Книга Умножающие скорбь. Как выжить в эпоху войны элит - Елена Ларина

К Давосскому форуму 2015 был опубликован доклад о глобальных рисках, ожидающих человечество в ближайшее время. В ходе подготовки доклада 900 всемирно признанных экспертов выбирали 10 рисков из предложенных трех десятков и затем ранжировали их по двум шкалам: по вероятности превращения риска в реальную угрозу и по силе воздействия на глобальные политику, экономику и социум. Неожиданностью доклада стало то, что эксперты впервые за последние 20 лет на первое место поставили геополитические риски, связанные с прямыми военными столкновениями. Также в числе наибольших рисков, чреватых самыми опасными угрозами для человечества названы риски утраты власти национальными правительствами, вплоть до полного распада государств, в результате экономических крахов, политических воздействий, гражданских и иных войн. В качестве примера эксперты привели в докладе Украину, а также Сирию и Ирак, в котором власти в значительной степени утратили способность противостоять экспансии Исламского Государства. Также в первую пятерку глобальных рисков попали нехватка водных и иных ресурсов с сопутствующими войнами, за их передел, распространение оружия массового поражения, включая высокотехнологичные типы вооружения, кибероружие и т. п.

Особо следует подчеркнуть, что глобальные риски не существуют отдельно друг от друга, а имеют тенденцию порождать друг друга, накладываться, превращаясь в мощнейшие разрушительные каскады угроз. Большинство экспертов полагает, что впервые с конца 80-х гг. спусковым крючком для подобного домино рисков, способного запустить разрушительные процессы глобальной деструкции, могут стать те или иные первоначально локальные вооруженные конфликты, втягивающие в свою воронку все большее число держав и негосударственных образований. Отмечено, что в настоящее время, по сути, не имеется отлаженных процедур предупреждения эскалации такого рода вооруженных конфликтов и перерастания их в глобальный конфликт. С подобным выводом экспертов Давосского форума солидаризируется и Папа Франциск I, который в недавнем выступлении сказал ошеломленной пастве: «фактически третья мировая война уже началась». В этой связи весьма характерно, что проведенный в этом году ведущим политическим изданием США Foreign Policy опрос более тысячи экспертов из 30 стран, показал, что впервые за последние 20 лет риск прямого военного столкновения США с Россией оценивается выше, чем война между США и Китаем. При этом риски войн США с Россией и/или Китаем эксперты в этот раз оценили гораздо выше, чем когда-либо в прошлом за время проведения подобных опросов.

С подобными оценками соглашаются и ведущие аналитики и консультанты, обслуживающие ключевые властные группы в американском истеблишменте. Например, основоположник концепции о «мягкой», а затем и «умной» силе Дж. Най в своей недавней публикации «Будущие войны» заговорил уже не о «мягкой» или «умной», а о прямой военной силе. В частности, в публикации отмечается: «… войны и применение силы… эволюционируют, подстраиваясь под правила и тактику боевых действий нового «поколения».

В четвертом поколении войн подобный децентрализованный подход получает дальнейшее развитие – явный фронт вообще отсутствует. Боевые действия фокусируются на гражданском обществе противника, проникновении вглубь его территории для подавления политической воли. Кто-то может добавить и пятое поколение войн, в которых новые технологии – дроны и наступательная кибер-тактика – позволяют солдатам находится на расстоянии нескольких континентов вдали от их гражданских жертв.

Хотя детали распределения истории войн по поколениям можно оспаривать, в целом ясен важный тренд: размывание границ военного фронта и гражданского тыла. Эта тенденция ускоряется из-за того, что войнам между странами приходят на смену вооруженные конфликты с участием негосударственных игроков, например, групп повстанцев, сетей террористов, боевиков, криминальных организаций».

Нарастание текущих рисков и угроз происходит в условиях начала развертывания Третьей (Четвертой) производственной революции. Это не просто смена одного технологического уклада другим, как принято считать. Это гораздо более масштабный, болезненный и глубокий процесс, меняющий все стороны, все аспекты человеческой жизни и деятельности. Из истории хорошо известно, что во времена технологических переворотов и производственных революций обостряются как гражданские, так и международные конфликты, увеличивается число и усиливается ожесточенность войн. Войны в эпоху технологических революций ведутся не только за пространство, но и прежде всего, за время. Глубинные причины подобных войн заключаются не столько в традиционном стремлении к переделу ресурсов, захвату новых территорий и т. п., сколько в стремлении максимально ослабить экономических, технологических и цивилизационных соперников и конкурентов, принудить их к догоняющему, а значит, подчиненному развитию. Войны периодов производственных революций – это, в конечном счете, войны за превращение конкурентов из субъектов, наделенных собственными волей, задачами, интересами, в объекты, инструменты реализации целей победителя.

Нынешняя эпоха Третьей (Четвертой) производственной революции – не исключение. Все большая часть конфликтов не может быть объяснена традиционными факторами экономических, политических и даже религиозных противоречий. Они представляют собой своего рода войны за будущее, за то, кто кому будет диктовать свою волю на протяжении не годов, а десятилетий, кто задаст миру смыслы, кто определит его структуру, ценности и иерархию подчинения.

В последние десятилетия разительные изменения претерпела и социальная динамика. Если большую часть XX века в решающей степени под воздействием факта существования Советского Союза, социальная дифференциация внутри развитых капиталистических стран, различия между развитыми и развивающимися странами уменьшались, то вот уже без малого 25 лет действует прямо противоположная тенденция. Все большая часть доходов, имущества, ресурсов и власти концентрируется в руках богатейших слоев населения, прежде всего, верхнего одного процента. Происходит постепенное размывание среднего класса. Увеличивается закредитованность населения. Это ведет к тому, что определенное повышение жизненного уровня сопровождается уменьшением реально принадлежащего населению богатства и имущества. Повсеместной стала «жизнь в долг». Если в прошлом об этом говорили коммунистические идеологи и исследователи, то сегодня на огромном статистическом материале об этом рассказал автор главного экономического бестселлера 2014 года «Капитал двадцать первого века» Томас Пикетти, чья книга переведена на десятки языков.

Касаясь вопроса неравенства доходов и растущей неоднородности общества, как правило, упускается из виду еще одно обстоятельство. Между тем, уже в ближайшие годы оно может стать едва ли не решающим. Технологические революции всегда сложно воздействовали на занятость населения. И Третья (Четвертая) производственная революция – не только не исключение, но и возможно наиболее яркая иллюстрация данного тезиса. В этом нет ничего неожиданного. Почти 150 лет назад К.Маркс предвидел, что с превращением науки в непосредственную производительную силу человек будет вытеснен из производства и сложатся все необходимые предпосылки для коммунизма. Однако Маркс оказался неисправимым оптимистом, полагая, что история развивается лишь по одному, прогрессивному направлению. Между тем, человеческое общество подобно всем сложным системам меняется по законам нелинейной динамики. Периоды прогнозируемого развития сменяются периодами неустойчивости. Они, в свою очередь, завершаются точками бифуркации, а более правильно говорить – моментами полифуркации. Если говорить просто, в определенные моменты истории человечества в целом и отдельных стран в частности, существуют не две (бифуркация), а гораздо больше возможностей (полифуркация) дальнейших изменений. Предвидение К. Маркса в условиях (Четвертой) ей производственной революции, сбываются в ситуации, крайне далекой от коммунистических перспектив. Между тем, по мнению даже осторожных экспертов, в ближайшие 20 лет до 45 % рабочих мест в сфере умственного труда, и более двух третей – в сфере физического, смогут быть заняты роботами и различного рода автоматизированными системами.