полностью изменило задачу для егерей, которые теперь должны были вести наступление не на Подвысокое, а на Голованевск. На ее место выдвигалась 4-я горно-егерская дивизия, но своевременно сосредоточиться она не успевала.

Этими действиями для советских войск вновь создавалась благоприятная возможность для выхода из окружения. Тем более что генерал И.В. Тюленев решил «в целях осуществления тесного взаимодействия между 12, 6 А и 2 МК», передать их в подчинение П.Г. Понеделину[75]. Но, к сожалению, командование Южным фронтом переоценило возможности своих войск и недооценило противника. Поставленные перед 6-й, 12-й и 18-й армиями задачи по восстановлению фронта в сложившихся обстоятельствах были нереализуемы.

30 июля, среда

Штаб немецкой 17-й полевой армии вскрыл замысел советского командования. Сосредоточение сил в районе Голованевска против правого фланга XXXXIX корпуса было расценено как попытка провести операцию по восстановлению связи с 6-й и 12-й армиями. Такой вывод немецкого командования соответствовал действительному положению дел. Поэтому для предотвращения прорыва был отдан приказ о повороте фронта наступления 1-й горно-егерской дивизии на юг. Сроки окружения основных сил группы Понеделина пришлось отложить до отражения угрозы со стороны частей 18-й армии.

Положение севернее г. Умань на утро 30 июля

Воздушная разведка противника докладывала о продолжавшемся сосредоточении советских войск у Голованевска. Город готовился к обороне, отрывались окопы и траншеи, артиллерия занимала свои огневые позиции.

Тем временем передовая группа «Ланг» достигла перекрестка дорог у Коржевой и двинулась оттуда на юг. Вскоре она заняла село Вербово и лежащие от него южнее высоты. В итоге она оказалась в зоне действия артиллерийского и минометного огня оборонявших Голованевск советских войск. Дальнейшее продвижение столь малыми силами было невозможно, и группа Ланг остановилась. Постепенно подтягивались остальные части дивизии, концентрируясь в районе Сеньки – Ладыжинка – Рыжавка – Терновка – Колодистое. В районе Колодистое и Терновка пришлось отражать первые атаки советских войск.

Особая роль предназначалась 4-й горно-егерской дивизии. Ей надлежало нанести удар в направлении Оситна – Синица – лес возле с. Паланка. После изменения направления наступления для 1-й горно-егерской дивизии именно ей пришлось выдвигаться в передовую линию, справа от 125-й дивизии. Трудность заключалась в том, что основная масса 4-й горно-егерской дивизии находилась слишком далеко от линии фронта, в районе Росоша – Заячковка – Комаровка. Для выполнения приказа егерям нужно было преодолеть пешим порядком с оружием и снаряжением около 45 км. Однако те совершили, казалось бы, невозможное. Когда вечером начальник оперативного отдела XXXXIX корпуса майор Херре получил сообщение о достигнутых рубежах, он не без юмора поинтересовался: «Что, ваши полки научились летать?»[76]