Книга Спецназ Его Величества - Николай Шевченко

После погрузки тяжелого громоздкого ящика в карету, де Флери разместился там с Беркли, между ними в сидячем положении находилось тело Беатрис, и не только потому, что в карете оставалось мало места, а словно она живая среди живых возвращалась с последнего задания. А в конфискованной у хозяев крытой повозке, окруженной конными мушкетерами, лежали связанными Жуль и Робер под присмотром де Марвиля и дона Диэго. Прибыв на постоялый двор, де Флери передал тело англичанки в руки срочно поднятых с постели опытных сиделок, обмывших и переодевших Беатрис в женское платье, и уложивших ее в незатейливый гроб, рядом с такими же гробами боевых товарищей.

– Ну с этим остолопом все ясно, – сказал аббат отцу Эрику, кивая на явно находящегося в шоке Робера с застывшими и опустевшими глазами, – а вот с юным гаденышем стоило бы побеседовать, как следует. И не принимай его как несмышленого мальчика, мой друг, он при случае зарежет и тебя, не моргнув глазом. Введи выкормыша стражей в состояние транса, он может поведать много интересного, например, как, с кем и когда их отряд поддерживал связь с другими стражами, здесь обязательно должен присутствовать какой-то посредник. Вытащи из него все. А Робер пока побудет в соседней комнате под присмотром Артюса и Диэго. А Беркли пусть сделают перевязку. Я надеюсь на тебя, Мун. – С этими словами де Флери покинул арестованных и своего помощника. Его ждала куча скорбных и срочных дел. Как долго тянется эта ночь!

Отец Эрик быстро проник в сознание мальчишки, находящегося в гипнотическом сне. Вон оно что! Мальчишка пасынок командира отряда «черных стражей», который они уничтожили. Интересно, пойдем дальше. Монах словно листал страницы книги – памяти Жюля в обратном порядке. Сейчас пред ним всплыло лицо Хранителя, куратора и связного между отрядами стражей, посещавшего Цен Ло, а он ведь как-то видел издали этого офицера в свите короля, но де Флери потом точно узнает, что это за птица. Так что еще? Перебивая другие мысленные картины, в сознании Жюля несколько раз возникал четкий образ мужчины лет тридцати, отца мальчишки, умершего… да, шесть лет назад от какой-то непонятной болезни. Ясно, Жюль очень скучал по нему. Вот отец, играя, подбрасывает маленького сына над собой и тот, взлетая наверх с замирающим сердцем от страха и восторга, видит сильные руки отца с татуировкой у предплечья… Стоп! Такая татуировка наносилась мальчикам его рода Белой Панды, достигшим четырнадцатилетнего возраста, после проведения соответствующих обрядов.

Изумленного монаха словно поразила молния, полузабытые воспоминания вдруг нахлынули на Муна, опять перед глазами встала картина, как умирают члены его семьи, попавшие в засаду разбойников. Шесть мужчин и три женщины против тридцати, не меньше! безжалостных головорезов. Восьмилетнего Муна мать каким-то чудом быстро успела спрятать за камни и накрыть пихтовым лапником, дав строгий наказ, чтобы не случилось, он должен сидеть тихо и не попасть в лапы убийц. Его дядю и старшего двоюродного брата стрелы нападавших убили сразу, и орава разбойников с радостными криками накинулась на горстку людей… Жаль, но Мун так и больше нигде не встречал подобного боевого стиля, какой применяли его соплеменники. Когда умер последний оборонявшийся, живых разбойников осталось всего семь человек.

Значит, Жюль его родственник! Мун за все эти годы не мог найти даже того, кто бы знал о людях Белой Панды, а тут, сейчас…

– Наш род небольшой, но очень древний, – слова отца четко прозвучали в памяти Муна, – и все мы одна семья. Каждый из нас без раздумий должен отдать жизнь за соплеменника. Наш первый долг – помогать и защищать своих при любых обстоятельствах. Иначе, мы давно бы вымерли.

