Книга Я достойна большего! - Евгения Пастернак

Петрова потянулась и посмотрела в окно. Теперь она понимала, почему многие писатели предпочитают ночной образ жизни. Ночью мир совершенно другой. Солнечный свет один для всех, он безразлично согревает и тебя, и подругу Ольгу, и ее подлеца мужа. И еще большего подлеца Юрия. А ночью ты сидишь в круге лампы – и это только твое пространство. Темнота снаружи, конечно, страшная, но и загадочная. В конце концов, только от тебя зависит, кем ты заселишь эту темноту.

Ирина встала, подошла к окну, сдвинула штору.

Было уже за полночь, в доме напротив светилось всего пяток окон. Фонари воровали улицу у темноты, но они были далеко внизу. Над крышами горело мутное зарево большого города. Петрова вспомнила небо над деревней Палки (ударение на последнем слоге). Они были там на картошке. Все девчонки гуляли тогда в темноте с парнями, и только она – с верной подружкой Олькой. Ходили по деревенской улице и смотрели на звезды. Время от времени навстречу попадались мужские силуэты. Сердце замирало, казалось – вот, выйдут сейчас из темноты два принца, преклонят колени…

Но выходили или подвыпившие трактористы, или свои же ребята, где-то хлебнувшие дешевого вина. Они пытались заигрывать, но Оля и Ира гордо переходили на другую сторону неширокой улицы. Правда, длилось это недолго. Через неделю Ольке надоело бродить в неприступном одиночестве, и она заарканила своего будущего первого мужа. После этого Петрова не гуляла – боялась.

«Господи, – пришел к Ирине запоздалый страх, – нас ведь запросто могли изнасиловать! Прямо там, на улице! Ну и дуры мы были…»

Ночь сразу перестала быть загадочной.

Петрова задернула штору.

Спать не хотелось, выдрыхлась за день. Прислушавшись к организму, Ирина решила, что неплохо бы перекусить. Начала с творожка.

По ходу дела решила придумать, что там дальше будет с Мариной. Паша оказался душевным, но… не вариант. Уж слишком душевный. Возвращаться к Володе? Рано. Пусть помучится. И что делать? Не оставаться же такой эффектной девице одной?

«А почему бы не остаться? – Оказалось, зависть к удачливой Марине не исчезла, а пряталась где-то до времени. – Пусть поживет в одиночестве. В сериалах у главных героинь бывают черные полосы».

Петрова словила себя на том, что творожок уже умяла, и взялась за чай с булочками.

– Гадость какая! – сказала она себе. – Зачем я покупаю эти булочки? И так никто не смотрит, а если растолстею…

Но булочка оказалась очень вкусной, выбрасывать ее было преступлением против человечества. Как минимум, против пищевой промышленности и сельского хозяйства. Ирина утешила себя тем, что сладкое нужно мозгу, когда он активно работает. Она где-то это то ли читала, то ли видела по телевизору.

Петрова заставила мозг работать еще активнее. Во-первых, чтобы быстрее пережечь углеводы. Во-вторых, она забыла, о чем думала.

«Марина… Она должна немного пожить одна, как я».

Ирина решила допить чай за клавиатурой.

Грезы

На следующее утро Паша позвонил всего один раз. Он объяснил, что все прекрасно понимает, что восхищается мной, несмотря ни на что. И что я могу в любой момент на него рассчитывать. А звонить мне он больше не станет, чтобы не ставить в неловкое положение.

Я заверила, что наберу его номер сразу же, как только ко мне ворвутся бандиты или начнется извержение вулкана. Мы посмеялись, но настроение после разговора несколько увяло. Выходя из квартиры, я снова наткнулась на букет – напоследок Паша припас мне желтые розы. Цвет разлуки…

До работы я доехала в элегическом настроении. Рабочий день провела не плохо, но и не хорошо. Все время косилась на телефон. Дважды получала SMSKH: один раз у меня требовали пополнения счета, второе сообщение было от Паши. Он прислал подмигивающего мужичка.

Стало немного легче. «Э-э-э, старушка, – подумала я, – да ты наркоманка. Подсела на мужское внимание, теперь ломка началась».

Я решила взять себя в руки. И обнаружила, что не подкрасила ногти. Это уже никуда не годилось. Я рассердилась на себя, решила занять мозги срочной работой и направилась к Владимиру Петровичу. В приемной приняла максимально беззаботный вид, но войти не успела – директор вывалился навстречу сам.

– Все готово, – заявила я. – Утверждать будете?

– Сегодня не буду. А коммерческий смотрел?

– Глаз не отрывал.

– А на макеты? – Похоже, Владимир Петрович пребывал сегодня в небывало хорошем состоянии духа.

– Изредка. Ему все понравилось.

– Хорошо, отдай все ему, я посмотрю завтра.

– Завтра вы немцев сопровождаете, – пискнула из своего угла сексретарша Таня.

– Да? А в среду?

– В среду выставка начинается.

Директор потер лоб. Впрочем, без раздражения, скорее виновато.

– Слушай, – сказал он, – давай в следующий понедельник.

– Может, – предложила я, – Андрей Витальевич сам утвердит?

Владимир замотал головой, как породистый бык:

– Нет уж, вы без меня напридумываете. А тебе-то что?

– Чертовски хочется работать, – вспомнила я любимую папину присказку.

Директор хорошо так, по-доброму рассмеялся:

– Иди домой, стахановец. И так пахала как проклятая.

И скрылся в коридоре.

– Чего это он такой добрый? – спросила я Таню.

– Вчера два контракта очень хороших подписали. А у тебя лак облупился.

Я постаралась улыбнуться так же добро, как директор, и пояснила:

– Это в порыве страсти.

Так у меня образовался незапланированный почти недельный отпуск.

Сутки я отсыпалась. Владимир Петрович был прав: последние две недели я пахала за троих. А еще Паша. Оказывается, если мужик хороший, то он и без секса в тонусе поддерживает.

Жизнь

Первый рабочий день после бурного праздника Ирине дался с огромным трудом. Она старалась прокрасться к себе в комнату как можно незаметнее, за каждым углом ей мерещился Юрий.

В обед она набралась решимости и отважилась проползти по коридору в столовую. Проходя мимо курилки, она услышала громогласный хохот. Юра, как обычно, был в центре компании. Он что-то рассказывал, все гоготали.

Ирину прошиб холодный пот. «Это же он про меня треплется!» – сообразила она и вжалась в стенку.

На трясущихся ногах дошла до столовой. То и дело ловя на себе косые взгляды сотрудников, она поняла, что Юрий уже всё и всем рассказал. Теперь вся контора узнает, что она пыталась пригласить на свидание незнакомого мужика.

– Ир, ты чего такая багровая? Заболела, что ли?

К Ирине за столик подсела ее коллега.

Ирина начала пристально вглядываться ей в глаза. Она еще не знает? Или знает, но прикидывается? Коллегины глаза выражали только участие. Никакого намека на издевку в них не было.