Книга Одноклассница - Лия Абаль

Потом, каким-то чудом, им удалось выкупить списанную производственную швейную машину. Долго ковырялись, отлаживали её и, в конце концов, она снова застрочила, как молоденькая.

Время шло, времена менялись, и женщины смогли позволить себе арендовать малюсенькое помещение под мастерскую. Но тут свалились новые испытания в лице пожарников, налоговиков и прочих страждущих инспекций. Но у практичной Ларисы всё было на местах: вёдра, шланги, огнетушители, вентиляция, планы-схемы эвакуации, поэтому удавалось отделаться «малой кровью».

Ларка оберегала, лелеяла и холила своё маленькое «царство-государство», как третьего любимого ребёнка.

И, даже теперь, когда её муж-профессор, снова стал уважаемым человеком в стране, и, надо сказать, неплохо оплачиваемым, бросить своё дело она не захотела. За масштабами она не рвалась, работала в своё удовольствие, а когда спрашивали: «Не хочет ли она расширить своё производство?», коротко отвечала: «Нет. Мне и так хорошо».

– Проходи, проходи. Чего там застряла? – сказала Лариса, взглянув на топчущуюся в дверях Марину.

Марина вдруг подумала, что она слишком всё усложняет и её проблемы просто надуманная ерунда, что она отвлекает подругу от действительно важных дел и что…

– Чайку? – перебила её мысли Лариса. – А то у меня с утра так и не выпало времени расслабиться.

Марина водрузила на стол огромный шоколадный торт.

– О! Большой торт предвещает большие проблемы.

Марина порозовела и опустила глаза:

– Коллектив у вас большой…

– Да… и почти все на диете.

Лариса достала из шкафчика красивые фарфоровые чашки с волнистыми боками и перламутром внутри, очень похожие на настоящие жемчужные раковины – подарок благодарной заказчицы. Поставила на стол такой же формы большую вазу, наполненную всякой вкуснятиной.

Подруги немного помолчали, разглядывая, как в окошечке чайника бурлит вода.

Марина села поудобнее и вздохнула:

– Что Леночка? – спросила она, пытаясь оттянуть время.

– А что Леночка? Слишком много ухажёров завела. Звонят и звонят, работать мешают.

– Девочка молодая, с приятным личиком, с фигуркой – вот и претендентов много.

– Да, и, видимо, она никак не может решить: на какую «лошадку», то есть «жеребца», поставить. На всякий случай всех их держит на коротком поводке.

Лариса поколдовала с заваркой и, чуть погодя, разлила по чашкам пахучую, темно-янтарную жидкость. Можно было только вдыхать этот аромат и уже наслаждаться жизнью.

Марина поковырялась в вазе и выудила огромную шоколадно-вафельную конфету с медведями на фантике. Вафельные тортики и что-то подобное им были у неё в приоритете. Но и от других сладостей она никогда не отказывалась. Разве что овсяные печенья не вызывали у неё вдохновения, с детства ассоциируясь с овсяной кашей.

Марина отхлебнула обжигающий глоток чая и почувствовала, как счастье и покой горячей рекой растекаются в её организме.

«Может, я зря всё это затеваю», – подумала она, – «и я всё слишком усугубляю?»

Лариса смотрела на подругу и улыбалась, наблюдая, как та с серьёзным лицом шумно отхлёбывает чай из чашки, потешно вытягивая губы трубочкой. Через пять минут добрая половина сладостей из вазы перекочевала в недра Марининого желудка.

– Ну, выкладывай, – подбодрила подругу Лариса.

– Я вот тут подумала, – начала она с любимой фразы, – может, я зря всё это затеяла?

– Теперь многое стало понятно, – усмехнулась Лариса. – Попробуй ещё раз и по порядку.

– Понимаешь…

– Стараюсь.

Марина поправила волосы и продолжила:

– Нас с Сёмой пригласил на карнавал дядя Сэм.

– Кто?

– Ну этот, Федоркин.

– А, это тот, который вагонами у вас мебель заказывает?

– Не вагонами, конечно…

– А почему «дядя Сэм»?

– Не знаю точно. Так к нему прилипло. Может, потому что сильно богат и любит носить полосатые брюки.

– Аа…

– Так вот, он нас уже несколько раз звал на всякие мероприятия, но мы всё время увиливали. А теперь, вроде как, неудобно.

– А почему он тебя приглашает, а не твоего босса?

– Так получилось, что его делами, вернее мебелью, непосредственно занимаюсь я. Потому что никто другой его просто не выдерживает. И как только он появляется в офисе, все вдруг становятся страшно занятые. Он, конечно, большой зануда, но с другой стороны, и деньги платит немаленькие. Поэтому имеет право требовать… А вообще-то, – вдруг Марину осенила догадка, – думаю, что дело совсем не во мне. Это он из-за Сёмы нас приглашает. Любит Федоркин устраивать всякие званые вечера для, так сказать, бомонда. Приглашает к себе музыкантов, артистов, писателей, ведущих… – в общем, всех, кто в данный момент времени более-менее известен. Так вот, – продолжала Марина, – решил он устроить новогодний карнавал, с масками, с костюмами и со всей этой мишурой. У богатых свои причуды. Позавчера мы получили приглашение. Я была в шоке! Ну, где нормальный человек достанет костюмы за две недели до праздника? Я вчера помоталась по городу, но ничего приличного уже нет, вообще ничего нет. Ателье все завалены, заказы берут на конец января. Ты не подумай, я не сразу к тебе ломанулась, – Марина подёргала свой нос. – Вот, в общем, на тебя одна надежда, – закончила она скомкано.

– А отказаться, значит, не можешь?

Марина мотнула головой.

– Или у тебя ещё какие идеи на этот счёт имеются?

Марина кивнула.

– С этого и надо было начинать.

– Ты же знаешь, что у нас не всё ладно…

– Ничего такого я не заметила, – буркнула Лариса. – По-моему, ты маешься дурью.

– А это и не может быть заметно, это… – она подыскала слово, – внутренние процессы. После всей этой истории с одноклассницей…

Открылась дверь и заглянула Галина Павловна:

– Я прошу прощения, Лариса Борисовна, я девочек уже отпустила. Они всё доделали.

– Хорошо, Галина Павловна, – кивнула Лариса, – Вы тоже можете идти. Доброго Вам вечера.

– Спасибо, спасибо и Вам тоже, и Мариночке.

– Спасибо, – Марина улыбнулась совсем старенькой мастерице.

Галина Павловна удалилась, аккуратно закрыв дверь.

– После всей этой истории мы живём, как на качелях, – грустно продолжала Марина, – то у нас всё хорошо, радостно, как было раньше, то опять наступает полоса отчуждения. Семён уходит в себя и становится чужим, неродным. Может, этот карнавал его развлечёт, встряхнёт, и он выйдет из своего оцепенения. Я просто теряюсь и не знаю, что мне делать? – Марина умоляюще посмотрела подруге в глаза.