Книга Почерк судьбы - Шарлотта Лукас

А ведь речь шла о матери!

Перед тем как уйти из «Зонненхофа» Йонатан даже поговорил с доктором, госпожой Кнезебек, и с двумя санитарками. Он надеялся и боялся, что они подтвердят сказанное отцом. Но, как и следовало ожидать, они его уверили, что пока не знакомы ни с Софией Гриф, ни с Софией Монтичелло – такой была девичья фамилия матери.

Частого посетителя они наверняка запомнили бы. В конце концов, «Зонненхоф» – это ведь не вокзал, куда могут свободно заходить все, кому заблагорассудится. Все-таки это «солидное заведение». Последнюю фразу госпожа Кнезебек повторила дважды. Йонатану показалось, что это оправдание выставляемых ему счетов с немалыми суммами.

И тем не менее зерно сомнения было заронено, толика неуверенности осталась.

При всей своей солидности дому для престарелых все же было далеко до «Форт Нокс». Йонатан уже несколько раз проходил по пустому коридору. В обеденное время «Зонненхоф» был похож на опустевшее офисное здание.

А его отец говорил о визитах Софии как о чем-то само собой разумеющемся. Здоровому человеку трудно было осознать, что все это просто плод воображения больного мозга.

Конечно, оставался еще ежедневник. Он лежал у Йонатана дома, на письменном столе. После беседы с отцом появление этой вещи казалось ему совсем уж мистическим.

Могло ли такое произойти? Возможно ли это вообще?

Нет, Йонатан все еще противился этой мысли. Даже если мать решила объявиться после почти тридцати лет молчания, то для установления контакта были и менее сложные способы. Например, она могла бы позвонить. Написать письмо. Или просто прийти в гости.

«Но если отец действительно говорит правду, – заговорил знакомый внутренний голос, – то она просто пришла в гости к Вольфгангу Грифу».

Каким бы бессмысленным это ни казалось, теперь Йонатан Гриф был обязан заниматься этим случаем, иначе не знать ему покоя.

Он энергично нажал на зеленую кнопку вызова на телефоне бортового компьютера машины, чтобы связаться с Ренатой Круг. Если уж и существовал человек, который точно знал, посещала отца его бывшая жена или нет, то это была старая ассистентка.

– Слушаю, господин Гриф, – услужливо и приветливо отозвалась Рената Круг, сразу узнав мобильный номер шефа.

– Здравствуйте, госпожа Круг!

– Чем я могу быть вам полезна?

– Подскажите… – Йонатан откашлялся. – Я только что был у отца…

– С ним все в порядке? – Голос на том конце линии стал испуганным.

– Что? Ах, нет-нет… В общем, да, конечно, все хорошо. Но у меня возник один вопрос, который может показаться вам странным.

– Странным? – повторила она. – Можете немедленно его задать!

– В общем, прозвучит это на самом деле несколько дико, но не знаете ли вы случайно, навещала ли в последнее время отца моя мать?

Рената Круг молчала.

– Вы еще там?

– Да, – ответила она. – Но, боюсь, я неправильно вас поняла. Вы спрашиваете о своей матери?

– Именно так, – подтвердил Йонатан. – Я имею в виду Софию Гриф, или Монтичелло.

– Что вас натолкнуло на подобную мысль?

– Папа мне сказал, что она была у него.

Снова короткая пауза. Потом:

– Ах, Йонатан! – Она никогда не называла его по имени, по крайней мере с тех пор, как ему исполнилось восемнадцать, потому что Рената Круг была человеком старой закалки. Однако теперь ее голос звучал так, словно она разговаривала с несовершеннолетним подопечным. – Вы же знаете, как обстоят дела с вашим отцом.

– Конечно, я это знаю, – быстро среагировал он. Йонатану в тот же миг показалось невероятной глупостью то, что он вообще решился спросить об этом Ренату Круг. – Я просто хотел убедиться, что папа… В общем, он вел себя при этом абсолютно нормально, говорил уверенно.

– Да, это самое трагичное в такой болезни.

Йонатан услышал, как она всхлипнула.

– Для больного все, что ему кажется, абсолютно реально, он принимает это за действительность.

– Значит, вы не знаете, была ли моя мать в Гамбурге?

– Нет, Йонатан, ее точно не было в Гамбурге.

– А вы… – Если уж он успел выставить себя идиотом, то теперь хуже уже не будет… – Вы что-нибудь вообще слышали о ней за последние годы или, может, видели ее?

– Нет, – ответила Рената Круг. – Не больше, чем вы или ваш отец.

– Вы не знаете, где она сейчас живет?

– Насколько мне известно, где-то недалеко от Флоренции. В Италии.

– Да, я это тоже знаю. Я просто подумал, может, у вас есть ее последний адрес.

– Если это не ее прежнее место жительства, то, к сожалению, нет. А вы пытались уже найти ее по старому адресу?

– Нет, – признался он. – Для этого пока не было причин.

– А теперь они есть?

– Собственно, нет. Вот только… Ну да, после того как мой отец рассказал, что она якобы часто бывает у него в «Зонненхофе», я…

– Если вы так из-за этого переживаете, – перебила его Рената Круг, – могу вас заверить на сто процентов, что это совершенно невозможно.

Она сделала паузу, словно размышляя, можно ли полностью исключить такой вариант.

– Откуда вообще Софии знать, где находится ваш отец? Ко мне она не обращалась с таким вопросом. А к вам?

– Нет, – ответил Йонатан. – Конечно нет.

«Уже много лет она вообще не давала о себе знать», – мысленно добавил он.

– Вот видите! – сказала Рената Круг. – То, что ваша мать бывала в доме престарелых, не просто маловероятно, но вообще невозможно.

– Хм, да, хорошо. Спасибо!

– Не стоит благодарности. – Она замялась. – Может, есть еще что-нибудь, что я могла бы для вас сделать?

– Нет. – Йонатан уже хотел проститься, как вдруг ему в голову пришла мысль. – То есть да!

– Я вас слушаю.

– Отец говорил, что моя мать ему вроде бы что-то простила. Вы не знаете, что он имел в виду?

– Не имею ни малейшего понятия, – ответила она.

– Вы ничего не знаете о скандале или о чем-нибудь подобном? Может, между ними тогда что-то произошло?

– Нет, Йонатан, такого не было. Она была несчастна здесь, на севере, и хотела вернуться на родину, вот и все.

Она снова помолчала.

– Конечно, она представляла несколько иначе свою жизнь с мужем. Ваш отец все время много работал. Она итальянка, у нее другие представления о ценностях. Я считаю, именно это и имел в виду ваш отец, когда говорил о прощении. Просто София чувствовала, что он не уделяет ей должного внимания.

– Моя мать это тогда вам говорила?