Книга Наивны наши тайны - Елена Колина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аврора взглянула на блестящую серебряную бабочку, до сих пор зажатую в ее руке, и тут же испугалась — неужели она действительно подозревает, что в доме произошло преступление? Нет, не может быть, это просто домыслы, вызванные потрясением! И все!
...А кстати, как в кабинете оказался Маришин телефон? Мариша считает себя главной наследницей и находится в паническом ужасе от появления законной дочери Кирилла Ракитина. Она хорошенькая, голубоглазая — от таких девушек можно ожидать всего...
«Ах как некрасиво, — мысленно пожурила себя Аврора, — некрасиво быть в гостях, лакомиться террином
и салатом «Цезарь» (по крайней мере две порции, а то и три, вкусно!) и при этом подозревать хозяев дома в покушении на убийство законной наследницы миллиона долларов!»
...Но какое все же странное совпадение...
И она помчалась на кухню — убедиться, что она все, абсолютно все придумала, и зеленый пузырек с травяным отваром преспокойно стоит на кухонном столе. Пузырек действительно стоял на кухонном столе, но был совершенно пуст.
Аврора поднялась к себе, в отведенную ей гостевую комнату на втором этаже. Вообще-то ей никто не отводил эту комнату, она выбрала ее сама, потому что там стоял книжный шкаф. В гостях Аврора всегда первым делом изучала содержимое книжных полок, и сейчас, стоя у шкафа, она водила пальцем по корешкам книг и брезгливо гримасничала.
Поэт не был здесь представлен, впрочем, поэзии здесь не было вообще. В шкаф, похоже, сваливали все, что подходило под понятие «печатное издание»: вот собрания сочинений еще советских лет, почему-то соседствовавшие с красочными лакированными корешками современных бульварных изданий, несколько толстых журналов и совсем уж странный выбор: «Справочник фельдшера», «Терапевтическая стоматология» и толстый зеленый том «Лекарственные травы».
Аврора взяла «Лекарственные травы» — просто любопытства ради — и открыла толстый зеленый том на алфавитном указателе.
«Digitalis purpurea, пурпуровая наперстянка, — через пару секунд читала она. Аврора легко ориетировалась в справочной литературе любого толка. — Стебли и цветы содержат сердечные гликозиды. Обладает многосторонним действием на организм. При передозировке, вследствие значительного содержания дигитоксина, крайне токсична, вплоть до летального исхода».
«И тогда мы скажем "Ага!"», — подумала Аврора. Она ничуть не преуменьшала драматичность ситуации, просто в самые серьезные мгновения ей на ум почему-то приходили самые несерьезные цитаты.
— Разве же это Жуткое Преступление, Леденящее Кровь? Всего лишь покушение... — разочарованно протянула Ольга. — Не-ет... Нам нужно идти до конца. И почему ты хочешь отравить ее перорально? Может быть, кто-нибудь из гостей подкрался и незаметно поставил ей клизму с ядом?
В душе я была с ней согласна — получается, что мы и убить толком не можем...
— Ну хорошо. А знаешь ли ты какой-нибудь нетривиальный способ убийства? — спросила я.
Ольга оживилась.
— А как же! Например, один человек ударил другого куском сыра пармезан. Острым концом. И все, конец.
Пармезан мне не понравился. Если иметь в виду спагетти, то пармезан неплох, а так — совсем другое дело.
— По-твоему, раз убийство, так обязательно труп? Отравление тоже нормально. Доктор со «скорой» твердо сказала, что Катя могла умереть. У нее живот болел, голова... Ты что, никогда не отравлялась? Бессердечная ты.
Но Ольга не сдавалась.
— Гораздо лучше было заколоть кинжалом или метнуть стрелу. Еще хорошо бы подрезать стремена у лошади, — мечтательно сказала Ольга.
Я задумалась. По-моему, отравление — самый нестрашный вид преступления, и поэтому самый психологичный. Заколоть кинжалом не каждый решится, а вот отравить... это при некоторых обстоятельствах может каждый — подумаешь, на секунду потерять власть над собой и плеснуть яду, заранее купленного в аптеке. В отравлении есть некоторая неопределенность, изяще93 ство, недосказанность... Может получиться, а может, яд выпьет кто-нибудь другой... или желудок окажется крепкий... Помню, однажды я отравилась зелеными яблоками, а Ольга — нет. Игра случая.
Если, как я уже упоминала, люди спали в одной постели, то они обычно знают болевые точки друг друга. И поэтому я небрежно сказала:
— Где-то я слышала, что Автор и Произведение состоят в мистической связи. Если мы, белые и пушистые, отравим эту бедную Катю до смерти, то когда-нибудь потом вдруг обнаружим, что мы уже не белые и пушистые. Но если ты настаиваешь... Наивны наши тайны
— Вирджиния Вульф сошла с ума, Агата Кристи устроила из своей смерти детектив, — мрачно подтвердила Ольга и поспешно согласилась: — Да, пожалуй, все-таки жалко травить ее до смерти, уж больно она молодая.
Как иногда легко прийти к консенсусу — пара быстрых ударов по болевым точкам, и все готово!
— Хорошо бы теперь отрезать их от мира. Снегом занести. Чтобы никто не мог выбраться, — размечталась Ольга.
— Разреши тебе напомнить, что дело происходит в Питере. В конце лета. Если хочешь, мы их тополиным пухом закидаем... — едко ответила я. — Или охранник на въезде в поселок потеряет ключи, и тогда они окажутся взаперти за своими заборами.
— Что, никак нельзя их снегом занести? Ну ладно... — разочарованно протянула Ольга.
Из-за того, что я одержала целый ряд побед, мне стало неловко. Ведь именно Ольга — Мозг нашего Дела, а я всего лишь Рука. Поэтому я предложила ей подвести итоги и наметить план действий.
— Но-очь, — слегка подвывая, заговорила Ольга. — Но-очь. До-ом, окруженый высоким забо-ором. Наследство — миллион до-олларов. В замкнутом пространстве: жена, приемная дочь, любовница, ее дочь, младший партнер, его жена, секретарша, Б. А. спит. Каждый 94 из них считает, что имеет право на наследство. Еще есть законная наследница. И Преступление. Ну что?
И сама себе ответила:
— Супер! Не хуже, чем сама знаешь у кого!
Случилось ужасное. Мы с Ольгой поссорились навсегда и не разговаривали с шести часов вечера.
Наши интересы в расследовании этого Дела разошлись. Меня интересовала психологическая сторона и еще разные старые сплетни. Я считала, что раз мы находимся в доме Кирилла Ракитина, то должны познакомиться с ним поближе и узнать историю его жизни хотя бы в общих чертах.
Я просто уверена, что любые новые отношения начинаются с того, что люди обмениваются историями жизни. И я бы с удовольствием рассказала Кириллу Ракитину подробную историю моей жизни и Ольгиной тоже, но он больше не появится, он же умер.
