Книга Свет любящего сердца - Грейс Ливингстон-Хилл

Через час после этого разговора она осторожно, бесшумно выбралась из квартиры, пока мать у себя переодевалась к ужину. И отправилась на поиски брата, злая, взбешенная, как никогда. Утром ей прислали по почте отчет из банка, и она поняла, что Лиза потихоньку брала ее деньги. Все это раскрыло ей глаза. Прежний опыт подсказывал, что если Лиза залезла на ее банковский счет, значит, у нее что-то на уме или она наделала долги, о которых не хотела говорить дочери. Скорее всего, она сильно проигралась в рулетку. Бывало, что какой-нибудь очередной поклонник просил у нее в долг. Корали взбунтовалась и решила вступить в борьбу за свои права. Она была совсем одна, у нее не было никого, с кем можно посоветоваться, найти убежище и утешение. И она решила разыскать брата, хотя плохо знала его и еще меньше понимала.

По дороге она собиралась заехать в банк, снять все деньги со счета и положить их туда, где Лиза не сможет их достать. Теперь она достаточно взрослая, может сама заниматься своими делами и твердо намеревалась так и поступать. Вот почему ей так срочно нужно было увидеться с братом.

Но события складывались так, что она скоро забыла, зачем его искала, и, оказавшись в новом, незнакомом обществе, следила за происходящим со все возрастающим интересом.

Помимо всего прочего, так поразившего ее в этот вечер, пожалуй, самое сильное впечатление на нее произвел Брюс. Она исподтишка рассматривала его — в этом деле она была мастер — и невольно сравнивала Брюса с Эрролом Хантом. Тяжелые темные мешки под маленькими наглыми глазками Эррола, толстые чувственные губы были еще отвратительнее по сравнению с чистым, открытым лицом Брюса Карбери, его темными, широко расставленными глазами. Густые медные волосы, твердые очертания рта и подбородка — все говорило о человеке умном, с убеждениями и самообладанием. Корали было приятно смотреть на него. В нем не чувствовалось избалованности или самовлюбленности — напротив, Брюс был воплощением честности и искренности. Думая о браке с Эрролом, к чему так настойчиво толкала ее мать, она вздрагивала от отвращения с головы до ног. Но если она будет продолжать жить как сейчас и Лиза не передумает выходить за Айвора, тогда у нее просто не будет выхода — ей придется стать женой Эррола хотя бы для того, чтобы избавиться от Лизы. А если дело так пойдет и дальше, скоро денег у нее совсем не останется, так же как и у матери. Судя по словам Дана, отец после смерти не оставил ей никакого наследства.

В общем, Корали нужно было как следует расспросить брата, чтобы понять, какие у нее перспективы на будущее.

Предположим, отец умер в бедности и ничего ей не оставил. Предположим, Лиза окончательно потеряет голову и выйдет за Айвора и тому каким-то образом удастся прибрать к рукам деньги отца Корали, которые он положил на ее имя. Что ей тогда делать? Господи! Тогда остается искать работу, как заурядной бедной девушке, а Лиза этого ни за что не позволит! Что ж, значит, придется уйти от Лизы, если нет другого выхода. Она не останется под влиянием этих проходимцев — Айвора с племянником!

Все это Корали обдумывала, пока ехала к брату. Она не собиралась говорить ему все. Она еще не настолько ему доверяла, чтобы посвящать в такие личные дела.

Но собрание разогнало все эти мысли. Корали шла по вечерней прохладной улице и прислушивалась к своим ощущениям. Ей казалось, что она побывала на краю какого-то небесного мира и теперь вдруг снова опустилась на землю. Было уже поздно. Они шли в гости к пианистке, а потом ей надо возвращаться домой. Значит, Дану придется поехать с ней. Но куда? Домой нельзя. Квартира у них большая, но сегодня там нигде нельзя будет спокойно поговорить. Всюду будут гости. Вечером к ним почти всегда кто-нибудь приходил или они сами шли куда-нибудь, и даже в их отсутствие к ним могли зайти знакомые, выпить, покурить. Нет, туда вести Дана нельзя. Ему там наверняка не понравится, так же как он думал, что ей не понравится их собрание.

А ведь на самом деле собрание оказалось хоть и странным, но потрясающе интересным, теперь она хоть немного начала понимать брата и была уверена, что ему не место там, где люди пьют и курят... Она представила, в каком состоянии будет к этому времени Айвор. А этот кошмарный Эррол Хант! Нельзя позволить, чтобы эти два хлыща встретились с ее замечательным, удивительным братом. Это будет для него оскорбительно. Подумать только, какая перемена произошла с ней! Она уже называла про себя брата замечательным!

А этот парень, который сейчас шагает рядом с ней, вежливо стараясь попасть в ногу, и поглядывает на нее сверху вниз чистыми карими глазами из-под буйных, кудрявых огненно-рыжих волос — он тоже замечательный.

О, она не стала бы бояться ни Айвора, ни Эррола Ханта, если бы такой человек был рядом! Брюс сильный, в нем чувствовалась жизненная энергия. Она понимала, что он не даст ей попасть в беду, если будет рядом. А Эррол!.. При мысли о нем Корали содрогнулась от отвращения. В этот момент Брюс ласково положил свою ладонь в перчатке на ее плечо.

— Тебе холодно? — спросил он заботливо. — Действительно, ветер довольно резкий, особенно после теплого помещения. В переполненном зале всегда бывает душновато, и когда потом выходишь на улицу — как-то не по себе.

— О нет, мне не холодно, — сказала Корали, беря его под руку. — А вздрогнула я потому, что подумала о неприятном. Здесь все кажутся такими счастливыми. А я вот совсем несчастлива. Они тоже не были бы такими довольными, если бы им пришлось столкнуться с моими проблемами.

— Может быть, тебе просто трудно пока понять причину их радости, — заметил Брюс с ноткой нежности в голосе.

Она озадаченно подняла на него глаза.

— Ты, видимо, не знаешь Христа, которого знают они, — мягко продолжил он. — Понимаешь, они ведь из-за этого так радуются, а не из-за житейских обстоятельств. Смотри — они смеются, улыбаются, но не потому, что у них роскошные дома, богатые друзья, много денег, и даже не потому, что у них все получается, как они хотят. Нет, вовсе не поэтому. Они так счастливы из-за того, что уверовали в Иисуса Христа и теперь знают, что Он — Спаситель мира, а их грехи прощены. Поэтому они живут и ликуют в вечности, а не в том маленьком жизненном пространстве, где оказались волей судьбы.

— Ах! — слабо выдохнула Корали. — Нет, я об этом ничего не знаю, ты прав. А ты веришь в то, что говорили на собрании? Ты так пел, как будто для тебя все это очень важно, но я подумала, может, ты просто так выразительно поешь, а на самом деле так не думаешь.

— Нет, почему же, я тоже так думаю. Для меня каждое слово этого гимна наполнено смыслом. Я пришел к Господу несколько лет назад, меня привел к Нему твой брат. С той поры я стал счастлив, потому что понимаю — впереди меня ждет вечность вместе с Ним и с дорогими мне людьми, которые тоже любят Его.

— И ты все время теперь так живешь? Неужели тебе иногда не хочется отойти от этого, забыть и жить так, как живут остальные?

— Разумеется, я не безупречен, если ты это имеешь в виду. Но забыть этого совсем я не могу. Я все время помню о Господе, как я, например, не могу забыть о своих друзьях. Когда ты все время с Господом в мыслях, тогда каждое мгновение становится насыщено Им, и если отклонишься от пути, начинаешь горевать и просить у Него прощения.