Книга В поисках чувств - Ана Марси

Для среднестатистического парня, скорей всего, я стала бы непосильной ношей. Анабас знал об этом, и умело “отстреливал” незадачливых претендентов при малейшей попытке вторгнуться в моё пространство. Это стало своеобразным тестом на мужественность. А возьми-ка справься с ситуацией, возьми-ка на себя ответственность, раз так уж нравится девушка. Пока никто не справился… Тем не менее, совсем скоро наступил день, когда мне пришлось всерьез задуматься над своей самостоятельностью.

Как я уже говорила, Анабас никогда не ревновал меня. Когда нам повсюду мерещатся корабли с алыми парусами и принцами на борту, мы можем сколько угодно рассуждать о своих поисках, но долгий период застоя, даже в комфортных теплых водах, должен наконец разрешиться выходом в чистые воды.

Всю свою жизнь я чувствовала, как часто мне было сложно определить ту тонкую грань между реальностью и миром моих фантазий. Фантазии вплетались в мою жизнь, причудливыми завитками украшали мои сны, влияли на мое отношение к реальным, не придуманным событиям. Мы все смотрим на мир через призму своих реальностей. Самым любопытным занятием для меня есть наблюдение за людьми. Наверное, никогда не перестану удивляться, какое огромное количество миров и историй, опытов и полетов, боли и счастья вокруг.

Картина над нашим камином – пара, уходящая вдаль. Он поддерживает её под локоть, и они бредут куда-то, под темно-оранжевые крыши домов, туда, в сиреневое небо, в далекую даль…

Анабас сказал мне, что подарит мне эту картину, как только мы разъедемся. Ещё он подарит мне узкую девичью кровать, на которой я сплю. Я сейчас опять, как в детстве. Сплю со своей куклой Шарлотт, на узкой кровати, где почти свисают мои длинные ноги, на подушке с портретом совы. Мой сын спит на первом этаже нашего большого дома. Мой мальчик растет, не по дням, а по часам, и вполне сошел бы за местную маленькую колокольню. Анабас приходит ко мне по вечерам, ложится рядом, убаюкивает, согревает мою голову у себя на груди, дышит мне в ухо, рассказывает какую-то чепуху и, как только я начинаю слегка подергиваться во сне, засыпая, он уходит.

Также, когда-то в детстве, лежала со мной перед сном моя мама, и это были одни из самых счастливых моментов нашей жизни. Мы могли тихонько, как две подружки, болтать между собой обо всем, хихикать и обниматься. А теперь он здесь, в далекой стране и моя мама, и мой папа, и даже моя жилетка для нытья.

Когда же, наконец, я окончательно повзрослею?

Просыпаюсь я, вся объятая лучами солнца. Они нагло врываются в мой сонный мир и будят меня: вставай же, наконец!

Я нашла работу. Настоящую, взрослую работу. Я хожу туда почти каждый день, надеваю строгую юбку, слегка подвожу глаза, заплетаю волосы в косу и иду. Иду, надеясь, что меня не уволят и позволят стать самостоятельной. Я хочу и не хочу стать самостоятельной. Я хочу, как раньше, отвечать за себя сама и никому не отчитываться в своих действиях. И хочу, как сейчас, ни за не отвечать сама и быть слегка далекой от принятия решений.

Мысль о том, что Анабас куда-то пропадёт, внушает мне ужас. Но я знаю, что это неизбежно. При том, что раньше я всегда была уверена, что он просто найдет себе подходящую женщину, наконец-то решит быть с ней по-серьёзному и, в конце концов, женится. Сейчас же я окончательно растерялась. Его взгляд, его изменившиеся повадки, постоянное принюхивание ко всему вокруг… Я не знаю, что и думать. Я готовлю для него каждый день. Люблю смотреть, как он ест мою еду. Я сама делаю лимонад. Закачиваю рукава своей блузки, запускаю пальцы в месиво из порезанных лимонов и выдавливаю из них сок. Потом рву кончиками пальцев листья мяты, смешиваю их с соком лимонов. Доливаю воду, бросаю заранее приготовленные кусочки льда – и вот, готово!

