Книга Вождь. "Мы пойдем другим путем!" - Михаил Ланцов

– И с какой стати ты решил, что этой чудо-картинкой стану я?

– Так ты же согласился с моей идеей. Вот и клепаем культ личности по классическим канонам. Их, правда, здесь еще не придумали. Но нам с того ни горячо ни холодно. Скорее даже проще. Конкурентов нет.

– М-да, – нервно дернул шеей Ульянов. – И что там дальше по плану? Я загоняю Годзиллу прутиком на водопой?

– Не. Пока люди не оценят. Это будет позже. Но сейчас, получив кредит доверия, ты должен его развивать и укреплять. Люди должны начать ассоциировать с тобой успех и новую жизнь, новые технологии, новые возможности.

– И?

– Самолеты, Вова, конечно, рано запускать. Но первый успешный дирижабль построишь ты. Сейчас этим уже грезят.

– Ты серьезно? – прищурился Ульянов.

– И совершишь десантирование с него – тоже ты. И автопробег, Вова, тоже тебе придется первый по России проводить. Кстати, надо будет тебе безумную девушку в пару подобрать. Чтобы рвала шаблоны и привлекла на твою сторону женщин.

– Лева…

– Что Лева? Для образа герою нужна соратница. Желательно не менее эффектная, чем он. Коня на скаку остановит, изнасилует и дальше пошлет.

– Я так понимаю, у тебя есть кто-то на примете?

– Нет, но концептуально-то ты не против такого поворота событий?

– Смотря что за дама, – неопределенно пожал плечами Владимир. – Про Изабеллу даже не думай.

– Само собой, – серьезно, с хитринкой в глазах кивнул Вайнштейн. – Мы все помним о том, как ты ее боишься. Да и стара она уже для таких акробатических номеров.

– Надеюсь…

В то же время в Зимнем дворце

– …в общем, он очень удивительный человек, – закончил свой рассказ Николай Александрович, завершая свой отчет перед родителями о поездке.

– Ты будешь удивлен, сынок, – начала Императрица, – когда узнаешь, что это не первая его заслуга перед династией.

– Мария, – одернул ее Александр III.

– Нет, милый. Ники должен это знать.

– Что именно? – насторожился Цесаревич.

– Четыре года назад Владимир Ильич Ульянов помог жандармерии ликвидировать террористическое крыло партии «Народная воля». В сущности, он его и вскрыл. И, как ты знаешь, это привело к предотвращению покушения на твоего отца. А еще через два года смог предотвратить покушение на всех нас, организованное кем-то из иностранных разведок.

– Покушение?

– Помнишь тот странный инцидент во время возвращения из Тавриды в Санкт-Петербург?

– Тот самый, когда нам пришлось сильно снижать скорость и ехать дольше обычного?

– Да. Только бдительность Ульянова и распорядительность Оржевского позволили предотвратить трагедию, в которой мы все могли погибнуть.

– Именно поэтому вы так щедро его и наградили?

– Мать хотела больше, – хмуро отметил Император.

– И это было бы не только справедливо, но и разумно. Назови мне хоть одного другого дворянина, что сделал для нашей семьи больше?

– Но не давать же ему за то титул, в самом деле?

– Барона мог и дать, – фыркнула Императрица.

– Успеется. Если он продолжит в таком темпе, то лет через двадцать нам просто нечем его станет награждать. Он, конечно, много для нас сделал, но…

– Кстати… – задумчиво произнес Николай. – Владимир сказал, что, скорее всего, его в Адмиралтействе постараются выжить из флота.

– Вот-вот, – произнес Император. – Не нужно спешить с наградами. У него же еще толком и выслуги нет. Дали бы просто денег.

– Деньги у него и у самого есть. Или ты не читал отчет Оржевского? – парировала Императрица. – Так что же, сынок. Он оставит службу?

– Да, он мне сказал, что ему придется сделать это. И, уйдя в отставку, он собирается заняться созданием в России современной судостроительной промышленности.

– Это требует очень больших денег… – покачал головой Император. – Этот Ульянов богат, но не настолько. Он слишком маленькая сошка для такой игры.

– У него их нет, но он сказал, что знает, где их взять. Но без поддержки с нашей стороны опасается с такими суммами связываться.

– О чем речь?

– У него был вещий сон, сбывшийся в мельчайших деталях, – начал издалека Николай. – Благодаря которому он смог спасти мне жизнь. Судя по тому, что рассказала мама, у него такие сны не редкость. Так вот. Он знает, где лежит большой пиратский клад. Если бы мне это сказал любой другой – я бы подумал, что он сошел с ума или пытается меня разыграть. Но не Владимир… Кроме того, он не просит от нас ничего, собираясь все проверить за свой счет. Мы ему нужны, чтобы добытое золото у него потом не отняли.

– Что же там за клад, что ему требуется поддержка Императора?

– Речь идет о примерно сорока пяти тысячах пудов золота[4].

– Сколько?! – поперхнулся Александр III.

– Сорок пять тысяч пудов. Он поделился своими планами только со мной. Причем наедине, опасаясь, что в случае придания огласке этой информации появится много желающих клад отнять. Начиная с Королевского флота.

– И как он его собирается достать, не привлекая внимания? – поинтересовалась Императрица.

– Владимир считает, что это скандальное увольнение из Российского Императорского флота очень кстати. И им нужно воспользоваться. Фронда не фронда, но обиженную мину стоит показать, занявшись чем-то демонстративно за пределами России. Для чего он хочет купить у немцев старый лайнер. Переоборудовать его в океанографическое судно и отправиться в экспедицию по изучению Мирового океана. Клад находится на одном из островов у побережья Чили. Он постарается договориться с правительством этой туземной страны о приобретении острова в свою полную собственность, дабы не было потом проблем с законом. После чего тихо откопает клад, погрузит на «океанографическое» судно и вывезет в Россию. На этом этапе ему и понадобится наша поддержка.

– И мы ему ее окажем, – серьезно произнесла Мария Федоровна, глаза которой загорелись тусклым блеском. Ей этот юноша нравился все больше и больше.

Глава 7

7 августа 1891 года. Российская Империя. Санкт-Петербург

– Рад вас видеть, Владимир Ильич, – весьма искренне приветствует Ульянова генерал-лейтенант Оржевский.

– И я вас, Петр Васильевич. Причем особенно отрадно то, что в этот раз я не принес никаких дурных новостей.

– Это просто замечательно!

– Но начать нашу беседу я хотел с другого. Я приношу свои искренние извинения за Петра Сергеевича. Признаться, не думал, что он так напугается.