Книга Ледяное сердце не болит - Анна и Сергей Литвиновы

– А он, по-моему, какой-то крейзанутый на Шекспире, тебе не кажется?

Когда же Надя сказала, что мужик оставил ей свою визитную карточку, Дима аж подскочил на месте:

– И ты молчишь?! Карточка у тебя с собой?

– Да.

Надя покопалась в портмоне и передала ему через стол визитку. Дима, нахмурясь, изучил ее, а потом заметил:

– Могу держать пари, что акциями ООО «Аргус», в коем числится твой друг Георгий Алексеевич Ершов, на бирже не торгуют. И, вполне возможно, про этот «Аргус» ни в одной налоговой инспекции не слыхивали.

– Думаешь, ООО на визитке – просто блеф?

– Ага.

– Почему?

– Адреса организации нет. А телефон указан только мобильный. Кстати: почему бы тебе, Надежда, по нему не позвонить?

Она нахмурилась:

– И что я скажу?

Дима дернул плечами.

– Поблагодаришь за подарок, переданный с юным курьером. Поинтересуешься, по какой причине товарищ не пришел на свидание лично.

– Почему бы тебе самому не позвонить?

После того как увидела отвратительную фотографию, в Надежду просто бес какой-то вселился: хотелось все, что ни скажет Полуянов, оспаривать.

Дима был кроток – заметил с широчайшей улыбкой:

– Ну, я же, в отличие от тебя, не красивая девушка (правда, немного полненькая), и он совсем не ко мне клинья подбивает…

– Ладно, – без энтузиазма вздохнула Надя.

– Держи мобильник – все равно контора мои звонки оплачивает. Поставь на громкую связь. Я буду слышать – может, что-нибудь тебе подскажу по ходу беседы. – Дима не преминул выдать порцию инструктажа. – И когда он ответит, включи диктофон на сотовом на запись. С помощью вот этой кнопки.

Надя оглянулась: в кафе в этот предвечерний час было безлюдно. Несколько парочек ворковали у окна. Две студентки усердно дымили, словно собирались перекрыть рекорд по потреблению никотина. Одинокий юный пижон что-то настукивал на клавиатуре ноутбука. Никто на них с Димой не обращал никакого внимания, не собирался подслушивать разговор. Делать нечего – с видимым отвращением она набрала номер, указанный на визитке.

– Слушаю, – раздался из лежащей на столе трубки бархатный баритон. Надежда узнала его: конечно, тот самый, что звонил сегодня утром в библиотеку.

– Это Надя, – представилась она.

– Какая Надя? – Голос звучал с искренним удивлением.

– Надя Митрофанова, – чувствуя себя дура дурой, ответила она.

– Простите, но я вас не знаю, – вежливо, но сухо ответствовал голос.

В другой ситуации Надежда после подобного атанде немедленно прекратила бы разговор, но на нее выжидательно смотрел Дима…

– Вы мне сегодня звонили, в библиотеку, – сказала она. – А вчера мы с вами познакомились недалеко от метро «Медведково». Вы еще мой платок подняли. Помните?

– Простите, нет.

– Да как же нет?! А кто мне диск сегодня передавал, вместе с мальчишкой?

– Простите, но вы, девушка, по-моему, меня с кем-то спутали.

– Передо мной ваша визитная карточка. Вы дали мне ее вчера. Вы Георгий Алексеевич Ершов?

– Н-да.

– И ваш телефон: 764-…?

– Точно.

– Тогда, значит, – с досадой проговорила Надежда, – вашими визитными карточками завладел какой-то проходимец. Какой-нибудь мистер Хайд. Ходит и раздает их направо-налево. Извините и до свидания.

Она сердито нажала на кнопку «отбой» – не дожидаясь, покуда в трубке дозвучит до конца учтивое:

– Всего хоро…

– Бред какой-то! – развела руками Надежда. И бросила Диме: – Но ты-то мне веришь?! Что за дебил этот мужик?! Вчера ко мне приставал, карточку давал, сегодня свидание назначил – а теперь от всего открещивается!

– Я-то тебе верю, – мягко проговорил Дима. – Я-то верю каждому твоему слову, от самого первого до самого последнего.

И настолько он это мягко, даже любовно произнес, что Надино раздражение практически мгновенно сменилось умилением: вот он сидит перед ней, самый близкий на свете человек, который, что бы она ни сделала, что бы ни сказала, всегда будет на ее стороне – против всего остального мира.

– Наверно, это я дурак, – задумчиво сказал Полуянов.

«Ого, – подумала Надежда, – у вечно правого, уверенного в себе журналиста проявилась самокритичность». А Дима добавил:

– Не надо было ему по моему мобильнику звонить. Он незнакомый номер на определителе увидел и насторожился.

– Так ведь откуда он знает, что это твой телефон? Может, это как раз мой, – возразила Надя.

– Черт, не уверен я… Твой-то библиотечный номер он откуда-то выяснил… значит, и мобильный узнать мог… Слушай, а может, ты и вправду сейчас не с тем твоим ухажером разговаривала? Вдруг он тебе вчера чужую карточку зачем-то дал?

– Да я его по голосу узнала!.. И сегодня это он мне в библиотеку звонил, и вчера подходил – тоже. Одного не понимаю: зачем ему сейчас придуриваться?

– Есть два варианта, – усмехнулся Полуянов. – Либо он законченный псих, страдающий раздвоением личности, либо…

Дима сделал паузу, заглядевшись на то, как официантка в коротенькой юбчонке расставляет приборы, склонившись над соседним столиком.

– Либо – что? – нетерпеливо спросила Надежда.

– Либо, – докончил фразу ее ветреный спутник, – он тоже псих, однако очень умный и коварный. Счет, пожалуйста, – обратился он к официантке.

За окнами кафе на Москву уже опустился вечер, больше похожий на полярную ночь. И машины, и редкие прохожие – все следовали по Маросейке в клубах ледяного пара. Фонари светили сквозь морозную дымку.

– А ты мне вчера еще что-то важное собирался сказать, – перевела разговор на другую тему Надя.

Ну, видишь, какие дела закрутились!.. А то, что я тебе собирался сказать, требует спокойной обстановки, цветов, шампанского…

– Ну, спокойной обстановки у тебя, Полуянов, сроду в жизни не будет… А против шампанского с цветами кто бы возражал… Все в ваших руках, сэр…

– Нет только времени. Времени – прямо-таки категорическая нехватка… Хотя… – Дима поколебался. – …я могу тебе в быстром темпе сделать одну предъяву. Ты пока мне ничего отвечать не обязана, а потом, когда хорошенько подумаешь и если твой ответ будет положительным, появятся и цветы, и шампанское…

– Ну, говори.

– Знаешь, Надька, я в Ленинграде подумал и решил… В общем, я почувствовал себя каким-то одиноким, неприкаянным… Словом, давай выходи за меня замуж.