А ещё, оливковое масло, стекающее по моим локтям, как раз тогда когда я, наклонившись, пытаюсь затолкать рыбу в духовку. Он подходит ко мне как раз в тот момент, когда я ничего не могу сделать, кроме как стоять, наклонившись, пытаясь не пропустить момент и не забрызгать маслом все вокруг. Его, похоже, это вполне устраивает. Он обнимает меня за бедра, приподнимает мне юбку и медленно, не спеша, входит в меня: ошеломленную, беззащитную, удивленную… Ритмичные движения, мне уже не до рыбы. Масло давно растеклось куда попало. Я таю сама, как масло под его руками… Я хочу его.

Но он собрался ехать в далекую страну. В мою любимую страну, где прямо сейчас происходит революция. У Анабаса есть странное свойство. Он заранее предчувствует политические катаклизмы и прилетает как раз вовремя, чтобы попасть в самую гущу событий. Сейчас он летит в мою страну. Я люблю её, мою страну. И очень переживаю за людей. Там мои друзья, мои родители, моя любовь…

Он думает, что там и только там он может встретить своё счастье. Тонкую блондинку с голубыми глазами. Желательно лет на двадцать младше его. Ведь так он, быть может, сумеет продлить свою молодость. Идея женитьбы на блондинке преследует Анабаса вот уже третий раз в жизни. Никакие доводы и попытки переубедить его не наступать на те же грабли не принесли плодов. Поэтому я молчу. Надеюсь, может, хоть в этот раз очередная дива не оставит его после того, как станет на ноги.

– Ты пришла вчера слишком поздно. Ты не позвонила и не сказала мне, почему ты задерживаешься. Я почти не спал.

Я слушаю его вполуха и не могу понять, почему он так расстроен. Вчера я действительно пришла слишком поздно, слишком поздно, чтобы притвориться, что я просто была у подруги. Когда я подъехала к дому, вся парковка была покрыта сплошь собачьими следами. Следы уходили за дом и там почему-то обрывались…

Он никогда не ревновал меня. Мы так много и часто обсуждали с ним наши жизни, наших партнеров. Это тоже сыграло свою далеко не положительную роль. Анабас меня боялся. Боялся, что я никогда не стану ему верной женой, что меня всегда будет тянуть на приключения. И что мы слишком много знаем друг о друге, чтобы быть парой по-настоящему. Казалось, не осталось ни местечка тайного в наших жизнях, настолько все было обнажено, до самой сути, до корней, там, где обычно появляются только тайные духи наших страхов и сомнений. Ни с кем, ни до, ни после я не достигала такой глубины близости. И все же… Наше путешествие подходило к концу. Я ощущала это. Этот ветер перемен, дувший откуда-то с запада, оттуда, откуда чайки порой приносили ко мне на крыльях соленый запах океана.

А еще я очень любила устрицы…

Мне всегда казалось смешным это слово – устрицы. Когда произносишь его, губы вначале вытягиваются в трубочку – тянешь это протяжное У-У-У-У-У-У-У-У, а потом, как обрыв – стри… и вдруг куцее, короткое ЦЫ. А Вы заглядывали им в глаза? Смотрели, чем они дышат, эти дети моря? Их скользкая сущность с запахом то ли морской воды, то ли… боюсь даже сказать, ЧТО еще мне напоминает этот запах. Но он настолько явственен в своей безыскусной природе, что не могу устоять перед соблазном.

Устрицы пахнут женщиной. Чистой вымытой женщиной, которая хочет мужчину. Она ещё не истекает соком, она пока только ждет. Но уже готова. Предвкушает. Открывает свои створочки и показывает свое нежно-розовое естество. Завлекает легким ароматом, который сводит с ума мужчин, и вновь, и вновь заставляет совершать подвиги. Она развернута и беззащитна. Устрица ли… Женщина ли…