Книга Последняя игра - Катерина Гейтс

В столовую я спускаюсь позже всех, встаю в конец очереди и слышу:

– Эй, народ, пропустите Семенову, ей еще звонить, – кричит наш староста группы, Максим, хихикая все человек двадцать моих одногрупников расступаются, картинно, кто делая поклон, кто снимая «шляпу», я, судорожно сглотнув, беру кофе и сажусь за стол в дальнем углу, начинаю двигаться на стуле за стоящий рядом цветок, стул, скрипнув, встречает преграду в виде неровного пола и я проливаю на себя полчашки кофе, вскакиваю, ругаясь. Рядом на стул садится Макс.

– Куда ж ты торопишься, телефон может дать? – и начинает смеяться.

– Макс, что происходит?

– Ты не знаешь? – поднимает он брови, – кофе попей, и расскажу, поела бы что-нибудь, а то голоса не будет, совсем отощала, – снова смеется.

Я залпом пью горяченный кофе, встаю и беру его за плечо:

– Говори.

– Насть, лицо попроще сделай, – говорит Максим, берет меня за руку и ведет к выходу из столовой. – Я ее только лишь провожу, не смотрите на меня так, – громко кричит, обращаясь ко всем сидящим.

– Я тебя сейчас ударю, – наклоняюсь я и зло шепчу ему на ухо.

– Прекрати нервничать, пошли вниз.

Макс, как маленькую, ведет меня за руку, подводит к доске с расписанием и чуть ли не тыкает носом в розовый стикер: «Настя Семенова, позвони мне 8…»

– Это тут висит с пятницы, с обеда где-то, – усмехается Максим.

– Я уж думала мой номер в секс по телефону объявили, – хмыкнула я, – и вообще, Семеновых Насть в нашем институте миллион, – пожимаю плечами я.

– Стикер приклеен на расписании нашей группы, – Макс отпускает мою руку, – дай людям пошутить немного, что ты заводишься? Кто это приклеил?

– Я тебя хотела об этом спросить, – я сорвала записку и бросила на пол.

Макс наклонился, поднял ее, расправил и протянул мне:

– Нельзя так, человек старался, все наше подразделение волнуется, позвонила ты или нет?

– Откуда об этом знают все, не понимаю.

– Сарафанное радио, бери пальто, пошли на крыльцо.

– Зачем?

– Звонить, – Максим быстро пошел к выходу из института, я взяла в гардеробе пальто, выругалась и вышла следом. – Давай листочек, – я протянула ему, Максим начал набирать номер, за нами с любопытством наблюдали курящие стайкой девчонки.

– А почему ты набираешь? – удивилась я.

– А вдруг маньяк! – сделал страшные глаза Макс, девчонки рядом засмеялись.

– На, – протянул он мне трубку, я стояла, приложив к уху его руку, слушала гудки, мы трижды набирали номер, но трубку никто не брал.

– Что, Насть, развод? – спросили у меня за спиной те самые девчонки, – неймется, видимо. Я уже привычно пожала плечами, Макс убрал телефон в карман, и мы пошли на пары.

Сарафанное радио и вправду работало исправно, к концу занятий уже никто не задавал мне вопросов и многозначительно не хмыкал и даже не смеялся, когда я брала в руки телефон.

Абсолютно пустой день, проносилось в моей голове.

Домой приехала около десяти вечера, на станции меня встретили порывы ветра и неожиданный звонок.

– Насть, – протянула Кристина, – выйди за меня, очень надо.

– У тебя вечерняя смена во сколько началась? выдохнула я.

– В восемь, пожалуйста, весь чай твой!

– Сейчас приеду.

«Абсолютно верное завершение этого глупого дня», – подумала я.

С удивлением на меня взглянули кассир и бармен, Кристина сделала радостную гримасу, рассчитала последний стол и стремглав бросилась в раздевалку.

– Фартук оставь, – ухватила я ее за рукав, когда она пробегала мимо. Кристина сняла его, бросила на бар и побежала дальше.

– Вот же ж! – только и оставалась пожать плечами мне.

Мы с моей подругой и напарницей работали в баре, – самая лучшая работа, если тебе нужно три дня в неделю ездить на учебу. Кристина на учебу уже не ездила, поэтому иногда выручала меня, однако чаще её выручала я, потому что у меня все курсовые написаны да зачтены. Однажды она решительно пообещала мне вернуть все смены, которые я ее заменяла. Те выходные тянулись очень долго, она честно выполняла данные мне еще несколько месяцев назад обещания отработать все причитающиеся смены, и поэтому с вечера пятницы до раннего утра понедельника я была полностью предоставлена сама себе. На что я потратила эти дни? На перечитывание отдельных моментов «Ста лет одиночества» и на работу над курсовой на тему этого произведения, по факту же я спала, накрыв лицо книгой Маркеса, дула кофе, глядя в окно, и ковырялась в носу. Утром воскресенья я уже чувствовала себя отдохнувшей от и до и готовой к новым творческим порывам, которые заканчивались сразу под титульным листом моего курсовика.

– Пора, – хлопнула я в ладоши и пустилась в типичный сказ о контрастности и гротеске. Спустя десять страниц я придирчиво проглядела свою писанину и вынесла вердикт – «сойдет». Сдавать его только в пятницу, за это время пройдусь по верхам – и тут и там похватаю, как говорится, и будет готово, для меня он носит формальный характер, мой красный диплом практически решенное дело, поэтому уж тут могу позволить себе расслабиться. Сохранила курсовую, начала собирать сумку в университет, бросила еще майку, расческу и дезодорант, и решила, что поеду в Москву с вечера.

По обыкновению в Москве было пасмурно и накрапывал мелкий дождь, надев на голову капюшон и прижав сумку к груди, я зашла под козырек.

– Наська, чего? – ответил на мой звонок Макс.

– Приеду, чего.

– Жду тебя.

Потом мы сидели в кафе и я долго и пространно рассказывала о своей курсовой работе.

– Настя, признайся, ты два дня ковырялась в носу, сегодня утром села, написала и сейчас мне все это рассказываешь, чтобы в грязь лицом не упасть, лучшая студентка курса ведь, – прищурился Макс.

– Нет, – уткнулась я носом в чашку.

– Поклонник твой мне не перезванивал?

– Ой, – встрепенулась я, – давай позвоним.

Максим уже набирал номер.

– Ты его что, сохранил? – удивилась я.

– Конечно, вдруг это маньяк, – серьезно кивнул он, – не берет трубку, Насть.

– Давай со своего позвоню?

– С ума сошла, потом позвоним. Рассказывай дальше про курсовик.

– Дурацкий маньяк, – обиделась я и начала было самозабвенно рассказывать очередные банальные вещи.

– Погоди, я тебе принес почитать, ты же просила, – смущенно сказал Максим.

– Про шарф?

– Вроде того, только сейчас при мне не читай, – он пододвинул мне увесистую папку.

– Не буду, – я старательно запихнула папку в портфель, – поеду я, Макс, спасибо за приятную компанию.