Книга Ассасин - Симона Вилар

Мартин ответил сухим, чуть сдавленным голосом:

– Вашими молитвами, господин рыцарь.

– Передайте ему мое почтение. Вы знаете меня?

Мартин только кивнул и поспешно отступил от света факела.

Де Шампер сел в лодку и отчалил, а Мартин смотрел ему вслед, не в силах унять дрожь. Проклятье, он боялся этого человека! Подумать только, чуть не столкнулся с ним нос к носу! Выходит, зря Мартин надеялся, что среди такого многотысячного войска маловероятно встретиться со своим врагом. Может, Эйрик прав и им лучше поскорее покинуть ряды крестоносцев? Но как? В данный момент это было невозможно.

Джоанна де Ринель стояла у борта галеры и наблюдала за медленно приближающейся лодкой.

– Милая, кажется, это ваш брат на том суденышке? – елейным голосом произнесла подле нее царевна Синклитикия, или Дева Кипра, как ее все называли, не в силах совладать с ее трудным для латинян именем.

– Вы очень хорошо видите в темноте, царевна, – сухо ответила Джоанна.

– О, вашего брата трудно не заметить. Такой привлекательный мужчина! Ах, сладчайший Иисус, если бы вы только представили нас друг другу…

– Он тамплиер – воин рыцарско-монашеского ордена! И довольно об этом! – оборвала ее щебетание англичанка.

Достаточно уже того, что она, оказавшись на корабле, вынуждена постоянно общаться с этой киприотской вертихвосткой. Увы, они плыли вместе, таков был приказ короля Ричарда.

Началось все после того памятного турнира у стен Акры, когда супруг Джоанны, Обри де Ринель, отличился в поединках с копьями. Тогда Ричард был к нему особо милостив, а позже вызвал к себе Джоанну.

– Милая кузина, – сказал король, галантно поцеловав ручку леди. – Ваш муж – отменный воин, столько наших рыцарей им восхищаются, а вы ведете себя с ним так неприветливо, что это уже породило слухи. Не забывайте, Джоанна, вы моя родня. Родня Плантагенетов! И мне не по нраву, что из-за вас о моем окружении идет дурная молва.

В тот момент молодая женщина не нашлась что ответить. Не объяснять же королю, что их брак с Обри изначально был ошибкой, что и сам прославленный де Ринель не сильно спешит наладить отношения с женой, предпочитая проводить время среди воинов, нежели в покоях супруги. Поэтому она лишь пролепетала в ответ, что Обри еще в Константинополе дал обет целомудрия, обязуясь избегать плотской близости с супругой, пока не будет отвоеван Гроб Господень. Хотя… Что тут таиться – они не просто не живут как супруги, а даже избегают друг друга, и многие действительно замечают, что Обри и Джоанна держатся, как чужие.

Ричарду не очень-то нравилось вести беседу на подобную тему с молодой женщиной. Этот грозный воитель смущался, оттого что приходится вникать в альковные отношения своей родни. Но дошло уже до того, что его об этом попросила Беренгария, сославшись, что ее советы насчет сближения с Обри Джоанна де Ринель попросту игнорирует. И Ричард решил сам переговорить с кузиной.

– Мы вступили в священную войну, мадам. И от каждого, кто оказался в походе, мы вправе требовать действовать сообразно заповедям Христовым. Вы говорите, что Обри дал обет целомудрия? Что ж, если это было сказано в подвластном схизматикам Константинополе, то любой наш священник легко освободит вашего супруга от подобного обета. Мне же важно, чтобы никакие сплетни и насмешки не пятнали образ крестоносца де Ринеля!

И Джоанна пообещала Ричарду, что исправит положение, будет вести себя с Обри как добронравная и приветливая жена. Ведь, ко всему прочему, у нее была и собственная причина, отчего она готова была помириться с супругом. Ибо Джоанна подозревала, что забеременела.

Благодарить ли ей за это Небо или, наоборот, ужасаться? Столько лет она считала себя бесплодной, столько молилась о ребенке, и вот теперь, когда дни ее месячных миновали и служанки уже стали шушукаться по углам о том, что же могло случиться… О, она и сама знала, что именно могло случиться! А ведь они с Обри не исполняли супружеский долг уже более полугода! Забеременеть же она могла… Да, Джоанна догадывалась, когда это произошло. Во время ее тайного свидания с Мартином в соборе Святого Андрэ. И вот теперь… О Небо! Никто не должен заподозрить, что она в тягости не от супруга. Теперь молодая женщина понимала, что, если о ее примирении с мужем не станет известно окружающим, она будет обесчещена, как блудница!

