Книга Братья Старостины - Георгий Морозов

На семейном совете решено было искать поддержки у Косарева, и все четверо попросились к нему на прием. Секретарь ЦК ВЛКСМ пробовал успокоить Старостиных, мол, во всем разберутся. Успокаивали друзей и Яншин с Фадеевым: ваше дело — отвечать на клевету спортивными результатами.

Но ситуация становилась всё более и более сложной. Публикации продолжали появляться. В августе газета «Красный спорт» подвергла критике саму организацию дела в добровольном спортивном обществе: «Спартаковцы ведь не спартаковцы. Подавляющая часть их мастеров люди „законтрактованные“, с промкооперацией ничего общего не имеющие. Они пришли в Спартак, соблазненные „роскошной жизнью“: стипендиями, квартирами, денежными премиями. Так, путем широкой практики переманивания спортсменов, разбазаривания средств, общество создало свою спортивную славу. Общество Спартак призвано воспитывать массу артельщиков, привлекать их к активной физкультурной жизни. Но вместо развития общественной самодеятельности в Спартаке физкультурная работа основана на платности».

Досталось и лично Николаю: «Всем памятен скандальный случай с переходом лучшего игрока завода им. Сталина — Семенова — в футбольную команду Спартака. Это было делом руководителя московского совета Н. Старостина, специалиста по „живому импорту“. Против этого факта возмущенно протестовала общественность завода, но Н. Старостин, поддержанный бывшим руководством Всесоюзного комитета по делам физкультуры, оказался сильнее… В прокуренных и душных комнатах московского совета безраздельно владычествует лишь один человек — Н. Старостин. Его имя связано со всеми победами общества, потому что именно он „выращивает“ и „настаивает на путь истинный“ своих мастеров, потому что он — „папа“. Так любовно называют его в обществе… В Спартаке мало кого интересует политико-воспитательная работа среди членов общества, особенно среди мастеров. Кислягин, который заведует в Спартаке тремя отделами и является заместителем председателя общества, превратился в адъютанта Н. Старостина… Н. Старостин потерял чувство меры. Он дарит золотые часы нескольким участникам спортивной делегации, едущей в Антверпен, и за это „внимание“ они провозят его чемоданы, набитые бесчисленными покупками…»

Затем последовали и оргвыводы. В сентябре газета «Красный спорт» сообщала: «За полную бездеятельность по руководству футбольной секцией Всесоюзного комитета Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта снял с работы председателя указанной секции Н. Старостина». Буквально через день на страницах всё той же газеты некто Абрам Витар в статье «Пушечный удар» обвинил руководителей общества в финансовых манипуляциях. Как следствие, был снят с работы заместитель Старостина Кислягин.

В унисон спортивной газете выступила «Комсомольская правда». Материал Юрия Королькова был озаглавлен «Еще раз о чуждых нравах в обществе „Спартак“». И здесь упор был сделан на экономику: деньги в обществе тратятся-де не на развитие спорта, а на личные нужды отдельных руководителей. Братьев Старостиных обвинили в том, что за полтора года они получили сверх зарплаты 97 тысяч рублей.

Как выяснилось позднее, бегун Георгий Знаменский писал на братьев докладные. Вот что сообщал он в письме на имя Елены Клоповой, руководителя Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта при Совете народных комиссаров СССР: «Н. Старостин вызвал меня и передал, что на него написали донос какие-то сволочи динамовцы о том, что он провез много вещей из Парижа, и просил меня, чтобы я, когда меня вызовут, как авторитетное лицо, или кто будет спрашивать об этом, говорил, что он провез вещей столько же, сколько и все остальные. Я сообщаю следующее, что не только Николай, но Старостины Александр, Андрей и Петр вещей привезли больше всех…» В других посланиях в тот же адрес утверждалось: «При встрече со мной Старостин сказал мне, что ему стало известно… о том, что я написал на Старостина материал о провозе им из-за границы много вещей, а также в этом материале затронут и ряд других фактов, и что не написал ли я это под чьим-нибудь давлением… Я был удивлен тем обстоятельством, откуда Старостин мог знать о том, что кто-то на него пишет и возможно ли это?.. На все поставленные вопросы мне Старостиным я заявил ему, что никаких материалов в Комиссию Советского контроля не писал». Или еще один пассаж из докладной: «Я должен сказать, что по своему поведению, по своему укладу, я бы сказал, что все Старостины не достаточно честные люди».

Есть мнение, что Знаменским руководила личная обида: мол, приоритет в обществе «Спартак» был отдан футболу, а развитию легкой атлетики уделялось недостаточное внимание. И он попытался добиться справедливости таким вот сомнительным способом. Что же касается сути его обвинений, то они не слишком вяжутся с тем, что писал о зарубежной поездке Андрей Старостин: «Мы располагали массой времени и весьма ограниченными финансовыми средствами…»

Николаю пришлось отвечать на эти обвинения, обращаясь в эпистолярном жанре не только к Косареву, но и к самому Сталину: «Вся тяжесть нашего положения усугубляется поведением и. о. Председателя Всесоюзного Комитета т. Клоповой, которая не только заявила, „что ордена Обществу и нам дал враг народа Харченко“, но одновременно во всех своих выступлениях всячески терроризирует и дискредитирует нас, договариваясь до полного абсурда и причисляя нас чуть ли не к врагам народа». Были и петиции, подписанные всеми четырьмя братьями, которые направлялись Вячеславу Молотову и его заместителю Власу Чубарю. До руководства Совнаркома СССР они пытались донести: «…Все помещенные в газете „Красный Спорт“ „факты“… — всё это не соответствует действительности и является явной подтасовкой и преувеличением, что легко может быть установлено даже при поверхностном объективном ознакомлении с действительным положением дел и работы Общества».

Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта при СНК СССР создал социальную комиссию для расследования фактов. Занималась вопросом и прокуратура, причем дело было поручено опытным работникам — Андрею Воронову и Льву Шейнину. В конце осени «Известия» сообщили: «Дело Старостиных прекращено».

…Между тем до семьи Старостиных докатилась и волна конкретных репрессий. 27 октября был арестован Виктор Прокофьев, муж Клавдии, работавший руководителем футбольно-хоккейной секции спортивного общества «Буревестник». Обвиняли его в подготовке террористических актов против руководителей ВКП(б). Согласно свидетельству о смерти, он ушел из жизни 12 июня 1939 года, причем причина смерти в документе не указана. Но, как установил Андрей Лавров, фамилия Прокофьева значится в так называемых «расстрельных списках Коммунарки». На одном из сайтов общества «Мемориал» указана другая дата смерти Виктора: 10 мая 1938 года. В этот день был вынесен приговор, а привести его в исполнение по каким-то причинам могли спустя год с лишним. Свидетельство же о расторжении брака было выдано Клавдии Народным комиссариатом внутренних дел только 31 января 1940 года. Ей была возвращена девичья фамилия — Старостина.

Виктор был не единственным представителем спортивных кругов, кого бросили в застенки. Николай писал в книге «Футбол сквозь годы»: «Был арестован Володя Стрепихеев. Он возглавлял „Буревестник“. Ему выпало несчастье судить тот самый матч с басками, в котором „Динамо“ проиграло 4:7. Был арестован лучший в то время судья и первый руководитель „Локомотива“ Владимир Рябоконь. Была арестована целая группа лыжников, среди них спартаковские — Николай Королев и трое его братьев. Самое главное, никто не понимал — за что?»