Книга Шепчущий мрак - Филлис Уитни

— Остальное не так эффектно, — вздохнув, продолжила она. — Моя мать делала для меня все, что могла. Она полностью отказалась от личной жизни. Мне хотелось, чтобы я любила ее так, как любила моего отца. Он был для меня всем, но я никогда не чувствовала в матери родственную душу.

Я вцепилась зубами в резинку на кончике карандаша. Выходит, жизнь Лоры описала полный круг? А теперь выяснится, что у нее есть дочь, которая в свою очередь больше любила своего отца…

Она посмотрела на меня вопросительно.

— Вы удивлены? Я шокирую вас? Уже? Я должна говорить вам правду, вы же знаете. Сейчас только это имеет значение, хотя кое-что я обычно скрывала, вспоминая прошлое, мне было стыдно, что я не любила свою мать.

— Правда — это именно то, что мне нужно, — с готовностью подтвердила я.

— Отлично. Как я уже говорила, начало было не особенно впечатляющим. Однако меня заметили, пригласили на пробы. Они получились не очень удачными, но, по-видимому, во мне было что-то, и камера это уловила. Когда у вас есть это, вы можете подняться выше среднего уровня, разумеется, если будете работать. Учитывая, конечно, что вы сами хотите этого. А к тому времени я безумно хотела блистать на экране. Я все еще стремилась доказать моему отцу, что смогу быть на самой вершине. Сначала пришли небольшие роли, и я сыграла неплохо. Меня взяли на заметку. Акции мои поднимались, и мне был предложен контракт, который нам с матерью казался совершенно умопомрачительным. Он превзошел все наши ожидания. — Она помолчала, недовольно покачивая головой. — Ничего не выходит. Излагается некая сумма фактов, не более того. Но вам они, вероятно, известны. Видите ли, дело в том, что воспоминания о той поре не вызывают у меня особого энтузиазма. Большей частью это была тяжелая и нудная работа. Я не встречалась с мужчинами, не ходила на вечеринки. Я работала и работала, знала только людей на киностудии, с которыми постоянно общалась, и своих учителей. Я брала уроки дикции. Наступила эра звукового кино, и надо было учиться правильно говорить. От природы у меня красивый тембр голоса, в этом мне повезло.

Да, голос у нее был чарующий, широкого диапазона, легко одолевающий высокие и низкие ноты, но его естественный тембр был низкий, с небольшой хрипотцой, как у курильщика.

— Кажется, "Далекий гром" — ваша первая звездная лента? — подсказала я Лоре.

Лицо ее просветлело.

— Да, действительно, это был старт. Критики меня хвалили. Я получила повышение, у меня появилась возможность претендовать на другие роли — лучше, чем те, которые я играла прежде. Но тогда я еще не могла выбирать фильмы, а после «Грома» многие из них были просто убожеством. И все-таки я уже приобрела имя и определенную известность. Мои фильмы давали хорошие кассовые сборы, я превращалась в звезду. Публике, как выяснилось, нравились примитивные ленты.

— Затем вы встретили Виктора Холлинза? — не утерпела я.

Но она уже набрала скорость и летела, как на крыльях, словно и не слышала моих слов.

— …У меня были замечательные партнеры, самые лучшие в те дни. Некоторые из них стали звездами, кое в кого я была влюблена. В кино это часто случается. Актеры увлекаются, начинают верить, что они и есть те самые люди, которых изображают. Они влюбляются в своих партнеров, но скоро наступает отрезвление, возвращение к грубой действительности. Обнаруживается, что те черты, которыми они восхищались в героях фильмов, начисто отсутствуют у их исполнителей. Проза жизни.

— Но вы тогда так и не вышли замуж? Вы всегда избегали брака? — Я нащупала уязвимое место и уже была близка к цели.

Помолчав, она прикрыла глаза, отгородившись от меня густыми темными ресницами. Странно, но с закрытыми глазами она выглядела моложе и беззащитнее. Возможно, потому, что глаза Лоры хранили факты и воспоминания, выдававшие ее возраст.

Наконец она открыла глаза.

— Да, вы нашли точные слова. Я всегда вовремя уклонялась от брака. Работа заменяла мне семью. Это было все, что мне в действительности было нужно, и я считала несправедливым обременять какого-нибудь бедолагу женой, подобной мне.

Она как бы оправдывалась. Убеждала саму себя, что каждый мужчина, кого она любила, должен быть ей благодарен за то, что она не стала его женой. Возможно, так оно и было. Я придвинула поближе блокнот, демонстрируя готовность записать что-нибудь на пустых страницах. Ей не удастся отвертеться. Имя Виктора Холлинза неизбежно всплывет снова. Я подожду.

— Мэгги Торнтон была самой лучшей ролью, которую я когда-либо играла!

Лицо ее омрачилась. Я сразу увидела, что ей тяжело, мучительно вспоминать об этом. Неудивительно, что она выглядела моложе, когда убирала этот горестный взгляд.

— Я была номинирована на Оскара. Роль заслуживала этой награды, и я тоже. Я столько вложила в Мэгги! Сценарий делал Виктор Холлинз, прекрасный сценарист. Лучший из всех. Наслаждением было работать с ним. Он не только написал сценарий, но усилил выразительность этой роли. Он старался для меня. Картина получилась даже лучше, чем книга. — Наступила пауза. Затем она неожиданно задала вопрос: — Вы читали Виктора Холлинза?

— Я прочла все, что он написал, — спокойно ответила я. — И не думаю, что фильм получился лучше, чем книга.

— Вы читали его? Это странно, учитывая, что он больше не популярен. Нынешнее поколение его не читает. Вероятно, его совсем забыли в Америке,

— Это не совсем так. В колледжах "Мэгги Торнтон" все еще рекомендуется для чтения. А "Шепчущий мрак" вообще считается классическим романом в своем жанре.

— Благодаря картине, — возразила она. — Это тот случай, когда кино создает репутацию книге.

На этот раз я с ней согласилась:

— Из-за вас книга стала популярной. Вы прекрасно сыграли роль Хелен Брэдли. Вам должны были вручить Оскара за нее. А почему вы его не получили?

— Вы так много знаете, мисс Томас, — саркастически обронила Лора. — Я думаю, ответ на этот вопрос тоже вам известен.

— Вам, наверное, повредил скандал? — напрямик спросила я, пристально наблюдая за ее реакцией.

Темные ресницы вновь опустились на веки так, чтобы я ие смогла прочесть выражения ее глаз.

— Но, конечно, со временем об этом бы позабыли, — живо продолжала я. — Вы могли бы вернуться, выждав некоторое время. Публика вас любила. Почему вы исчезли?

— Нет! — импульсивно вырвалось у нее. — Нет, — с силой повторила она. — Я говорила вам, что не хочу открывать ящик Пандоры! — Высвободившись из шезлонга, она величественно прошествовала к двери на балкон, ступая как королева.

Она немного напугала меня. Мне хотелось разузнать побольше, заглянуть глубже. И не только из-за книги, которую я замышляла. Впервые во мне родилось чувство родства с ней. Нет, не любви. Ворча и раздражаясь, я все-таки не могла не восхищаться ею, не думать о том, что я происхожу от этой женщины, что я — ее плоть и кровь. И в характере моем, возможно, больше от нее, чем мне хотелось бы признать. Правда, в данный момент дело было не в этом, а в желании узнать о Лоре Уорт как можно больше. Но, подходя все ближе и ближе, я все же удерживалась от того, чтобы сделать последний шаг.