Книга #Невеста. Не любить тебя сложно, но я учусь - Диана Килина

Сердце бешено колотиться в груди, когда я понимаю, что она может откатать мне и тогда каждая наша встреча станет до боли неловкой. Напрягаюсь всем телом, мышцы груди вздрагивают, когда я пристально всматриваюсь в ее лицо и жду ответа.

Медленно отпив из стаканчика, Джессика, не отрывая своих глаз от моих, облизывает губы. Затем улыбается и кивает.

***

Два года назад

Если существует счастье – оно зовется Джессикой. Если существует рай – то он с Джессикой.

Моя американская мечта. Она становится реальной.

Джесс словно луч солнца в пасмурный день. Тот самый, который один раз промелькнёт из-за плотных облаков и обеспечит тебя зарядом тепла на несколько часов. Она умная, она смешная и веселая, она обладает всеми качествами, которыми только может обладать девушка.

И она не стеснятся меня.

Мы состоим в отношениях – это указано в наших профилях.

Я счастлив. Она смирилась с моей работой, и, хотя я раньше не задумывался об этом, я пообещал ей, что съёмки в порно – это временно. Сейчас я как раз выхожу с собеседования на должность младшего ассистента одной кинокомпании. Они, конечно, удивились моему послужному списку, но вроде все прошло нормально. Во всяком случае мне обещали позвонить, а это ведь неплохо, да?

Добираюсь до дома и открываю дверь, толкнув ее плечом. Мне сложно привыкнуть к этому, но в Америке никогда не закрывают двери, только если в не живете в совсем паршивом районе. Мы живет в среднем – достаточно спокойном и тихом, чтобы позволить себе такую роскошь.

Джессику я нахожу на кухне. Она стоит в больших наушниках и моей футболке, которая доходит ей до середины бедра и, пританцовывая, намазывает джем на тост. В такие моменты я чувствую, что наконец-то нашел свое место – свой дом. Свою американскую мечту.

Молча подкрадываюсь к ней и обнимаю за талию. Джесс громко визжит и начинает отбиваться, пока наушники с ее головы не сползают, и она не слышит мой смех.

Я целую ее в шею, пока она кричит на меня и обзывает идиотом; и смеюсь еще громче, когда она пытается ударить крошеным кулачком мне в челюсть.

- I love you, - бормочу в ее губы, когда она наконец-то замолкает.

Целую ее, приподнимая над полом и усаживая на столешницу. Ее ноги обхватывают мои бедра, и она прижимается ко мне, медленно расстегивая мою рубашку. Отвлекаясь от ее губ, я бросаю взгляд на два конверта, лежащих на микроволновке за ее спиной.

- Our tests?

Мы сдали анализ неделю назад на ЗППП и ВИЧ, чтобы наконец-то перестать пользоваться презервативами. Я сдаю такие каждые три месяца по работе, но понял беспокойство Джесси и без проблем согласился пройти дополнительный.

Малышка кивает и снова тянется ко мне, но я беру конверты в руки и читаю имена. Протягиваю ей конверт с ее именем и улыбаюсь, как чеширский кот:

- Just what the doctor ordered.[1]

Она смеется запрокинув голову.

- I’m first, - улыбается и разрывает тонкую полоску на белой бумаге.

В этот момент я не должен был быть таким расслабленным.

В этот момент мое сердце должно было бешено колотиться.

В этот момент я должен был остановить ее.

В этот момент все рухнуло.

Джессика вытаскивает листок с результатами и с широкой улыбкой начинает читать его.

Ее улыбка исчезает.

Гаснет.

Испаряется.

Ее розовая кожа становится белой в буквальном смысле. Как мел или как бумага, которую она держит в своих руках.

Ее рот приоткрывается, глаза широко раскрыты, когда она поднимает их. Я вижу, как они наполняются слезами, а затем одна стекает по ее щеке вниз. Потом вторая. Третья.

- What? – я выхватываю у нее листок и вчитываюсь в строчки.

Мое сердце начинает бешено колотиться.

Я напрягаюсь всем телом.

Липкий холод пробегается по спине, когда я вижу строчку: «HIV» и одно слово напротив нее:

POSITIVE.

Джессика толкает меня в грудь и падает на пол, сотрясаясь в рыданиях. Я бормочу, что это какая-то ошибка; что тест неверен; что надо сдать кровь еще раз. Но она не слышит. Она бьет меня, захлебываясь слезами.

Она винит меня.

Она кричит мне, что это я заразил ее. Что я – зараженный и испорченный. Что я виноват в этом.

Она кричит, что ненавидит меня. Что жалеет о том дне, когда встретила меня. Что я – отрава и яд. Что я сломал ее жизнь.

Я пытаюсь остановить ее, пока она идет по нашей квартире, выкрикивая проклятия. Я пытаюсь остановить ее, когда она хватает свою сумочку и уходит от меня.

-Let's talk quietly, - прошу, понимая, что разговором уже ничего не спасешь и не исправишь.

- Jessica… - отчаянно шепчу, - Forgive me.

- Don ’ t touch me !

- Jess!Jess, please, - сползаю на пол, обхватив голову руками, - I’m so, so sorry. I didn’t wanted, I didn’t know…

Я пытаюсь остановить ее, но не успеваю.

Я смотрю на захлопывающуюся перед моим лицом дверь, понимая, что она бросила меня.

***

Звонок в три часа ночи пробуждает меня от кошмара. В нем входная дверь закрывается с громким стуком, она хлопает так сильно, то наша с Джесс фотография, висящая на стене падает, и рамка разлетается на осколки. Я собираю стекло и раню руки - моя кровь перемешивается со слезами.

Снова. Снова. И снова.

Беру трубку и слышу чужой мужской голос. Он что-то говорит на английском, но я с трудом его понимаю – когда Джесс ушла, я вылакал все содержимое бара. В пьяном состоянии мне труднее говорить на английском, поэтому я бормочу что-то и запоминаю только адрес.

Адрес больницы.

Резко протрезвев, я беру такси и еду туда. Меня встречает полицейский и объясняет мне, что ее нашли неподалеку. Я не понимаю, почему он здесь и прошу проводить меня к ней.

Меня ведут по коридору к лифту, а затем я спускаюсь вниз. Снова коридор, и я бреду – молча, слушая тишину и гул вентиляции. Офицер останавливается у металлической двери и похлопывает меня по плечу, открывая ее.

Я вхожу в помещение – холодное. Очень холодное. Человек в белом халате тоже похлопывает меня по плечу, а потом подходит к шкафу, встроенному в стену. Он отодвигает небольшую металлическую верь и вытягивает оттуда стол.

На столе, накрытое белой простынью, лежит чье-то тело.

До меня доходит, что я в морге.