Книга Золотая струя. Роман-комедия - Сергей Жмакин

– Даже не знаю. – Она пнула сапожком ледышку. – Они всё испортят. У меня вообще настроение под каким-нибудь предлогом отложить презентацию. Потом, когда всё уляжется и забудется, спокойно ее провести.

– Напрасно. Считаю, нам рановато отчаиваться, – сказал Богема. – Почему-то кажется мне, что если бы губернатор узнал подробнее, что там у нас за уринальные портреты, он бы чисто по-мужски проявил бы любопытство. Может быть, Вадиму Ивановичу с ним поговорить, попытаться убедить в том, что тётки от культуры не должны вмешиваться не в своё дело? Если же губернатор упрётся, если инициатива убрать уринальные портреты действительно идет от него, в чем я сомневаюсь, то тогда другое дело, действуйте по своему усмотрению, я диктовать не могу. Но будет жаль, если мы упустим такой обалденный шанс из-за чьего-то дурного вкуса.

– Хорошо, я посоветуюсь с Вадимом, – сказала Настя.

* * *

Богема и Сидоров добрались до особняка Потаповых за пятнадцать минут до начала презентации. Хотели пораньше, да припозднились из-за парикмахерской, куда Вите пришлось срочно тащить дядю – спохватились в последний момент, что он безобразно оброс. Уже по количеству припаркованных автомашин они поняли, что народу понаехало гораздо больше, чем предполагалось. В небольшой гардеробной комнате, куда они сдали верхнюю одежду, получив взамен, как в филармонии, бирки с номерами, почти все вешалки были заняты. Они поднялись по лестнице навстречу фортепьянной россыпи. Картинный зал был заполнен людьми. Возле рояля сгрудились девчонки, наверное, студентки. Педагог вдохновенно музицировал, зажмурившись и покачиваясь в экстазе, это был его звездный час. Здесь и там мелькали знакомые лица: художники, писатели, музыканты, работники управления культуры. И журналисты. Откуда-то выплыл Черепанов, долго тряс Богеме руку, шепнул в ухо: «Здесь вся наша редакция, бабы увязались за мной все, как один». Кое-кто из художников с Витей поздоровался, Вова Климачёв даже душевно приобнял, кто-то прошел мимо, как мимо пустого места, ну и черт с ними. Особенно многолюдно было перед уринальной экспозицией. В зале слышался смех. Богема отметил, что кое-кто из знакомых творческих личностей перед тем, как сюда придти, явно не постеснялся замахнуть рюмку-другую. Куролесин, окруженный женщинами, что-то увлеченно доказывал, одной рукой опершись на трость, другой – активно жестикулируя. Телевизионщик ставил камеру на штатив.

Сидоров повлек Богему в угол.

– Блин, я чё-то коню́, Витя, – сказал он. – Как хорошо, что я в темных очках, не так стыдно.

Богема окинул его критическим взглядом. Аккуратно подстриженный, в белом пуловере, в отутюженных Марусей брюках и надраенных до блеска ботинках Сидоров выглядел, вроде бы, неплохо.

– Ты, дядя Толя, главное, молчи. Улыбайся и молчи. Ну-ка, улыбнись.

Сидоров широко осклабился, обнажив желтые прокуренные зубы.

– По-американски не надо, – попросил Богема. – Помнишь, я тебе портрет Джоконды показывал? Попробуй улыбнуться, как она: улыбка тонкая, едва уловимая, даже снисходительная.

– Иди ты, Витька, в баню со своей Джокондой, – сказал Сидоров. – Мы с тобой ошибку сделали.

– Какую?

– Надо было тяпнуть грамм по сто.

– Тебе хорошо, а мне здесь еще речь толкать. – Богема нервно зевнул.

В это время к ним подошла Настя. В черном брючном костюме, ладно облегающем ее стройную фигуру, с шикарной перламутровой брошью на лацкане пиджачка она была восхитительна.

– Это какой-то кошмар! – Она округлила глаза в радостном возбуждении. – Виктор, мы же с вами задумывали скромный квартирник на несколько человек, а народу собралось – не протолкнуться.

– Чем больше народу, тем лучше, – сказал Богема. – Хотя признаюсь, мандраж немножко бьет.

– Значит так, губернатора не будет, он куда-то уехал, вместо него поприсутствует его первый заместитель, – сообщила Настя. – Сценарий удалось отстоять, он остается прежним с одним добавлением: придется дать слово начальнику управления культуры.

– Настя, у вас есть водка? – спросил Сидоров, уставившись на нее непроницаемо черными стеклами очков.

– Водка? – удивилась задумчиво Настя. – Кстати, Виктор, мы закупили шампанского, наняли официанта, чтобы он на подносе разносил по залу наполненные бокалы, но народу так много, причем, совершенно незнакомого, что я решила отказаться от этой идеи. У нас получается не светский раут, а что-то наподобие митинга или демонстрации.

– И правильно, что отказались, – сказал Богема. – Здесь некоторые несознательные товарищи и без вашего шампанского уже, как говорится, на кочерге.

– Шампанское я не люблю, мне бы водочки, – настаивал Сидоров.

– Хорошо, спуститесь в банкетный зал, скажите, что я разрешила, – сказала Настя. – Только не опаздывайте, с минуты на минуту должен подъехать замгубернатора, и мы сразу начинаем.

Когда они вернулись, рояль уже умолк, а публика сгруппировалась напротив уринальной экспозиции. В толпе своим официальным видом заметно выделялись новые персоны. Рядом с заместителем губернатора – невысоким, грузным мужчиной – стоял Вадим Иванович, возле них – Раиса Степановна, еще какие-то чиновные люди. В зале висел несмолкаемый, многоголосый гул, слышались смешки, хохот. Люди как будто пришли на открытие не художественной выставки, а пивного ресторана.

Настя вышла вперед, повернулась к публике лицом, чуть подождала, дожидаясь тишины, и сказала звонким, бесстрашным голосом:

– Добрый вечер, дорогие друзья! Мы рады вас видеть в нашем художественном салоне. Честно говоря, мы не ожидали, что принять участие в открытии салона будет так много желающих. Мы дали ему имя «Квартирник», предполагая, что это будет местом общения узкого круга людей, но, возможно, мы ошибались, и кто знает, может быть, в недалеком будущем он будет переименован. В нашем салоне собрана достаточно обширная и разнообразная коллекция, которая дает возможность ознакомиться с самыми выдающимися, на наш взгляд, работами художников родного края. Наша цель – помочь творческим людям, поддержать их в непростое для них время, дать им уверенность в том, что их творчество, их талант нужны людям. Наверное, мы могли открыть салон и раньше, но хотелось связать это событие с чем-то экстраординарным, с чем-то особенным и ни на что не похожим. Подчеркиваю, что речь, конечно же, идет об искусстве. Мы уже начали терять надежду, полагая, что наши запросы запредельны, и нам не найти то, что привлекло бы всеобщее внимание. Однако наш максимализм был оправдан, и мы приурочили открытие «Квартирника» к презентации уникальной экспозиции художника Анатолия Сидорова…

– А можно хоть одним глазком посмотреть на этого Анатолия Сидорова? – спросил из толпы под общий смех развязный голос, наверное, кого-то из поддатых художников.

– Можно, но всему свое время, – ответила Настя, мило улыбаясь. – О творчестве Сидорова подробнее мы еще расскажем, а пока я предоставляю слово начальнику областного управления культуры Раисе Степановне Тышук.