Однако помириться с Обри в Акре не вышло. И не по ее вине. Супруг просто не пришел к ней, когда она позвала его в свои покои. А у Джоанны не хватило духу сказать Беренгарии и сестре Ричарда Иоанне, что Обри пренебрегает ею – первой красавицей в свите Ричарда Английского, дамой, красоту которой были готовы восславлять его ближайшие сподвижники – начиная от молодого графа Лестера и заканчивая известным крестоносцем Жаком д’Авенским.

Что говорил сам Обри королю, Джоанна не знала. Но явно ничего хорошего о супруге, ибо вскоре в окружении короля уже стали ходить слухи, что Ричард собирается услать непокорную подданную, не прислушавшуюся к его советам. Увы, мир так устроен, что всегда и во всем винят женщину, дочь Евы, на которой лежат особо тяжкие грехи.

Вот тогда к Джоанне и пришел Уильям. Хмуро выслушал ее оправдания и уверения, что она готова отправиться даже с войском крестоносцев, только бы быть подле супруга.

– Я на твоей стороне, Джоанна, – неожиданно прервал ее смущенную, то и дело сбивающуюся речь Уильям. – А отправиться вместе с супругом в поход – неплохая идея.

Джоанна не понимала, о чем он. Ведь всем было известно, что своих дам английский король оставляет в надежно укрепленной Акре.

– Сестра, я попрошу Ричарда, чтобы ты поплыла на одном из наших орденских кораблей, которые будут сопровождать войско, – пояснил Уильям. – Там ты будешь в безопасности и под присмотром. Время от времени, когда появится возможность, я буду наведываться и забирать тебя на берег. Ты понимаешь зачем? Да, да, мне по-прежнему нужен этот лазутчик Мартин, или Арно, как бы он ни называл себя. Ибо он тут. Я знаю, я чувствую это. И не сомневаюсь, что он – одна из ячеек сети наших недругов, коварный и опасный шпион, который вынюхивает сведения и доносит своим нанимателям… А может, и того хуже, упаси Боже! – Тамплиер даже перекрестился. – Пойми, сестра, мне необходимо найти его, допросить или же просто следить за ним, чтобы узнать, кто его прислал и зачем. Ну а ты поможешь мне разыскать его и опознать.

Джоанна почувствовала раздражение. Разве она не сделала все, что велел ей брат? Даже выдала ему своего возлюбленного… Хотя и не призналась Уильяму, какое облегчение испытала, узнав, что у маршала ничего не вышло. Пусть Мартин и негодяй, как уверял ее брат, но ей было бы крайне тяжело узнать о его гибели. О нет, только не это!

Уильям же продолжал:

– Король Ричард прислушается к моей просьбе, когда я попрошу ввести тебя в свиту Девы Кипра, которая будет находиться на одном из наших судов. Ведь должен же кто-то из знатных особ войти в окружение кипрской царевны!

Джоанну эта идея не слишком вдохновила. О Деве Кипра не злословил разве что ленивый. Крупная, статная, иконописно красивая, царевна была слишком чувственна, чтобы вписаться в то целомудренное и благопристойное окружение, какое желал видеть подле своей нежной королевы Беренгарии Ричард. Киприотка же постоянно приставала к мужчинам, причем порой вела себя столь вызывающе, что это породило немало слухов. Крестоносцы с усмешкой говорили, что никакая она не дева, а… И звучало крепкое словцо, каким простые солдаты называли легкодоступных лагерных женщин. Но царевна была нужна Ричарду как наследница Кипра, и, чтобы слухи о ее распутстве затихли, ее надлежало куда-то услать. Но куда? Отправить ее на Кипр было невозможно – наследница Исаака Комнина была слишком лакомым куском, чтобы ее там не постарались похитить приверженцы ее отца, недовольные тем, что их остров отдали ордену Храма. Запереть в отдаленной крепости… Но Ричард все еще надеялся, что сможет выдать царевну замуж по своему разумению и с немалой выгодой для своих планов. Поэтому он и решил, что во время похода эту падкую на мужчин гречанку будут держать и оберегать на одном из кораблей ордена Храма, где суровые воины-монахи пресекут ее попытки вступать в предосудительные связи. Ну а Джоанна станет ее спутницей, будет приглядывать за ней. А заодно окажется в походе подле супруга, что поспособствует их примирению. Уильям же рассчитывал, что сестра продолжит вместе с ним поиски Мартина д’Анэ.