В сильнейшем потрясении Мун смотрел на приоткрывшего глаза Жюля – эту неожиданно проявившуюся связь с родиной, с погибшей семьей, казалось, потерянную навсегда. Он не может отдать мальчишку своему названному старшему брату, несмотря на все, что Син для него сделал.

– Знаешь ли еще кого из рода твоего отца? – осевшим от волнения голосом спросил монах.

Мальчишка долго не отводил пытливого взгляда от монаха. Он начал о чем-то догадываться.

– Нет. Отец говорил, что, наверное, мы с ним последние из рода Белых Панд. А ты кто?

– Как ноги, ты можешь идти? И у тебя есть, где спрятаться? – перебил его своими вопросами Мун.

Мальчишка молча кивнул, хотя было видно, что его распирает от любопытства.

Но, а Мун не должен знать, куда уйдет Жюль, поэтому ничего не сможет сказать даже при пытках или гипнозе. Надо вывести его из дома и дать возможность скрыться, вот только полковник и испанец могут этому помешать, и при попытке бегства без раздумий убьют мальчишку. Значит, придется брать все на себя, но монах не колебался, он на время обезвредит оставшихся членов отряда.

– Иди вперед, – Мун легонько хлопнул по плечу Жюля и открыл дверь, они вышли в соседнюю комнату. Артюс и Диэго, поднимаясь со скамьи, встретили маленького убийцу мрачными взглядами.

– Дон Диэго, что это у вас? – монах протянул руку к лицу недоумевающего испанца и нажал большим пальцем ему под подбородок, ближе к горлу. У того подогнулись колени и он, засыпая, упал на пол. Мгновенно обернувшись, монах вполсилы ударил ребром ладони де Марвиля по кадыку. Всхлипнув, полковник тотчас потерял сознание, Мун поддержал его и мягко опустил на пол рядом с Беркли. Робер смотрел на происходящее совершенно сумасшедшими глазами, его психика не выдерживала такой быстрой и бурной смены событий. Монах провел ладонью перед лицом парня, чтоб немного успокоить беднягу.

Господи! Мун обернулся и увидел, как ученик стражей связанными руками выхвативший из-за пояса де Марвиля кинжал, наносил быстрые и бесполезные удары по туловищу, защищенному кольчугой. Монах опоздал буквально на секунду, а Жюль всадил кинжал чуть ли не по самую рукоятку в глаз полковнику королевских драгун и повернул довольное лицо к Муну.

– Зачем ты это сделал? – в ужасе спросил тот.

– Он наступил мне на горло, к тому же, я отомстил за смерть Цен Ло, – горделиво заявил Жюль. – Разреши, я убью и этого.

Душа Муна сжалась в безысходной тоске и смятении. Он отобрал кинжал и, разрезав путы на руках мальчишки, глянул в окошко, выходящее во двор.

– Кто вы, сударь? – тихо спросил Жюль, перед тем, как выскользнуть в узкий оконный проем. – Вы мне чем-то напоминаете отца. За кого мне молиться?

– Молись за старшего брата Муна, – печально ответил монах. – А сейчас, уходи.

Последний из рода Белых Панд (себя Мун уже не считал), прихрамывая, исчез в ночи. А отец Эрик долго глядел на светлеющее небо, тяжело вздыхая. Как трагично заканчивается миссия…

– Я понимаю твои чувства, брат Мун, – де Флери с трудом сдерживая гнев, стоял напротив своего помощника, скорбно склонившего голову и потупившего взор, – но ты бы мог посоветоваться со мной, и мы бы что-нибудь придумали, и может, отпустили мальчишку. А так еще одна жертва – полковник де Марвиль, умный и честный человек… Ты меня разочаровал, младший брат. Ты сделал в корне неверный ход, забыл про меня, и чувства заслонили твой разум!