Книга Трудный выбор: уроки бескомпромиссного лидерства в сложных ситуациях от экс-главы Hewlett-Packard - Карли Фиорина

Возможно, он не понимал, что процесс принятия решений требует обмена информацией, а не разыгранного по сценарию вечера вопросов и ответов. Возможно, он действительно хотел помочь, упорядочивая информацию и давая ей свою интерпретацию. Но более вероятно, что не получив назначения на желанную должность, Этан решил построить свой авторитет на обладании эксклюзивной информацией, чтобы всем желающим получить ее приходилось иметь дело с ним. Информация – это власть. Сегодня, когда Интернет многое изменил в нашем мире, играть в такие игры становится сложнее, но некоторые люди все равно пытаются.

По дороге назад я попробовала объяснить Этану, почему он не может надеяться удержать под контролем всю информацию о проекте FTS2000, который отличался колоссальными объемами. Ставки на победу в тендере были очень высоки. Мы могли потерять все – не выиграть тендер и утратить уже имевшиеся виды деятельности. Для победы требовалась дружная, сплоченная команда. И один Этан не мог заменить ее. В тот момент нельзя было изображать из себя героя-одиночку, скорее, требовалось оценить ситуацию трезво. Как следствие, оказалось, что мы не готовы к предстоящей борьбе. Этан мог бы внести большой вклад в решение всех этих проблем, потому что никто больше его не знал о проекте и клиенте. Или же он сам мог стать проблемой.

Я действительно хотела, чтобы Этан преуспел, потому что нуждалась в каждом, на кого можно было бы опереться в эти трудные первые дни на новой должности. Я хорошо понимала его чувства и знала, почему он так разочарован. Будь я на его месте, наверное, реагировала бы так же. В памяти еще были свежи собственные переживания в то время, когда в АСМС приходилось доказывать собственную правоту людям, не желавшим смотреть фактам в лицо. Но как бы там ни было, Этану следовало изменить свое поведение и отношение к работе. На мне лежала ответственность за то, чтобы AT&T наилучшим образом подготовилась к тендеру, и это было куда важнее.

В течение нескольких следующих недель мне пришлось много раз говорить с Этаном на эту тему. Каждый раз он заявлял, что все понял, и будет действовать иначе. Но никаких изменений не происходило. Наконец, несмотря на собственную тревогу и разочарование, я перешла к действиям. Если он не хочет или не может изменить свое поведение, то ему придется уйти. Я действительно надеялась, что смогу повлиять на него, поэтому такое решение разочаровало меня едва ли не больше, чем его. К тому же мне еще никогда не приходилось увольнять кого-то, поэтому я испытывала страх и беспокойство.

Кому приятно слышать плохие новости? Это особенно неприятно, если их сообщают неприятные нам люди – зачастую в такой ситуации мы просто отгораживаемся от сказанного. Вспомните, как часто два участника беседы позднее пересказывают или интерпретируют ее совершенно по-разному. Если же новости плохие, а вестник неприятен, то сказанное им нередко поразительно отличается от услышанного присутствующими. Если люди не желают слышать, то нельзя ограничиваться словами. Следует подтвердить сказанное невербальными средствами.

Я много думала над тем, как же донести до Этана смысл моих требований. Как можно объяснить что-то человеку, не желающему ничего воспринимать? Где лучше проводить такие разговоры? Когда? Иногда обстоятельства складываются так, что лучше дать возможность людям прийти к определенным выводам самостоятельно и в удобное для них время. Только в этом случае они смогут искренне разделить вашу точку зрения и предпринять необходимые действия. Такой подход требует времени, но я и так уже потратила достаточно на общение с Этаном. Его поведение плохо отражалось на работе, а нам требовалось двигаться вперед. Поэтому независимо от того, согласен он со мной или нет, следовало выяснить отношения прямо сейчас.

Для разговора я выбрала вторую половину дня во вторник. Сразу после нашей беседы Этан должен был ехать к клиенту, поэтому у него будет время спокойно поразмыслить над моими словами. Не стоит позволять ему встречаться с остальными сотрудниками, пока он не выбрал для себя линию поведения. С утра в среду мы сможем обсудить дальнейшие действия, и остаток недели уйдет на то, чтобы утрясти все детали. Трех дней будет достаточно, чтобы он успел передать дела другому сотруднику, найти новую должность и объяснить все это остальным сотрудникам. Я совсем не хотела, чтобы ему пришлось все выходные мучиться сомнениями относительно своего будущего. Гораздо лучше, если к выходным все утрясется, и команда сможет сосредоточиться на будущем. Таким образом, все должно быть решено к пятнице.

Обычно во время встреч с сотрудниками я сидела рядом с ними за столом в конференц-зале или неторопливо прохаживалась по комнате. Гораздо легче разговаривать, когда между собеседниками нет барьеров: в этом случае люди более открыты и раскованны. Но во время этого разговора я решила сидеть за своим рабочим столом. Этан не считал меня своим боссом и не желал признавать мой авторитет. Поэтому требовался какой-либо символ авторитета и властных полномочий, например рабочий стол. Ему это наверняка не понравится, но игнорировать меня он не сможет. Поскольку мне приходилось беседовать с ним много раз, я решила с самого начала говорить на понятном ему языке.

– Этан, ты ведь футбольный болельщик, не так ли?

– Ну да, а какое это имеет значение?

– В футбольной команде каждый игрок играет на своем месте. Каждая позиция важна, но на поле должен быть только один капитан. Ты не задумывался, почему так?

Этан не вполне понял, к чему я веду, но решил мне подыграть.

– Потому что капитан определяет ход игры.

– А когда установка на игру дана, команда ее выполняет, правильно?

– Да.

– Этан, в нашей команде у каждого игрока ответственная роль, но и у нас капитан только один. И этот капитан – я, а не ты. Ты надеялся, что случится иначе, но получилось так. Я – капитан этой команды, и, поскольку ты не желаешь выполнять мою установку на игру, тебе придется уйти из команды.

Мы понимали друг друга. Этан держался профессионально и вежливо. Я поблагодарила его за работу – причем совершенно искренне – и предложила помочь перевестись в другой отдел на подходящую должность. В конце недели, когда основные вопросы, связанные с его переводом, были решены, я позвонила коллеге из отдела проектировщиков систем в штаб-квартире компании и сообщила новость.

– А я-то гадал, сколько тебе потребуется времени, чтобы решить эту проблему. Но ты поступила правильно.

Я очень удивилась. Мой собеседник никогда даже не намекал, что Этан должен уйти. Возможно, он не хотел брать на себя ответственность за подобный совет, но, увидев, что я разрешила проблему, был искренне рад за меня. Оказаться в подобной ситуации всегда нелегко – по крайней мере, для меня. Я постоянно находилась в напряженном состоянии, снова и снова переживала каждый разговор. Ведь гораздо более комфортно работать в дружной и сплоченной команде, чем постоянно разрешать возникающие конфликты в склочном коллективе. Но если уж приходится прибегать к подобным мерам, стоит помнить о справедливости, открытости и уважении даже по отношению к человеку, к которому не испытываешь теплых чувств. Каждый раз, когда мне требовалось уволить кого-либо, это было болезненным решением не только для увольняемых, но и для меня тоже. И каждый раз коллеги поддерживали меня, говоря, что я поступила правильно, даже если им недоставало смелости или откровенности сказать об этом до того, как я принимала решение.