Книга Русский победный марш по Европе - Валерий Шамбаров

Польское правительство подхватит факты «нарушения суверенитета», раздует протесты на международной арене, и считалось вполне вероятным, что американцы с англичанами поддержат поляков. В общем, готовилась подлая и грандиозная провокация. Война против Германии вместо победного завершения оказалась бы скомканной. Острие вражды перенацеливалось на русских. Зато в результате должна была образоваться Великая Польша. Британские политики и военачальники знали об этих проектах. Одобрения не выказывали. Но и не пресекали, Москву не предупреждали. Антисоветские выходки считались в любом случае полезными.

Операция «Багратион» ошеломила польских руководителей. Столь быстрого и масштабного разгрома немцев они никак не ожидали. Коморовский и его помощники заторопились с подготовкой «Бури». Отряды боевиков направили в Вильнюс и Львов. Города выбрали не случайно — пыжились застолбить границы, существовавшие до 1939 года, и утвердить, что Западная Украина и часть Литвы принадлежат полякам. А Варшаву предусматривалось захватить хотя бы за 12 часов до прихода советских войск. Командование АК обратилось к англичанам, чтобы по сигналу восстания прислали авиацию и польскую десантную бригаду из армии Андерса. Быстренько прилетит и Миколайчик с правительством. После этого с русскими пойдет совсем другой разговор. Дозволят ли им пройти через Польшу, на каких условиях? С Москвой планы «Бури», конечно, не согласовывались. Наоборот, вся соль состояла в том, чтобы поставить СССР перед фактом.

В Вильнюсе 4 тыс. бойцов АК выступили в ночь на 6 июля. Но они были уверены, что немцы уже бегут, а выяснилось, что Гитлер приказал оборонять город! Немцев оказалось вчетверо больше, чем поляков, их окружили. Хотя через день подошли части 3-го Белорусского фронта и литовские партизаны, выручили АК-овцев. Рядовые повстанцы о политических интригах не ведали. Воодушевленно подключились к штурму, освобождали Вильнюс вместе с русскими и литовцами.

В Львове момент выбрали более удачно. Германские колонны хлынули из города в ночь на 23 июля. АК-овцы обстреливали их, даже захватили несколько танков. Заняли предместья Львова, развесив свои флаги. Советские части подошли 25-го. С боем очистили центр города, где еще держались гитлеровцы. На домах появились красные флаги, но и польские не снимали. По улицам ходили советские патрули, а рядом АК-овские. Но идиллии быстро пришел конец. Сталинскому правительству была известна истинная подоплека восстаний. А по радио зазвучали трескучие заявления правительства Миколайчика, будто Вильнюс и Львов освободила АК, а русские «только помогали».

В Москве уже подготовили собственные меры для нейтрализации провокаций. Собрали представителей польских левых партий и сформировали Польский комитет национального освобождения. В первом польском городе, занятом нашими войсками, Хелме, созвали Крайову Раду Народову (народный совет страны). Этот орган предоставил комитету национального освобождения полномочия временного правительства. Из Хелма оно перебралось в большой город Люблин, 26 июля подписало соглашение с СССР. Признавалось, что в районах боевых действий вся полнота власти принадлежит советскому военному командованию, а в тыловых районах Польши — комитету национального освобождения.

Руководителей вильнюсских и львовских отрядов АК вызвали на переговоры. Выполняя инструкции Миколайчика, они принялись отстаивать, что Вильнюс и Львов принадлежат Польше. Поэтому их арестовали, а их бойцов разоружили. Предложили всем желающим поступать в Войско Польское. Многие согласились, отказавшихся интернировали — держать в ближних тылах антисоветские формирования было не лучшим вариантом.

Но оставалась еще Варшава. Кстати, англичане оценивали, что восстание имеет мало шансов на успех, зато чревато огромными жертвами среди населения. Однако лидеры Польши были уверены, что даже неудача пойдет им на пользу, всколыхнет народ, сформирует мировое «общественное мнение». Черчилль все-таки велел Миколайчику лететь в Москву и договариваться со Сталиным. Сама по себе восставшая Варшава станет неплохим козырем, у русских можно будет что-нибудь выторговать.

