Книга Удивительные Люди Икс. Одарённые - Питер Аллен Дэвид

– Киса…

Мохнатая лапа, способная легко разорвать врага в клочья, нежно погладила девочку по голове, и на лице матери тут же отразилось облегчение и изумление. Поболтав с ней пару минут, Хэнк узнал, что она нейробиолог и его имя ей знакомо. Уходя, девочка махала ему рукой, а ее мать сказала:

– Очень рада познакомиться с вами.

Ему хотелось рыдать от счастья. Такие простые слова: «Очень рада познакомиться с вами…» А для него они стоили целого мира!

Тот день был хорош. Очень хорош.

Три недели спустя сенатор выступил с предложением поправки в законодательстве на очередном заседании. Обычно общественно-политическую кабельную телесеть не смотрел никто, но это выступление видели все. Ролик с этим выступлением расползся по Сети, будто вирус. На сенатора обрушились доморощенные гуру и диванные эксперты с обеих сторон и не одну неделю склоняли его на все лады. Законопроект был похоронен на стадии рассмотрения, а сенатор, благодаря бесконечным повторам этого видео в рекламе и сопернику, клеймившему его «пособником мутантов», на следующий год проиграл выборы с самой большой разницей в количестве голосов за всю историю страны. Даже кандидат из независимых, утверждавший, что выдвинул свою кандидатуру, подчиняясь велению марсиан, набрал больше сторонников.

В ту ночь, наблюдая за результатами выборов, Хэнк напился – что было совершенно не в его духе. Во хмелю он был тихим и не пошел ни с кем драться. Он просто сидел у телевизора и тихо кипел от злости.

Все это показало Хэнку, какую опасность может представлять собой надежда.

И вот теперь Скотт предлагал им самим, по доброй воле, броситься в адские бездны общественного мнения. Изменить восприятие мутантов людьми, которые – этого Хэнк не мог не отметить – все еще могут швырнуть в него кирпичом или камнем, а то и повесить, раз уж это не считается преступлением на почве нетерпимости. Ведь для большинства хороший мутант – это мертвый мутант, да еще и с законом все окей.

На миг он даже съежился: ему вдруг пришло в голову, что все это вполне может оказаться проявлением гордыни в худшем ее виде. Полагать, будто горстка мутантов способна изменить общественное мнение о мутантах в целом… Это же абсурд! Кому из способных мыслить логически может прийти в голову, что сограждане, да и весь мир, может увидеть, например, в нем, в Хэнке Маккое, кого-либо, кроме опасного мохнатого монстра, жуткого берсеркера, разгуливающего среди них?

Но вдруг ему вспомнились, всплыли в памяти сами по себе, слова Маргарет Мид, знаменитого антрополога.

«Никогда не верьте, будто небольшая группа мыслящих и целеустремленных граждан не в силах изменить мир. Именно они и только они делали это всегда».

В последний раз взглянув на футляр для очков, Хэнк захлопнул дверцу шкафчика и направился к двери.

– Только ради тебя, Мэгги, – сказал он.

Росомаха сидел у себя, не сводя глаз с нового костюма.

Он смотрел на него.

Смотрел.

И смотрел…

– Окей. Ладно, – наконец сказал он, потянувшись к костюму.

Одевшись, он выпустил и втянул когти, проверяя, ровно ли сидят перчатки, на месте ли прорези. Затем он натянул маску и направился вниз, в ангар, бормоча себе под нос:

– Совсем я, похоже, свихнулся…

Циклоп уже ждал остальных в ангаре. «Черный дрозд» тоже ждал, выражая не больше чувств, чем мутант. Циклоп окинул товарищей взглядом (они поняли это только по легкому наклону головы, ведь глаз его было не разглядеть).

– Что, Саммерс, пора задабривать публику, а?

– Нам предстоит сделать большее, Логан, – твердо, с уверенностью истинного подвижника сказал Циклоп, устремляясь к «Черному дрозду». Товарищи пошли рядом с ним, точно летчики из фильма «Парни что надо». – Нам нужно поразить их.

Минута – и «Черный дрозд» взмыл в ночное небо.

Эдвард Танкреди терпеть не мог свое имя: уменьшительное «Эдди» слишком хорошо рифмовалось с его фамилией. Он был светловолосым стройным юношей с очень и очень легкой поступью. Легкий, почти невесомый шаг выработался с тех пор, как проявилась его сверхспособность – способность летать. Поначалу он думал, что в этой школе, где собрано множество обладателей самых причудливых и интересных сил, простое умение подняться в воздух вряд ли окажется такой уж невидалью. Но в первый же день, взлетев над школой, чтобы лучше разглядеть и уяснить себе ее план, он увидел столько прикованных к земле соучеников, глядевших на него с неприкрытой завистью, что тут же воспрянул духом. В конце концов, если подумать о практической пользе, никогда в жизни не волноваться насчет пробок на дорогах – тоже дело хорошее.

А уж увидев на почетном месте изображение той, первой команды Людей Икс с крылатым парнем на первом плане, он даже почувствовал родство с основателями школы!

В результате он пришел к заключению: полет – это же именно та сила, которой обладали все самые крутые из «наших»!

Эдвард шел по коридору, и вдруг стекло ближайшего окна задребезжало. Остановившись, он выглянул наружу, сощурился, поднял взгляд к темнеющему небу и увидел его – «Черного дрозда», уносящегося в ночь. Несомненно, Люди Икс на борту отправлялись на бой с силами… с силами неизвестно чего. Чего-нибудь этакого.

– Бог ты мой, вот это школа! – восторженно прошептал он.

Раздался громкий стук каблучков. К Эдди со всех ног мчалась по коридору Хисако Итики. Он был очарован ею с самого начала – в основном, оттого, что Хисако избегала встречаться с ним взглядом. Всякий раз, говоря с ним, она смотрела в пол или отводила глаза в сторону. Он сам не понимал, отчего это вызывает симпатию, но факт оставался фактом. Она была совсем не его типа – его влекло к высоким, гибким блондинкам, а крохотная японка не имела с ними ни малейшего сходства. Конечно, по части высоких и гибких блондинок ему до сих пор не везло, но может же человек помечтать? На сегодняшний день его мечты занимали три совершенно одинаковых блондинки, известные под общим прозвищем «Степфордские Кукушки». Он не знал точно, что в них особенного, кроме того, что они были телепатами, имели манеру заканчивать высказывания друг дружки и выглядели точно «подростковые» версии Эммы Фрост (ходили слухи, будто на самом деле все они – ее клоны). Звали их Селеста, Минди и Феба, но отличить одну от другой Эдди не мог. Порой он даже сомневался в их способности действовать по отдельности, и это наводило на мысль, что шансы на отношения с одной из них близки к нулю.

Разве что… со всеми тремя?

– Что с тобой? – спросила Хисако. – Ты внезапно вспотел. И сильно.

– Все хорошо, – поспешно ответил он. – Все прекрасно.

Впервые взаимосвязь между ними возникла в момент нападения иллюзорных Стражей. Пока остальные ученики паниковали, Эдвард набрал высоту, чтобы оглядеться и понять, что происходит, а Хисако создала вокруг себя что-то вроде псионической брони. Когда все кончилось, Эдвард сказал ей, что это было – «просто чума». Хисако насторожилась, но он объяснил, что «чума» – это в хорошем смысле, как «круто» или «классно», а с болезнями ничего общего не имеет. В ответ Хисако заметила, что в этой стране, должно быть, невозможно разобраться во всех тонкостях медицинского обслуживания. Эдвард рассмеялся. Так между ними зародилась дружба.