Книга Это всё зелье! - Ольга Миклашевская

— Пере… ехать… куда? — На глаза навернулись слезы, но не от чрезмерных чувств, а всего лишь от переизбытка еды в глотке.

— Оу. — Леди Аида выглядела немного смущенной. Равно как и сам Лис. — Я думала, вы этот вопрос уже обсудили. Лис еще неделю назад сообщил мне, что он собирается предложить тебе перебраться к нам насовсем. Прошу меня простить, если я сказала что-то не то.

— Понимаете, леди Аида, мы с Лисом еще не в таких отношениях. — И я потянулась за очередным пирожным — на этот раз с ежевикой. Конечно же, я тут же пожалела о сказанном, ибо не была уверена, принято ли разговаривать о таких вещах за столом с благородными дамами, даже если ты знакома с этой дамой с пеленок.

— Я думаю, нужно еще немного подождать. В таких вещах спешка совершенно не нужна, — сказал Лис, бесцеремонно вытягивая из-под меня стул. — Мы будем в моей комнате, мам.

Я хотела было крикнуть «Эй, ты никого спросить тут случайно не забыл?», но мне не хотелось огорчать леди Аиду и говорить такие вещи с набитым ртом. Вместо этого я успела ухватить еще несколько зефирин, прежде чем оказалась далеко от ломящегося от вкусностей стола.

— Развлекайтесь! — услышала я добродушный смех хозяйки дома. — А я пока пойду проверю, как там цветы в саду. Немного живительной влаги им не помешает.

Едва леди Аида скрылась из виду, я решила вернуться к прежней линии поведения, ведь тем для неловких разговоров у нас было теперь завались:

— Что, боишься, что я встречусь с твоим братцем?

— Тина, заглохни.

Лис направился прямиком в свою комнату (надо сказать, что за пять лет в ней практически ничего не изменилось, даже плакат популярной когда-то группы «Новорожденные головастики» так и висел на своем месте), а я умудрялась и поспевать за ним, и засыпать вопросами:

— А если ты хотел, чтобы я к тебе переехала, то что бы ты делал с Герольдом? Составил бы мне расписание, когда можно выходить из комнаты? А не боишься, что он будет ко мне приставать? А я к нему?

От такой почемучки у кого угодно заболит голова — на что и было рассчитано — так что Лис, едва ему выдалась такая возможность, тут же плюхнулся на кровать и зажал уши руками.

— Изыди, женщина, — простонал он, но я так просто сдаваться не собиралась: скинула туфли и забралась на беднягу верхом, продолжая балаболить несусветицу:

— А в академии ты бы что сказал, если бы кто узнал, что мы вместе живем? А когда закончится действие зелья, ты меня обратно родителям сдашь? А что насчет твоего обещания меня не трогать?

На последнем вопросе Лис-таки оторвал наконец руки от ушей и очень внимательно на меня посмотрел. Только тогда я поняла, что поза, в которой мы оказались, была самая неприличная из всех, что я до этого ему позволяла. Я попыталась было слезть, но оказалось слишком поздно: Лис крепко вцепился мне в ноги, а затем и вовсе перевернулся, подмяв меня под себя.

«Его мама может войти в любой момент», — твердила я себе, но, кажется, у меня только что не только отключился мозг, но и проснулась тяга к острым ощущениям.

И тут внезапно мне в голову пришел последний, самый страшный вопрос: «А когда ты станешь магом, ты уйдешь из крепости и оставишь меня одну?».

— Тина, послушай. Я не заставляю тебя переезжать ко мне.

А по-моему, очень даже заставляешь.

— И я не прячу тебя от Герольда. Просто… — Он поморщился. — Предпринимаю меры предосторожности.

Ой, Отелло, насмешил мои ступу и помело!

— Я хотел быть терпеливым, но это не так-то просто, — добавил Лис и наконец-то (хотя на самом деле нет) скатился с меня, оказавшись рядом. На миг я подумала о том, каково это, просыпаться с ним каждое утро в одной постели. Если бы не зелье, мне бы такие глупые мысли в голову и не пришли бы! Но теперь приходилось мириться с ними или хотя бы их как-то фильтровать.

Я свернулась клубком и устроилась у Лиса под боком. Не знаю, почему он всегда такой теплый, но с моими вечно ледяными руками и ногами это было весьма кстати.

— Я правда не думала, что творила.

Он приподнялся на локте и недоуменно посмотрел мне в глаза.

— О чем ты?

— О том, что было тогда. Потом я часто спрашивала себя, как я могла сделать так, что наша дружба в один миг перестала что-либо значить, а мы стали общаться, как кошка с собакой. И я очень хотела тебя возненавидеть, но не могла. Каждый раз, когда ты бросал на меня в академии полные презрения взгляды, мне сначала хотелось ударить тебя, а потом попросить за все прощения. Но сейчас это уже не важно: осталось подождать не так долго, и ты станешь настоящим учеником мага, а мне придется идти в бакалею на перекрестке.

— Это была не твоя вина, Тина. По крайней мере, не только твоя.

— Приятно, что ты так думаешь. — Я вымученно улыбнулась и зарылась лицом в его теплый шерстяной свитер.

Наверное, я уснула. Потому что когда открыла глаза, то Лиса рядом уже не было, а на подушке сидел знакомый голубь-альбинос и вовсю на меня таращился, словно не зная, что выбрать: выклевать мне сначала глаза или все-таки печень. Хотя не думаю, что этих маленьких благородных пташек кто-нибудь этому учит.

Мне совершенно не хотелось знать, сколько сейчас времени, потому что я уже точно знала, что операция «найди противоядие» сегодня плавно перерастала в «сохрани голову на плечах». Скорее всего, было уже далеко за полдень, и судя по спрятавшемуся за облака солнцу — где-то в районе пяти. Неужели я могла столько проспать?

Глазами я принялась искать зеркало, но вовремя вспомнила, что это типичная мужская комната, в которой не поощряется уделять слишком много внимания внешнему виду.

И тут я услышала голоса.

Разговаривали в столовой, не очень-то стараясь понизить голос.

— Я с самого начала говорил, что это глупая затея, Лис! И ты это знаешь! Если бы отец узнал…

— Ну да, кто бы тут говорил о глупых затеях! И потом, в отличие от тебя, я не собираюсь делать это вечно. К тому же, не сказал бы, что она ни о чем не подозревает…

Надеюсь, он не имеет в виду меня?

— Ты лжешь Тине уже много лет, и тебе ни разу не пришло в голову, что, может, тебе стоит просто один раз набраться смелости и рассказать все, как есть? Я понимаю твои чувства больше, чем тебе хотелось бы, так что не думай, что если ты будешь продолжать в том же духе, то я буду сидеть, сложа руки.

— Герольд, Лис, вы не могли бы говорить на полтона потише? — Это был третий голос, определенно принадлежавший леди Аиде. Впервые я злилась на ее хорошие манеры: мне позарез надо было узнать, чем закончится этот разговор.