А тем временем из Варшавы началась эвакуация тыловых немецких учреждений. Добавились известия о покушении на Гитлера. В штабах АК сочли, что Германия уже рушится. Пролетела команда — начинать! 1 августа 1944 года выступили 15–20 тыс. человек. Из них лишь 5 тыс. были вооружены. Остальным предписывалось с топорами и ножами нападать на немцев, вооружаться трофеями. Захватили ряд жилых кварталов. Но казармы, аэродромы, склады и прочие военные объекты отшвырнули полубезоружных поляков ливнями свинца.

А с оценкой положения командование АК крепко ошиблось. Гитлеровцы вовсе не намеревались бросать Варшаву. Наоборот, сюда прибывали подкрепления, и буквально за два дня до восстания, 29 июля, советскую 2-ю танковую армию потрепали и отбросили под Радзимином. Оккупанты быстро опомнились от неожиданного мятежа. Уже не повстанцы атаковали их, а они навалились на повстанцев. В первый день погибло 2 тыс. бойцов АК. 5 тыс. сообразили, что легкой победы не предвидится, и разбежались. Но вместо них примыкало множество случайных людей. Восстание разлилось на всю Варшаву.

Тем не менее Коморовский осознал — дело худо. Взывал к англичанам, напоминал о своих заявках прислать польскую бригаду. Куда там! Британцы отмахнулись, что бригада занята в Италии. На второй день Коморовский вспомнил о русских. Принялся требовать, чтобы они быстрее наступали. Но о помощи просил довольно своеобразно. К нему для связи были переброшены офицеры из штаба 1-го Белорусского фронта — командующий АК отказался даже принять их. Все запросы к русским он направлял только через Лондон. А Миколайчик как раз в это время прилетел в Москву и пробовал качать права. Указывал, что Варшава находится в руках его «войск», и сам он едет в свою столицу.

Сталин охладил его, обрисовал истинную ситуацию. Вскоре и Миколайчик стал просить выручить повстанцев. Иосиф Виссарионович предложил начать с нормализации отношений. Он выдвинул ряд условий — Лондонское и Люблинское правительства объединятся, создадут совместное правительство. А будущая граница СССР и Польши пройдет по «линии Керзона» — разделит районы, где большинство населения составляют поляки, от украинцев и белорусов. Примерно так же, как проходила граница в 1941 году. Миколайчик отверг то и другое. Уперся, что власть принадлежит только его правительству, а Западная Украина и Западная Белоруссия должны вернуться к Польше.

Дальнейшие переговоры потеряли смысл. Что касается восстания, то Сталин характеризовал его как авантюру, а его предводителей называл безответственными преступниками. Но все-таки русское сердце жалостливое. И грузинское тоже не осталось чуждым для страданий варшавян. Помогли, еще как помогли! Советская авиация произвела на Варшаву 5 тыс. самолето-вылетов. Из них 1300 — на бомбежку и штурмовки германских войск. 2500 — со сбросом для повстанцев оружия, боеприпасов, медикаментов. Наши войска на Висле пробовали атаковать. Одна лишь 8-я гвардейская армия Чуйкова на Магнушевском плацдарме за три недели потеряла 35 тыс. убитых и раненых. Но в долгом наступлении наши соединения выдохлись, прорвать оборону не смогли.

Хотя сражения на Висле подарили повстанцам отсрочку. Германские танковые дивизии давили их лишь «транзитом» — прокатывались через Варшаву по дороге к советским плацдармам. На непосредственное подавление кинули всякий сброд: русскую бригаду СС Каминского, части «Казачьего стана», азербайджанские батальоны, украинских эсэсовцев, карательный полк Дирлевангера из уголовников. Такие герои потрошили дома, насиловали, резали, но под пули не слишком стремились.