Книга Прайс на прекрасного принца - Людмила Ситникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Придурок! Какой же он придурок!
– Евочка…
– Ты это видела, няня? Слышала, как он со мной разговаривал? А ты еще хотела, чтобы я родила от этого дурака ребенка!
– Что у вас случилось?
– Ничего. – Ева сжала кулаки. – Ровным счетом ничего. Но с этой минуты я запрещаю тебе упоминать в моем доме имя Виталия. Ясно?
Бронислава закивала:
– Как скажешь, девочка.
Германова побежала в спальню.
– Ну, кретин, чистой воды кретин! – тараторила она на ходу.
* * *
– Больше я Виталика не видела, – заключила Бронислава. – Уж не знаю, что между ними случилось, но факт есть факт.
– Вы случайно не знаете фамилию Виталия? – спросила Катарина, особо не надеясь на положительный ответ.
– Откуда ж мне ее знать? Он мне официально не представлялся. Виталий и Виталий. Фотографию его могу показать, а с фамилией помочь не в силах.
Ката подпрыгнула:
– У вас есть его фото? Откуда?
– Так из журнала, – оживилась Бронислава. – Евочка часто ходила на тусовки, она дружила со многими известными людьми. А я каждый журнал, где моя девонька появлялась, бережно храню у себя в комнатке. Ева, правда, злилась, говорила – зачем тебе мои фотографии, когда ты меня каждый день и так видишь? Не понимала, дуреха, что я ею гордилась. Знаете, как приятно, когда видишь родного человека в разделе светской хроники!
– Несите! – закричала Копейкина. – Несите скорее журналы!
Бронислава Егоровна побежала к себе.
– Вот, смотри, сколько печатных изданий я собрала. – Пенсионерка принялась раскладывать глянцевые журналы на диване. – Здесь Евочка одна, а вот в этих трех – с Виталиком. Смотри.
Она протянула Катке еженедельное издание за ноябрь прошлого года.
На снимке Ева стояла, держа под руку высокого, атлетически сложенного красавца, облаченного в черный смокинг.
– Ну чем не пара? – сокрушалась нянька. – Оба как картинки! Эх… не случись с Евочкой несчастья, кто знает, может, они помирились бы.
Катарина пробежала глазами по тексту. Ева с Виталием присутствовали на презентации книги известного актера Сергея Володина.
– Ева дружила с Володиным?
– Точно. Сереженька был ее другом. Ты глянь сюда, – Бронислава Егоровна протянула второй журнал. – Здесь они втроем сфотографированы: Ева, Виталик и Сережа. Это октябрьский номер.
– По идее, Володин должен знать, кто такой Виталий, – еле слышно проговорила Катка.
– Ну, знамо дело. Как-никак, в одной компании гуляли.
– Бронислава Егоровна, не возражаете, если я возьму с собой один журнальчик?
Пенсионерка заколебалась.
– Возражать-то не буду, только обещайте, что потом журнал обязательно вернете.
– Договорились. А кстати… что теперь с вами будет?
– В каком смысле, милая?
– Чем вы будете заниматься?
– О! Об этом не беспокойся. На следующей неделе я возвращаюсь за город. Там работы выше крыши. Альбинка одна не справляется. Дом-то большой, одну пылюку два дня вытирать надо. Мне Клим уже сказал: няня Броня, мы без вас как без рук. Лидия на кухне орудует, а Альбина зашивается. Так что я к моим возвращаюсь.
Взяв журнал, Катарина поблагодарила Брониславу за подробный рассказ и вышла в холл.
Уже в дверях она спросила:
– Бронислава Егоровна, а дети Альберта Осиповича знали, что они приемные?
– Конечно, знали. Ни Альберт, ни Оленька не делали из этого тайны. Они считали, что лучше пусть детки все узнают от них, чем потом правда всплывет невесть от кого. Клим, Яна и Ева узнали правду о своем рождении, еще будучи подростками. Марку рассказали, что он приемный, когда пареньку исполнилось десять лет.
– И как они отреагировали?
– Как и полагается детям, выросшим в порядочной, интеллигентной семье с любящими родителями. Никто из них не топал ногами и не упрекал никого. Все все поняли и больше никогда не затрагивали эту тему.
– Ясно. Что ж, мне пора. Спасибо вам.
– Не за что, милая. Про журнальчик не забудьте. Он мне очень дорог!
– Я обязательно его верну.
Время от времени четвероногие и двукрылые питомцы, помимо радости, могут доставлять множество хлопот. Живность Копейкиных в этом плане не являлась исключением из правил. Два персидских кота – Парамаунт с Лизаветой – и попугай породы ара, пятидесятисантиметровый Арчибальд, частенько устраивали в квартире или коттедже настоящие бои без правил. Зачинщицей переполоха, по обычаю, выступала персианка свекрови. Лизавета, девятикилограммовая тушка с характером точь-в-точь как у Розалии, любила, чтобы в доме всегда было весело. А веселье в ее понимании – это, когда все носятся, кричат и суетятся. Не в меру ленивый Парамаунт, больше всего на свете обожавший вкусно поесть и сладко поспать, старался избегать провокаций со стороны хвостатой коллеги, но… Разве можно было остаться в стороне, когда Лизка затевала очередную авантюру? Ответ – отрицательный.
Сегодня в пушистую головку Лизаветы взбрела шальная мыслишка – персианка решила залезть в клетку Арчибальда.
Огромная клетка Арчи практически всегда пустовала. Попугай, который умел разговаривать не хуже людей – в основном с его клюва слетал отборный мат и ругательства, – ненавидел сидеть на жерди. Его излюбленными местами считались плечи Розалии, спинка кресла и журнальный столик в гостиной. С утра пораньше Арчи садился на стол, расправлял крылья и начинал старую, до боли надоевшую песню:
– Вставать! Подъем! Кофе мне! Ванну! Наташка, гадюка, закрой пасть!
Под эти «ободряющие» крики Катарина просыпалась всегда, когда свекрища наведывалась к ней в гости.
Кошки с пернатым жили в мире и согласии. Но так было не всегда. Пару раз Лизавета пыталась показать попугаю, кто в доме хозяин. И пару раз, после столкновений с Арчи, персианку в срочном порядке везли к ветеринару.
Уяснив, что клюв пернатого – весьма опасное оружие, Лизка оставила попытки впредь лезть на рожон.
И вот сегодня, пока Арчибальд смачно матерился, сидя на спинке кресла, Лизавета проникла в его крепость. Вернее, проникла – это громко сказано. Она попыталась проникнуть и… застряла. Просунув в клетку морду и передние лапы, Лизавета замерла на месте. Сказался излишний вес и слишком узкие для такой толстухи дверцы.
Громко замяукав, Лизка подняла на ноги всех членов семьи. Розалия, увидев свою ненаглядную в тисках, запричитала. Наталья попыталась вытащить кошку – куда там. Лизавета прочно застряла между прутьев.
Катарина отправилась за помощью к соседу снизу – Дмитрию. А тот, как на грех, собирался везти дочь в роддом. Не успела Катка переступить порог его квартиры, как услышала крик девятнадцатилетней Маришки:
